Читаем без скачивания За пять веков до Соломона (СИ) - Николенко Александр

— Задумался тогда крепко фараон, измену явную замечая. Начал вспоминать, кто идею подсказал Заветом старинным воспользоваться. Кто посоветовал власть кровью младенцев укрепить. И пришли тогда в голову первые слова Везира мудрого, еще год назад произнесенные. А потом каждый день повторяемые. Что, словно яд змеиный, решимость фараона изнутри подтачивали, к решению, смертельному для него, подталкивали.

Рамсес вскочил с места и зашагал из стороны в сторону перед троном. Он совсем не заметил замены правителя на фараона, увлеченный рассказом Моисея. А тот опять повысил голос:

— Да только поздно было. Вся тяжесть убийства тысяч детей на фараоне пятном несмываемым лежала. А Везир уже не спешил на помощь советами мудрыми. А все больше и больше времени с войсками проводил.

Моисей опять сделал паузу и обратился прямо к фараону, глядя в широкие глаза:

— Говорят, в той стране на смену старой династии пришла новая. Хотя может, и сочиняют все…

Рамсес тяжело смотрел на Моисея. В душе фараона шла непростая борьба. А Моисей теперь был полностью уверен, что слова Сети, брошенные сгоряча, на самом деле оказались хорошей точкой опоры. «Может, ты и вовсе на мое место метишь?» — крикнул тогда взбешенный фараон. Только этого и боялись всемогущие правители. Слишком уж хорошо помнили, как родоначальники их собственных династий к власти пришли. Вот и видели во всем угрозу заговора…

Самые разные чувства отображались на лице у Рамсеса. А тот и не думал их скрывать перед Моисеем. Наконец фараон кивнул головой:

— Два условия. Во-первых, у тебя есть ровно пять дней. В ночь на шестой — армия получит приказ. Во-вторых, ни одна живая душа из рабов не должна узнать о Завете Аменемхата. Если ты хоть кому-нибудь проговоришься, армия получит приказ тотчас же.

— Но Рамсес! За пять дней мне не успеть убедить весь еврейский народ! Мне нужен, как минимум, месяц.

— Пять дней, Моисей. У тебя есть ровно пять дней. И ни слова о Завете…

Сильный ветер налетел снизу из долины, смахнул со скал красную пыль, растрепал ветви тернового куста. Мелкие камешки поднатужились, но не удержались на месте, зашуршали вниз по склону. Камни побольше вцепились в землю, сопротивляясь пронзительным порывам. А ветер и не думал стихать. Казалось, полуденному вихрю понравилась эта игра. Он принялся налетать слева и справа, пытаясь расшатать валуны, оторвать от скалы, чтобы потом весело катить до самого обрыва. Некоторые сдавались после двух-трех толчков и навсегда уносились в глубокую пропасть, другие держались изо всех сил. Через пару минут все легкие камни лежали на дне ущелья. Остальные не желали срываться, и беспечному ветру сразу же наскучило это занятие. Одно дело, когда результат сразу виден, и совсем другое — когда ради каждого нового валуна напрягаться изо всех сил надобно.

Только старым утесам не было никакого дела до глупых игр молодежи.

Моисей резко оборвал рассказ. Осия ничего не заметил. Он сидел, покачиваясь, будто в глубокой молитве, не видя и не слыша ничего вокруг. Одними губами Навин повторял:

— Как же так? Как же так?

Моисею не нужно было ничего объяснять. Он хорошо понимал, какая буря бушует в душе молодого вождя. Вмиг рушилось все, во что он верил с детства. Совсем не просто осознать, что не было жестокого избиения младенцев беспощадным фараоном. Десять Божьих кар оказались делом рук природы и неразумных людей. Евреи ушли с плодородных земель, орошаемых великим Нилом, не в поисках свободы, а чтобы спасти жизни тысяч детей.

Стоял жаркий полдень, и они давно спрятались от солнца за высоким валуном. Раскаленный воздух подрагивал знойным маревом. Даже природа благоприятствовала планам Моисея.

Весь мир Осии разваливался в прах, но Моисею нужно было больше. Ради этого он приготовил небольшое представление.

