Читаем без скачивания Нефритовый остров - Элизабет Лоуэлл

Сама того не замечая, она покачала головой. Нет, пусть «потом» и будет потом, позже, не сейчас. Сегодня еще предстоит прием у Танов. Она не сможет достойно пройти через это испытание, если будет думать о клинке и нефритовом костюме, которые должны были бы находиться в хранилище Вэня.

Кайл заметил тревожную складку между ее бровями.

– Не беспокойтесь. – Он вставил ключ куда-то в стену рядом с лифтом. – Я не собираюсь разыгрывать из себя Джекилла и Хайда.

Она на мгновение зажмурилась, усилием воли отогнала подальше свои тревоги и сосредоточилась на стоявшем перед ней мужчине. Это оказалось совсем не трудно. Чем больше Лайэн смотрела на Кайла, тем больше ей нравилось то, что она видела. И то, что чувствовала. Как, оказывается, приятно снова ощутить себя женщиной. Женщиной, которая чувствует мужчину.

– Насчет Джекилла и Хайда вы твердо уверены?

– Более-менее. Дверь лифта открылась.

– Какая жалость! Я хотела испробовать свой баллончик с перцем.

– Только не в лифте, дорогая. Здесь ни один из нас не выживет.

Он набрал код из шести цифр. Лайэн в это время рассматривала роскошный лифт. Приглушенное освещение, тибетский ковер изумительной расцветки, напоминающей драгоценные камни, панели вишневого цвета из клена, телефон какой-то невиданной обтекаемой формы, небольшой экран телевизора.

– А где же бар?

Брови Кайла поползли вверх.

– Бар?! В лифте?

– Ну да, здесь ведь есть все, что имеется в первоклассном лимузине! Включая водителя в смокинге.

– Знаете, – негромко проговорил он, – от поцелуя вас отделяет только этот ваш баллончик с перцем.

Лайэн приложила руку к сердцу, изображая скромницу викторианской эпохи. Потом неожиданно для себя засмеялась. Она уже отвыкла от того, что можно просто наслаждаться обществом мужчины, не контролируя каждое свое слово, каждый жест. С Ли Цинь Таном ей приходилось вести себя очень осмотрительно. Он никогда не шутил и не понимал юмора. Вообще их мало что объединяло, за исключением интереса к китайской культуре, международной торговле и семейству Тан.

Последнее их особенно связывало. Оба стремились войти в семью Тан. Ли сумел этого достичь без помощи Лайэн. Женился на внучке одного из двоюродных братьев Вэня, поменял фамилию и стал управляющим сиэтлского отделения консорциума «Тан». Время от времени их пути пересекались, и с каждой встречей боль становилась все меньше. Сейчас, вероятно, осталось лишь уязвленное самолюбие. Похоже, для Ли Циня принадлежность Лайэн – пусть косвенная – к семье Тан значила гораздо больше, чем она сама.

Лифт остановился. К удивлению Лайэн, Кайл нажал еще несколько кнопок на панели, и только после этого дверь открылась.

– Сюда, – пригласил он.

Ковер в холле напоминал тот, что в лифте, только был еще толще. Стены кремового цвета, казалось, светились изнутри. По всему холлу были развешаны китайские узоры по шелку. Хотя Лайэн не считала себя знатоком в этой области, она сразу поняла, что это вещи первоклассной работы и довольно старинные.

– Теперь я понимаю, зачем нужен код, чтобы выйти из лифта, – проговорила она.

Кайл с улыбкой глянул на китайские рисунки.

– Арчер выиграл их в покер.

– Он, должно быть, китаец в душе?

– Вы так решили из-за этих рисунков?

– Нет. Азартные игры. Они пронизывают всю китайскую культуру, все ее периоды. Каждый мальчик, достигший десятилетнего возраста, начинает спорить и держать пари. На что угодно – на лошадей, собак, на то, какой велосипед первым достигнет перекрестка.

– Неплохое средство для тех, у кого в кармане пусто.

– И очень болезненный удар по самолюбию, если не повезет. Тот, кто лишился этих рисунков, наверняка потерял уважение близких. Когда-то они, без сомнения, являлись частью семейного достояния. Любимой его частью.

– Они и теперь семейное достояние. Просто поменялась фамилия хозяев.

– Очень западный взгляд на вещи.

– Ну да, я и сам очень западный парень. – Кайл отворил дверь комнаты. – Проходите, садитесь.

В последние годы, занимаясь оценкой нефрита, Лайэн не раз бывала в богатых домах. Но она не могла припомнить, чтобы хоть одна из комнат, в которых она побывала, понравилась ей так, как эта, с ее высокими потолками, пестрыми коврами на дубовом паркете, огромными окнами во всю стену, смотревшими сейчас на залитый дождем город.

– Как странно… – прошептала она.

– О чем вы?

– Мне здесь очень нравится.

– Это для вас такая неожиданность?

– Мне казалось, у меня более восточный взгляд на вещи. И на интерьеры.

– Красное дерево, низкие столики, подушки, разбросанные по полу, – словом, комнаты, обращенные скорее внутрь себя, чем наружу? Так?

Кайл включил свет.

– Да нет, должна признать, мне больше нравятся стулья. Просто… огромная комната, высокие потолки, масса пространства и стекла… Обычно все это делает помещение безликим. Как дворец или вестибюль в отеле. А здесь так уютно! Комната как будто приветствует, приглашает к себе.

– Для моих родителей это только один из домов. Большую часть времени Донован и Сьюза проводят в Кортезе, штат Колорадо. Когда не путешествуют. Мы сейчас живем затаив дыхание. Мама собирается нарисовать «Шелковую дорогу».

– Нарисовать?!

Вместо ответа Кайл прикоснулся к другому выключателю. На единственной стене, сделанной не из стекла, были развешаны пейзажи в духе импрессионизма, много пейзажей, и все они напоминали приглушенный гром.

У Лайэн перехватило дыхание. Картины словно втягивали в себя. Голова ее закружилась, недавние тревоги улетели прочь, освободив место для невероятной энергии, бьющей из этих гор и пустынь, из этого пространства и тишины, дождя и грома, долготерпения и возрождения.

– Кто? Кто автор?

Кайл смотрел на картины поверх ее головы.

– Сьюза.

– Ваша мать?!

– Да. Хорошо, правда?

– Хорошо? Им место в музее!

– Некоторые есть и в музеях. Но это любимые картины отца. Подойдите, не стесняйтесь. С близкого расстояния они превращаются в чистейшую абстракцию, но силы своей от этого не теряют.

Через некоторое время Лайэн отошла от картин, потрясенная взрывом красок.

– Пойду пороюсь у себя в гардеробе, – сообщил Кайл. – Или, может быть, сначала приготовить вам чего-нибудь выпить?

Не глядя на него, она покачала головой:

– Нет… Этого достаточно. Более чем достаточно. Оставив Лайэн в гостиной, Кайл прошел в коридор, куда выходило шесть больших дверей. Шесть комнат для Донованов. С наружной стороны замков на дверях не было, только изнутри. Если кому-то хотелось уединения, он – или она – мог запереться и наслаждаться покоем, насколько это возможно в большой семье.