Читаем без скачивания Владыки Мегамира - Юрий Никитин

Она пренебрежительно наморщила носик:

– Меня абсолютно не интересует мнение варвара!

Говорила чересчур горячо, чтобы Семен поверил в ее искренность. Он посоветовал, держа лицо абсолютно безразличным:

– Ты… э… закапывай за собой, как собачка. Нет, собачка делает два-три символических гребка задними лапами и, считая ритуал законченным, бежит дальше. Лучше как кошечка, те еще и утаптывают песочек.

– Семен Тарасович! – сказала она ледяным голосом.

Семен произнес смиренным голосом, в котором издевка была так глубоко, что Кася не была уверена, издевается химик над нею или над собой:

– Помню, еще в детстве, когда жил в Старом Мире… Пойдешь в лес за грибами, а там комары злющие… Все бы ничего, веточкой отмахиваешься, но когда приспичит присесть за кустиком, спустив штанишки… У, кровососы! Так и жрут. Обеими ручонками, как сейчас помню, штанишки придерживаешь, не до веточки, а они гудят, как самолеты с бомбами, прямо ревут, пикируют, нападают все разом… Это я к тому, что в таком долгом путешествии мы малость уязвимы… Ко мне уже пара грызунов забралась. Правда, нас Соколов накачал антибиотиками, любой микроб издохнет, но антибиотики выветриваются!

– Подновим! – сказала она сердито. – Мы взяли запас.

– Пока нет универсальных антибиотиков. Одни бьют одних, другие – других. Третьи, правда, прибьют всех, но и нас тоже. Так что ты не очень-то рискуй, удаляясь. Может напасть что-то такое, от чего прививок нет.

– А варвар, значит, спасет и от микробов?

Семен сказал серьезно:

– Ты же читала отчеты Первых? Экспедиция Енисеева была спасена как раз муравьями, которые лизали своих хозяев. Подхалимничали, если хочешь. Хотя я бы не сказал, что мой пес такой уж подхалим, когда прыгал ко мне и старался вылизать меня всего… Это тот случай, когда бескорыстная любовь спасает…

ГЛАВА 12

После короткого отдыха, когда дим и Хоша напитались водой, Семен снова помог Касе взобраться на Головастика. Точнее, она прыгнула сама, а Семен поймал, не дав упасть по другую сторону ксеркса, усадил за ракетной установкой – ракетницей, как ее называли.

Дим резво понесся по ровному каменистому плато. Кася уже освоилась, щебетала, а Семен незаметно погрузился в невеселые думы. Золотой век Мегамира был, по его мнению, в первые годы, когда на Станции попадали проверенные и перепроверенные ученые. Переходными камерами обладали только две сверхдержавы: Россия и США, потом их построили Англия, Белоруссия, Германия, Китай, Япония… Опасаясь, как бы какая из стран не обрела преимущество, началась спешная экспансия. Маленькие колонии появлялись на карте мира всюду: в горах Тибета, Сахаре, тропиках, островах. На какое-то время воцарилось зыбкое равновесие, но затем кто-то высказал опасение, что некая страна забрасывает колонистов и на земли противника… нет, не противника, везде мир и дружба, но сами понимаете, то да се…

Правительства клялись, что осваивают только свои земли, ее хватит на миллиарды лет, однако подозрение осталось. Более того, укреплялось и ширилось. Планета настолько обширна, если забросить тысячу колоний даже в перенаселенную Японию – легко ли обнаружить, а что говорить о бескрайних просторах Амазонки, Африки, Сибири, Азии? Если же противника подозреваешь, стараешься опередить.

Когда ситуация вышла из-под контроля, получили право строить переходники частные фирмы. Прогресс и удешевление привели к тому, что в Малый Мир, затем Большой Мир, позже Новый Свет, а в конце концов – Мегамир хлынули многие, кто мог оплатить переход. А также миссионеры, посланные Ватиканом, буддистские монахи, проповедники ислама, волхвы Великой Праруси, даже ортодоксальные проповедники иудаизма, которые твердо решили основать Великий Израиль на незанятых землях, откуда их наконец-то изгонять не будут.

Несколько благотворительных обществ, объединив финансы, переправили в Мегамир массу людей, покушавшихся на самоубийство, впавших в депрессию, мизантропию. Нашумел уход профессора Конрада Чалкера, лауреата Нобелевской премии. Он скрылся со Станции вместе с женой и двумя детьми, заявив, что всю жизнь мечтал стать первопроходцем. Он, Конрад Чалкер, даст начало племени вечных странников.

Были и другие группки, самые разные, которым надо было уединиться. Старый Мир тесен, находят всюду, принуждают, обязывают, сажают, грозят, а в Мегамире – полная свобода, шанс основать государство Всеобщей Справедливости, как ее понимают только они, избранные.

Многие мечтали стать отцами нового народа. Конечно же, отмеченного богами или Богом, народа избранного, самого лучшего, лишенного пороков, талантливого, чистого, без примеси грязной крови: черной, белой, красной, желтой – дурной наследственности…

Его сильно тряхнуло. Он очнулся от дум, глаза уперлись в блестящие плечи варвара. Как правило, даже самые честолюбивые мечты заканчиваются вот так. Невежественный дикарь, озверевший в борьбе за выживание, даже не подозревает о других уровнях цивилизации. А узнает, как примет? Уже ходят слухи о нападении дикарей на Станции. Правда, большого нападения всем племенем еще не было, отдельные сотрудники исчезали и раньше, но слухи становятся все тревожнее.

Головастик остановился, выжидающе повернул к седокам голову. Крупные глаза недоумевающе уставились на Семена и Касю. Влад спрыгнул, сдернул на землю тюк с вещами.

– Непонятно? – буркнул он. – Вы железные, а дим у меня слабенький… Ему надо отдохнуть.

Семен тоже попытался слезть, ноги подломились, упал. Перед глазами замелькали цветные пятна, в ушах стоял треск.

– Перегрелся сдуру… – прохрипел он.

Влад бросил химику раздутый бурдюк. Семену едва хватило сил присосаться, а когда вместе с водой пришла сила, поднялся, стащил Касю. Она была почти без сознания. Капля, которую вытряхнул Семен девушке на лицо, растеклась толстой пленкой, полезла под расстегнутый ворот комбинезона. Кася закашлялась, Семен ритуально постучал по спине.

Варвар отступил с презрением, словно боялся заразиться. Не глядя, ухватил пробегавшую мимо меку, оторвал передние лапы. Зубы с хрустом впились в розовую плоть. Кася поспешно отвернулась, едва не перекрутившись в поясе. Влад, по всей видимости, не понял, протянул ей трепещущую жертву:

– Хошь?

– Н-нет, – выдавила с великим трудом. – Я червяков… ем только на завтрак.

– Хорошо, – пообещал он, – принесу утром большого толстого червяка.

Головастик поймал раздутую сладким соком раппуху. Жвалы сомкнулись без треска, раппуха съежилась, как лопнувший воздушный шарик. Ксеркс отшвырнул пустую шкурку с целой головой и лапками, а раппуха поднялась и пошла, еще не понимая, что дим почти съел ее, вместе с соком проглотил и внутренности… Впрочем, сказала себе Кася, удерживаясь от обморока, возможно, к вечеру раны заживут, а внутренности регенерируют. Здесь мир такой… удивительный мир.