Читаем без скачивания Будет револьвер — будем путешествовать (сборник) - Ричард Пратер

Его лицо начало краснеть, и чем дольше мы говорили, тем краснее оно становилось. Когда оно достигло того оттенка, при котором он уже готов был арестовать меня по подозрению в убийстве и засунуть в свою машину, я охладил его пыл. Чуть-чуть.

— Ведите себя солиднее, Керриган.

Я выхватил из кобуры свой кольт и, держа его за ствол, протянул Керригану.

— Я не стрелял из него уже много дней. Что ж я, по-вашему, сделал с пистолетом, из которого убил? Съел его? Спустил в канализацию? Этот человек пришел ко мне как клиент. Я видел его первый раз в жизни. Моя цель была помочь ему, а не сбить его с ног. Кстати, тот, кто стрелял в него, стрелял и в меня.

Керриган понюхал ствол моего пистолета, что-то пробормотал себе под нос и на время заткнулся, пока мальчики из следственного отдела выполняли вокруг убитого свой обычный ритуал. Но, когда лейтенант собрался уходить, мне пришлось идти вместе с ним.

Пробыв в полиции с полчаса, я отправился обратно с напутствием быть в случае надобности под рукой. Поскольку уже было далеко за шесть, пришлось выйти через дверь, выходящую на Майн-стрит, а потом повернуть направо в сторону Первой улицы. Моя контора находится на Бродвее, между Третьей и Четвертой улицами, всего за пять кварталов от ратуши, так что я пошел пешком.

Когда я пересек Третью улицу и стал приближаться к Гамильтон-Билдинг, зданию, где помещается моя контора, я все еще задавал себе этот вопрос, но вместе с тем во мне шевельнулась смутная тревога — почему-то около здания стояла чья-то машина. Ее нос, чуть повернутый влево, смотрел на Бродвей, а задние колеса покоились на тротуаре. Я заметил ее случайно, за несколько шагов до нее. Подойдя поближе, я услышал тихое мурлыканье заведенного мотора. Может быть, я все еще был в напряжении, но только я не спускал глаз с машины.

И правильно сделал.

Поравнявшись с широкими дверьми здания, я увидел сидящего за рулем парня, и, заметив, что в его руке блестит что-то металлическое, отскочил в сторону и упал на колени. Это был чисто условный рефлекс. Я видел на своем веку слишком много пистолетов, чтобы медлить под их прицелом. И прежде чем мои колени коснулись тротуара, я уже запустил руку за своим кольтом.

Из машины вырвался язычок пламени, и пуля, порвав рукав, обожгла кожу на моем плече. Я вскинул револьвер и выстрелил в сидящего за рулем. Промедление было бы роковой ошибкой.

Не переоценивайте меня, обычно я не столь проворен. Просто это был удачный выстрел. Но я заметил, как он качнулся и упал на рулевое колесо, а пистолет выпал из его ослабевших пальцев и со стуком упал на мостовую. Под тяжестью его тела автомобильный гудок зловеще взревел. Пара пешеходов, испуганно посмотрев в мою сторону, бросилась прочь по улице, как встревоженные птицы.

Держа свой револьвер наготове, я поднялся на ноги и подошел к машине. Я оттащил парня от руля и рев гудка внезапно прекратился.

Он был небольшого роста, и во рту его зияло отверстие, как будто он потерял зуб. Так оно и было. Он потерял также и часть затылка. Я никогда не встречал его раньше и снова спросил себя: «Какого черта ему нужно было?» Казалось, что во всем этом не было никакого смысла, но постепенно он стал доходить до моего сознания. Кто-то хотел моей смерти.

Капитан, он же Фил Сэмсон, крепкая, хитрая, но абсолютно честная голова лос-анджелесского отдела по расследованию убийств, смотрел на меня из-под лохматых седых бровей, обдумывая все, что я ему рассказал. На его щеках выступили чугунные желваки, когда он размахивал передо мной руками.

— Два выстрела, — сказал он мягко, — целых два. Одного было мало, а, Шелл?

— Послушай, Сэм, — сказал я. — Я же говорил тебе, как это было. Ты достаточно хорошо знаешь меня, чтобы сомневаться в моей правоте. Почему это случилось, я не знаю — по крайней мере, пока. Лоринг успел сказать только, что ему нужна моя помощь. И что-то про шантаж.

— И потом таинственный некто уложил его выстрелом через окно, так ты сказал?

Я кивнул.

Сэмсон ничего больше не сказал, просто смотрел на меня, и его большая лапа медленно покачивалась передо мной, как чугунный маятник.

Я поднялся.

— Ну, ладно, Сэм, я пошел. Мало спал последнее время. Устал.

Он хотел еще что-то сказать, но передумал. Однако, когда я был уже у двери, он заговорил:

— Надеюсь, мне не надо напоминать тебе, чтобы ты был осторожен, Шелл?

— Разумеется, нет, Сэм.

Никто не остановил меня на обратном пути. Все было проще, чем я ожидал. Слишком просто. Я готов был побиться об заклад, что Сэмсон, мой друг, послал за мной охрану.