Моисей резко хлопнул в ладоши, возвращая ученика к жизни, а сам, словно ни в чем не бывало, продолжил говорить. Осия очнулся, глаза пробежали по кругу и остановились на Моисее.

Тут Моисей внезапно замолк на полуслове и уставился вдаль. Взгляд его бесцельно заблуждал по далеким вершинам точь-в-точь, как до этого у Осии. Теперь уже ученик напряженно следил за наставником.

— Учитель, что происходит?

Моисей предостерегающе взметнул руку, требуя тишины. По лицу пробежало напряжение, старый вождь весь подался вперед, пытаясь услышать что-то очень далекое.

Осия встревожился не на шутку. Не бывало еще, чтобы Моисей сидел вот так молча и сосредоточенно: брови сдвинуты вместе, лоб изрезан морщинами, глубокими, словно мадиамские долины, глаза пристально глядят в одну точку. Казалось, Моисея нет рядом, наставник находится в совсем другом месте.

«Это он во Внутренний Мир погрузился», — осенило вдруг Осию. Но Моисей всегда рассказывал, что путешествия там приятные и спокойные. Что же так взволновало старого вождя, что он весь окаменел? Видать, стряслось что-то очень серьезное.

Дальше все произошло очень быстро: только что Моисей сидел неподвижный, а через миг уже стоял на ногах и тряс за плечо Осию.

— Осия, скорее. Стало мне ведомо от Господа, что народу нашему грозит опасность смертельная!

Ученик тотчас вскочил. Волны напряжения теперь исходили и от него.

— Что случилось?

— Некогда объяснять. Вот, отнеси это вниз, в долину, Аарону. — Моисей в спешке нацарапал бронзовым ножом несколько загадочных иероглифов на плоском камне, послание тотчас оказалось в руке ученика. — Передай, что мне сразу нужен ответ. Сразу. Иначе будет поздно. Справишься?

Молодой вождь только кивнул в ответ.

— Осия, — Моисей положил руку на плечо молодого спутника и озабоченно взглянул в глаза, — ты должен вернуться с ответом через два часа, пока тень куста не дошла до желтого валуна. Иначе будет поздно. Ты понял?

— Да, учитель, через два часа.

— Беги, не теряй времени!

Осия припустил вниз, перескакивая с камня на камень и помогая руками удерживать равновесие. Издалека казалось, что гигантская птица несется по склону, взмахивая крыльями и рискуя сломать шею…

Два часа! У него всего два часа! Наверняка случилось что-то ужасное, иначе Моисей не был бы так встревожен. Что это может быть? Новое нашествие амморитян? Или буря, несущая потоки воды и грозящая превратить долины в бурлящие реки? А может, они прогневили Господа, и тот решил наслать одну из напастей, подобно обрушившимся на Египет? Но ведь теперь он знает, что это не было делом рук Господа! А раз так, значит, Моисей не являл всем могущество Господа в схватках с языческими волхвами! А-аа, некогда думать, скорее, скорее, с камня на камень, рискуя подскользнуться, сорваться, слететь. К счастью, сейчас не ночь, и он хорошо видит. Вот сыпятся камушки под неуверенно поставленной ногой, нужно ловко перепрыгнуть на тот валун побольше и продолжать, продолжать бежать все быстрее и быстрее. Ведь отпущенные их народу два часа истекают так скоро!..

В сотне шагов от Осии Моисей медленно опустился на землю. Это был самый опасный момент. От которого зависел успех всего задуманного.

Нет, Моисей не беспокоился за здоровье ученика. Тот вырос в горах, а теперь, влекомый вперед словами учителя и страхом за судьбу израильского народа, думал только о скорейшем исполнении приказа, дозволяя телу действовать инстинктивно. Опасность заключалась в другом. Узнав правду о причинах исхода из Египта, Осия мог пойти дальше в своих мыслях и разувериться во всем, что с детства считал святым и незыблемым. В заповедях Господних, в роли старого вождя. Снять ореол божественности с него, Моисея, было необходимо, иначе Осия никогда бы полностью не повзрослел, всю жизнь чувствуя неполноценность рядом с пророком-Моисеем. Но подвергать дальнейшим ударам неокрепшее сознание молодого ученика еще слишком рано.