Читаем без скачивания Сказки старого дома 3 - Андрей Басов

— Антиопа, ты тут упомянула какой-то поворот часов. Вы так меряете время? Что за поворот?

— А-а, у нас же нет таких часов, как у Александра на вилле. Которые внутри стучат и звенят время от времени. У нас солнечные и песочные. Поворот песочных часов — это, по-вашему, час. И большой промежуток на солнечных тоже час.

Возвращаемся к жилищу Антиопы. Наши лошади здесь и ещё чьи-то. Чудо несказáнное уже вернулось, оделось в железо само, одело на коней железные нагрудники и о чём-то невесело разговаривает с Астерией и ещё двумя девушками в доспехах.

— Астра и Вилия, — знакомит меня с ними Антиопа. — Это моя охрана и вестницы. Нужно спешить. Иначе до вечера к морю не успеем. Охота, возьмёшь под себя седьмую сотню. Ферида — восьмую. У Астерии — девятая уже давно. Антогора, под твоей командой весь этот отряд. Это последние. Остальные уже на берегу. Пошли!

Кто взлетел, а кто и взгромоздился на своего коня. Двинулись вглубь леса. Хотя пока это ещё не лес, а населённый пункт. Представления не имею, как мы будем проламываться через настоящий лес на лошадях. Хотя бы он даже и не такой непролазный, как на севере. За последними домами бурлит скопление амазонок в доспехах и с лошадьми.

— Седьмая сотня! — подняв руку и, отделившись от нас в правую сторону, выкрикнула Охота.

В мешанине людей и лошадей образовалось движение вслед за Охотой.

— Девятая сотня! — выкрикнула Астерия и повела своих бойцов чуть налево.

— Восьмая сотня! — подала свой голос Ферида, и остаток от беспорядочного скопления выстроился за ней в колонну.

Оказалось, что не так уж сложно и опасно ехать на лошади по усыпанному большими и малыми полянами итальянскому лесу. Нижние ветви больших деревьев всё равно выше головы. А мелкую поросль лошадь подминает под себя. Молодые деревья почему-то не растут под сенью великанов и поэтому не очень часты, и лавировать между ними не составляет труда. Даже проезжая рядом вдвоём. Мы с Антиопой едем впереди. За нами её вестницы-охранницы и Антогора. Охота, Ферида и Астерия мелькают где-то слева и справа. В сотне Охоты оказалась и её мать. Теперь они едут бок о бок и о чём-то оживлённо разговаривают.

— Антиопа, ты упомянула, что не хватает опытных старших сотниц. А вон у Охоты в сотне и её мать и те женщины, которых я видел в кузнице. Каждая из них вдвое старше Охоты. И будут ей подчиняться?

— Кто чему обучен и какой у кого талант, тот тем и занимается. Возраст тут ни при чём. Это у нас все прекрасно понимают. В племени и Охота, и Антогора, когда требуется, таскают и дрова для кузницы. Чего сами кузнецы не делают. Наши работницы огня и молота прекрасные бойцы и никудышные командиры. Любая из них в поединке запросто отлупит Охоту, но никогда не окажет Охоте неподчинения в строю. Но ты вроде бы хотел поговорить о новостях из Рима. О том, что тут происходит, и почему мы сейчас едем на берег я тебе там, на берегу и объясню.

— Ладно, на берегу так на берегу. Понимаешь, на днях приезжал вестник из римского дома Александра…

— Забыла спросить, — перебила меня Антиопа, — а Александр-то почему не с тобой? Нет его здесь? Понятно.

— Так вот, этот вестник мало что интересного передал. Стало быть, наши друзья в Риме не очень-то осведомлены о том, что у них под боком происходит. Может у тебя есть что-нибудь интересное о римских делах?

— Вряд ли. В основном то, что известно всем. У Октавиана и Антония вроде бы никаких разногласий. На сегодня во всяком случае.

— А что говорят об отсылке денег в Галлию для расположенных там легионов?

— Да ничего, кроме того, что давно было пора это сделать. Правда, Антоний тут руку приложил, говорят. Выторговал у Октавиана денег и на покрытие долгов перед войсками в Галлии. Его старания понятны — перетянуть легионы в Галлии на свою сторону.

— А что-нибудь про сенатора Флара слышала.

— Которого послали следить за выплатой жалования?

— Его сáмого.

— Сторонник Октавиана, но держится как-то особняком от других сторонников. Больше ничего. А что тебя беспокоит? С деньгами в войска всегда посылают кого-нибудь либо от сената, либо от императора. А то бывало, что деньги до солдат и не доходили.

— Сам не знаю, что меня беспокоит. Вроде бы обычное казённое дело, но вот промелькнуло боком одно знакомое имя и это меня насторожило. Думал, что тебе больше известно.

— Что за имя?

— Домиций Ульпиан.

— А-а, этот старый интриган! И что?

— Он должен был ехать вместо Флара, но внезапно заболел.

— Эка невидаль! И заболеть в его возрасте немудрено, и послать его могли, как любого другого. Не вижу ничего странного.

— И я не вижу, кроме того, что Ульпиан служит при Октавиане, похоже, для всяких тайных и тёмных дел. Октавиан ради присмотра за выдачей жалования солдатам не стал бы удалять Ульпиана от своей особы.

— Думаешь, в Галлии что-то затевается? Новости-то до нас долго доходят. Жалование, наверное, уж давно выдано, а Флар на дороге домой. Но к нам-то какое это имеет отношение? Галлия от нас далеко. Хотя по ту сторону моря и других дикарей хватает.

— Пожалуй, никакого. Наверное, просто моё чрезмерное любопытство.

— Жаль, что мне не удалось его удовлетворить, — засмеялась Антиопа. — Но всё равно я рада, что оно привело тебя к нам. Хотя время, пожалуй, не очень подходящее для встречи гостей. Похоже, за разговорами мы уже почти половину пути проехали.

Примерно через час в запах леса вторгся запах моря, который ни с чем другим не спутаешь. Лес прервался огромной поляной, простирающейся далеко влево и вправо. Несколько сот огромных коней разной масти и тоже, как и в наших сотнях в стальных нагрудниках пасутся на ней. Пересекаем поляну, спешиваемся и, оставив амазонок отряда Антогоры на поляне, опять углубляемся в лес. Теперь лес уже недолог. Поляну с лошадьми и прибрежную кромку деревьев разделяют не более двухсот шагов. Кругом, насколько видно глазу, группами, парами и поодиночке сидят, стоят и лежат одетые в броню амазонки. Одни дремлют, другие что-то жуют, а большинство просто тихо разговаривают между собой. Голосов почти не слышно.

— На берег выходить нельзя, — предупреждает Антиопа.

За кустами опушки леса шагов на полтораста каменная осыпь, переходящая в жёлтый песок превосходного пляжа, вечерняя синева морской глади и красный диск заходящего солнца. На горизонте видны какие-то острова. Берег безлюден, но не пуст. Из конца в конец какие-то почти бесформенные сооружения из чего попало. Вкопанные в песок брёвна плавника, всякие стоймя стоящие коряги, наваленные камни. Какая-то прерывающаяся каждые десять шагов широкими проходами стена в человеческий рост из всякого принесённого морем хлама. Примерно посредине между морем и лесом.