Читаем без скачивания По воле судьбы - Мэдлин Хантер

– А я не люблю есть в одиночестве, и именно поэтому всегда хожу в таверны. Неси все в зал.

Трапеза прошла в тишине. Джоан не отрывала глаз от еды, словно не хотела видеть вокруг ничего… или никого. Даже когда Риз похвалил ее стряпню, она не ответила.

Казалось, Марк не замечал возникшей неловкости. Он с жадностью поедал все, до чего мог дотянуться, и взял бы последний кусок хлеба, не шлепни его Джоан по руке. Понимая, что в возрасте Марка постоянно ощущается голод, Риз отломил себе маленький кусочек, а остальное придвинул к Марку.

Джоан выхватила хлеб из рук своего брата и положила перед Ризом.

– Это твой хлеб, а не его. Перестань все путать, перестань вести себя так, будто мы тебе ровня.

Но Риз снова отдал хлеб мальчику.

– Доедай и ступай набивать тюфяки.

Марк поочередно взглянул на Риза и Джоан, и наконец почувствовав напряжение, стрелой выскочил из зала.

Риз встал и посмотрел сверху вниз на уткнувшуюся в миску Джоан.

– Я должен кое с кем встретиться, Джоан. Когда я вернусь, ты объяснишь мне, как ты себе представляешь нашу дальнейшую жизнь, потому что, кажется, ты разбираешься в этом лучше, чем я.

Вернулся Риз нескоро. Джоан провела весь день в суете, все время прислушиваясь, не звучат ли его шаги? Она боялась, что он вернется не один, со стражниками, и те уведут ее брата, а возможно, и ее.

Несколько раз, пока она мыла чашки и убирала на кухне, она едва не поддалась панике, чуть было не позвала Марка, чтобы сказать ему, что они должны бежать. Она боялась, что Риз отправился в Вестминстер, чтобы доложить, что они у него. Обед был всего лишь уловкой, попыткой усыпить их бдительность, покормить их, а потом убить.

Бежать, но куда? Этот вопрос так волновал ее, что мешал здраво мыслить. У нее не было никаких доказательств того, что Мортимер знал хотя бы о ее существовании, не говоря уже о том, что он догадывался, свидетелем каких преступлений она могла бы быть. Абсолютно никаких доказательств. Она позволила своему воображению сыграть с ней злую шутку. Если бы Мортимер что-то подозревал, он не стал бы посылать Риза в мастерскую плиточника – его солдаты легко нашли бы ее там, впрочем, как и здесь.

Она раздумывала над этим, прикидывала и так и сяк, снова и снова пытаясь решить, что же ей делать дальше. Между тем солнце скрылось за горизонтом, и Марк, уложив тюфяки возле кухонного очага, быстро уснул, таким образом разрешив ее сомнения хотя бы на сегодняшнюю ночь.

Джоан расхаживала по галерее, чувствуя противную слабость в животе, прислушиваясь в тишине к ржанию лошадей и стуку копыт.

Наконец, она устала бояться и, пройдя через сад к колодцу, смыла с себя остатки глины и пятна от стряпни.

Город отходил ко сну. Теперь он был мирным и очень тихим, и эта тишина успокаивала ее. Укрытая от посторонних глаз ночью и стеной, она, высвободив руки через широкий вырез, спустила лиф платья и сорочку до бедер, чтобы умыться более основательно.

Прохладная вода так приятно бодрила кожу, а ночной ветерок, освежая тело, высушивал влагу своим легким дыханием.

Внезапно Джоан почувствовала, что не одна. Риз был здесь, в саду – сидел за столом под деревом. Она не повернулась и не посмотрела, просто ощутила его присутствие.

Риз сидел здесь уже давно, он вошел через садовую калитку и, пока она умывалась, молча наблюдал за ней при свете луны.

Пытаясь как-то выйти из этого положения, прикрывая грудь, Джоан быстро натянула сорочку. Она услышала, как Риз пошевелился, встал и подошел к ней.

– Ты должен был как-то обнаружить себя, что-то сказать, кашлянуть, в конце концов, – осуждающе сказала она.

– Я и хотел, но не смог, – слова застряли у него в горле.

Джоан завозилась, пытаясь отыскать у сорочки рукава. Он подошел к ней сзади и помог. При этом его сильные руки будто невзначай обвились вокруг ее тела, и она, ощутив его горячее дыхание, с бешено колотящимся сердцем просунула руки в рукава.

Пальцы Риза скользящим движением коснулись ее плеча, и по всему телу девушки прошла дрожь. Чтобы не ощущать его близость, Джоан сделала шаг в сторону.

– Ты был в Вестминстере?

– Я ходил в ратушу. С чего ты взяла, что я был во дворце? В такой поздний час там никого нет.

– Я подумала, что ты пошел туда, потому что тебя вызвали.

– Да, меня вызывали, и я там был, но не сегодня.

Она все еще неуклюже возилась с платьем, а он внимательно наблюдал за ней. У Джоан было такое чувство, будто Риз видит ее лучше, чем она его. От его пристального взгляда ей было так неловко, словно она стояла перед ним совершенно нагая.

– Если ты знаешь о том вызове, значит, ты была здесь, когда приходил гонец. Поэтому ты тогда ушла? Он что, обидел тебя?

Джоан наконец-то справилась с платьем, расправила его на плечах, подтянула шнуровку на талии, но это почему-то не добавило ей уверенности – она по-прежнему чувствовала себя голой.

– Этот наглец наговорил мне кучу гадостей, но я ушла не из-за этого.

– Тогда из-за чего?

– Я не хотела оставаться, не хотела, чтобы наши отношения получили продолжение. Но оказалось, что ты этого не понял. Теша свое самолюбие, ты придал слишком большое значение тем нескольким поцелуям, но для меня они ничего не значили.

– Я целовался достаточно часто, чтобы понять их значение, А ты?

– Достаточно часто, говоря твоими словами. По-моему.

Он протянул руку и кончиками пальцев погладил ее губы.

– Если учесть, что ты никогда не целуешь сама, если, конечно, не хочешь этого.

Она отвернулась, но он не убрал руку, кончики его пальцев задержались на ее нежной коже.

«Лучше покончить с этим сразу», – решила Джоан.

– Ты хочешь, чтобы я переспала с тобой, не так ли? Сегодня в мастерской ты солгал, когда сказал, что не рассчитываешь на это.

– Я никогда не стану принуждать тебя, прелестная голубка, но и притворяться, что между нами ничего нет, тоже не намерен.

Она заставила себя отстранить его руку.

– Между нами ничего нет. Мне не нравятся мужчины, в определенном смысле.

– Этот мужчина тебе нравится как раз в этом смысле, – к ней потянулись его руки, нежно сомкнулись на плечах, развернули ее так, что бедра оказались прижатыми к краю колодца.

Риз гладил руки Джоан сверку вниз. Разведя их в стороны, он прижал ее ладони к выступу колодца. Джоан с раскинутыми руками была крайне уязвимой. Он стоял так близко, что бугристые мышцы его торса касались ее груди.

– Совершенно очевидно, Джоан, что между нами что-то есть, я думаю, что-то весьма многообещающее, – и он нежно коснулся губами ее шеи, затем мочки уха, губ.

«Больше, чем многообещающее – восхитительное», – мелькнула мысль. Это нахлынуло, обожгло, охватило ее мгновенно, словно она только этого и ждала. И Джоан поняла, что так и было на самом деле: предвкушение этого вихря чувств было частью ее тревоги, страха и даже гнева, смешивая все переживания.