На самом деле я вовсе не хотел спать, поэтому направился в контору, чтобы переодеться. Дырка на рукаве и ожог плеча напоминали мне, что теперь в этом деле заинтересован и я лично.

Сэмсон сказал мне, что парень, которого я прихлопнул, был Слиппи Рэнсик, гангстер-телохранитель, с низким коэффициентом умственного развития. По тому, какой оборот приняло это дело, я не представлял себе, чтобы Рэнсик придумал все сам, в одиночку. И я хотел бы, чтобы моя пуля попала именно в того, кого нужно. Кроме того, у меня в кармане лежали те пять тысяч, которые вручил мне Лоринг, а я привык отрабатывать деньги, полученные от клиентов. Даже от мертвых.

Это дело было намного сложнее, чем мне показалось поначалу. Пожалуй, самое распроклятое дело за два года моей работы частным следователем в Лос-Анджелесе. У меня в конторе, под самым моим сломанным носом, убит человек. Я сам застрелил бандита, а в меня дважды швыряли пулями. Дважды я был в полиции, и у меня в кармане конверт, в котором пять тысяч долларов. А я еще даже не начал расследование!

Черт побери, я даже не знал еще, в чем суть дела. Однако было хорошо известно, что кто-то хотел отправить меня на тот свет. Он уже предпринял две попытки и, возможно, считает, что в третий раз это ему удастся.

Самое время, чтобы ищейка пошла по следу.

Без четверти девять мой отвратительно желтый «кадиллак» с откидным верхом доставил меня к жилищу Лорингов на бульваре Лоррейк. Я узнал адрес из телефонной книги, но она не дала мне никакого представления о масштабах. Всякий, кто живет в таком огромном доме, непременно должен быть крупной общественной фигурой или политическим деятелем. Дом немного напоминал старинный особняк полковника с Юга, только модернизированный и слегка усовершенствованный.

Поскольку в окнах был свет, я взошел на крыльцо и позвонил. Дверь открылась, и маленькая, похожая на птичку женщина с кукольным личиком вопросительно подняла на меня ясные карие глаза. Она совсем не была похожа на жену, только что узнавшую, что она стала вдовой, поэтому я попросил миссис Лоринг.

— Это я.

Да, она все-таки вдова, но, видимо, еще не знает об этом.

— Я — частный следователь, — сказал я. Но прежде чем я успел назвать свое имя и объяснить причину моего появления, она прервала меня замечанием, которое заставило меня замолчать.

— Ах, да. Входите, мистер Эллис.

Эллис! Я подкидывал это, как раскаленную монетку, пока входил за ней в просторную уютную комнату. Она села прямо ко мне лицом под единственной зажженной лампой.

Она сказала:

— Вы мне больше не нужны, мистер Эллис. У меня уже были из полиции и сообщили, что мой муж убит.

Она произнесла это таким тоном, будто говорила об убийстве Линкольна.

Взглянув в темный угол комнаты, она сказала:

— Нэнси, принеси, пожалуйста, мою чековую книжку. — Потом снова повернулась ко мне. — Вы хотели о чем-то доложить?

Голова моя шла кругом, как после десяти порций мартини. Мне часто говорили, что я очень быстро схватываю ситуацию, но сейчас я здорово отстал и быстро сдавал позиции. После всего еще и это. Эллис? Чековая книжка? Нэнси? Доложить?

Нэнси. Я взглянул в угол, где стояло что-то вроде низкого дивана, и как раз вовремя, чтобы заметить смутно мелькнувшие белые бедра. Кто-то, кого я до этой минуты не замечал, вскочил на ноги. Я не знал, как к этому отнестись: Нэнси могло быть девять лет и девяносто.

— Доложить? — пробормотал я. — Ну... нет. Мне не о чем докладывать. Ничего важного.

Какого дьявола я мог ей сказать? Я был смущен, как человек, попавший не на те похороны.

Миссис Лоринг пожала хрупкими плечиками.

— Не имеет значения, — сказала она. — О, спасибо, Нэнси.

Я поднял глаза и вдруг стиснул зубы так, что у меня перехватило дыхание.

Девушка стояла рядом с миссис Лоринг, и мне даже вполглаза было видно, что ей ни девять, ни девяносто. Ей было около двадцати пяти и, глядя на нее, можно было подумать, что она родилась с таким прекрасным лицом, на которое с каждым разом все больше хотелось смотреть.

А тело! Оно просто звало следовать за ним по пятам.

У нее была фигура высокой, безупречно сложенной женщины. На ней был белый свитер, подчеркивающий все выпуклости и изгибы, и черная плиссированная юбка. Рыжие волосы падали ей на плечи. У нее был угрюмый алый рот с такими полными губами, словно их ударили и они распухли. Но на ее лице они выглядели прекрасно. Ее глаза совершенно не гармонировали ни с чувственным телом, ни с как будто израненными губами. Они были карего цвета, который выглядит почти черным, притом самые большие, самые невинные из всех, какие я видел за тридцать лет своей жизни.