Читаем без скачивания Герой-любовник, или Один запретный вечер - Екатерина Гринева

По моему телу пробежала дрожь.

– Ей казалось, что за ней следят, хотят украсть… Она мне говорила об этом. Но отказывалась от по-мо-щи. И теперь я не знаю, что с ней. Где она. Где мой ребенок?

Он уронил голову на стол, и я занесла над ним руку. Как же мне хотелось запустить свои пальцы в эти мягкие волосы и потрепать их.

– Александра! – он поднял голову и его глаза-лазеры рассекли, прожгли меня насквозь. – Ты должна помочь мне.

– Как?

– Найти Эву.

У меня хватило сил фыркнуть.

– Я не видела ее шесть лет.

– Должна! – упрямо повторил он.

– И что ты предлагаешь?

– Давай рассуждать логически: если бы она приехала в этот город, куда бы пошла первым делом?

– Эве незачем приезжать сюда! В нашем городе нет даже подходящего медицинского обслуживания. Где она будет рожать? Это надо быть совсем без мозгов, чтобы заявиться сюда: здрастье, я приехала! А Эва – будущая мать, и интересы ребенка для нее превыше всего.

– Думаешь, ее здесь нет?

– Сам посуди, что ей здесь делать? – ответила я вопросом на вопрос.

– Я узнал по своим каналам, что она взяла билет до Москвы, – сказал он, понизив голос.

– Тогда, скорее всего, она там. В Москве легче затеряться. Большой город.

На лице Франсуа появилось выражение досады: то ли от того, что ему так и не удалось расколоть меня, то ли потому что он решил, что я вправду ничего не знаю.

– Хо-ро-шо. Завтра утром я уеду в Москву и буду искать Эву там. Не хочешь присоединиться?

Я мотнула головой.

– Пока не могу. Работа, дела.

– Ты где работаешь?

– Сейчас нигде, но на той неделе обещали пристроить. Это очень важно для меня.

– Все расходы я беру на себя, – красиво-театральным жестом Франсуа достал из сумки пачку денег и взмахнул ими передо мной. Как косточкой перед голодной собакой. В моей голове внезапно вспыли строчки: «У советских собственная гордость, на буржуев смотрим свысока… «В данном случае «буржуй» сидел перед мной, и я невольно выпрямила спину.

– Дело не в деньгах.

– А в чем? Ты не хочешь найти собственную сестру?

Я решила сыграть ва-банк.

– Сест-ра! – свистящим шепотом сказала я. – Уехала и бросила старых пожилых родителей. Тоже мне… сестра! Если ты хочешь знать, я ее видеть не желаю. Пусть только явиться мне на глаза, – распалялась я. – Могла бы приехать хоть раз. – Я взмахнула рукой.

Франсуа перехватил ее и поднес к губам. Я хотела вырвать руку, но он резко встал и притянул меня к себе. Я уперлась обеими руками в его грудь, но мои силы… слабели, иссякали. Голова запрокинулась назад, и настойчивые мужские руки расстегивали халат. Горячие, мягкие… Халат упал к ногам, и застежка бюстгальтера буквально лопнула от одного прикосновения его пальцев. Он наклонился и вобрал губами в рот мой сосок, слегка куснув его.

Судорожная волна прошла по моему телу и мои руки уже раскрылись навстречу – обнять, обхватить, прижать к себе. Внезапно резкий звонок мобильного рассек наэлектризованную тишину, и я, прикрывая грудь рукой, кинулась к телефону, лежавшему на подоконнике. Влажными пальцами я схватила его, и он чуть не выскользнул из рук, подпрыгнув в воздухе. Это был Денис!

– Привет!

– Привет!

– Как ты?

– Нормально. – Я подбирала с пола халат и спешно натягивала его, не попадая в рукава.

Франсуа подошел сзади, и его ладонь легла ниже моей спины. Я отпихнула его руку.

– Какой-то голос у тебя…

– Какой? – я тяжело дышала. – Просто я… была на улице и бежала к телефону. Боялась не успеть. А ты?

– Работа – туфта. Обещали больше. А на деле – платят в два раза меньше.

– Обидно…

Я боялась, что Франсуа подаст голос, и тогда Денис взорвется, примчится ко мне, бросив все. В том числе и свою работу.

– Я позвоню тебе потом. Позже. – Рука Франсуа уже гладила мне левое бедро, – Пока. Целую.

– Целую, Санька! Не скучай!

Я положила телефон на стол и повернулась к Франсуа.

– Концерт окончен. Кина не будет.

Он сдвинул брови, стараясь вникнуть в смысл. О, эти его неправоподобно-красивые брови. С которыми ему бы сниматься в Голливуде, а не сидеть передо мной на хлипкой веранде старого дачного дома. Он явно расточал свое обаяние через край – щедро, без остатка.

Его руки протянулись ко мне, но я отступила назад, качая головой.

– Все, Франсуа! Не надо. Подумай о своей жене.

– Я не могу… когда ты передо мной. И так похожа на нее, – простонал он. – Я смотрю на тебя и вижу ее.

– Сожалею. – Халат был застегнут в рекордно-короткое время, и для проверки я еще пробежалась по пуговицам пальцами. – Но тебе лучше уехать в Москву и искать Эву там.

Он стоял в распахнутой на груди рубашке и не торопился застегивать ее. Я старалась не смотреть на его загорелую мускулистую грудь, и мой взгляд был устремлен на окно, словно там было нечто интересное и захватывающее.

Он все еще стоял и ждал. Мужчине трудно поверить в то, что его отвергли, и хочется до последнего надеяться, что это не так.

– Давай спать, – предложила я. – Как говорится по-русски: утро вечера мудренее.

Я постелила Франсуа на первом этаже и, пожелав ему спокойной ночи, отправилась наверх.

Он не сводил с меня взгляда, как хищник, который готов в любой момент напасть на свою добычу. Даже спиной, поднимаясь по лестнице на второй этаж, я ощущала на себе этот пронзительно-сверлящий взгляд. Я закрыла дверь на задвижку и полностью обессиленная свалилась в кровать. Я лежала, уткнувшись лицом в одеяло, и лихорадочно размышляла: понял ли Франсуа, что я ему просто морочу голову или нет? Удалось ли мне обвести его вокруг пальца? А если он установит за мной слежку? Смогу ли я ускользнуть от него?

И вообще… зачем он приехал? Найти Эву? И здесь из глубины, как нерастворимый осадок, всплыл вопрос, которого я хотела избежать, но который мучил меня все это время. А что, если Франсуа прав? И у Эвы действительно проблемы с психикой? Насчет женщины – она права. Я видела эту Анн Прево своими глазами. Была у нее в номере. Но, может быть, эта женщина как-то связана с психиатрической клиникой, в которую хотят положить Эву, чтобы ее всерьез обследовать? Просто Франсуа мне пока не говорит об этом, так как не до конца доверяет? Но как сюда вписывается Марсель-Раймон? И почему его убили?

А может быть все не так… И Франсуа не знаком с Анн Прево? А вдруг Эва представляет собой какой-нибудь редкий случай психического заболевания и поэтому за ней приехала Анн Прево, чтобы убедить ее уехать обратно? И отсюда ее разговоры еще в Париже, что Эва не должна рожать?

Франсуа приехал озабоченный тем, что у его жены серьезные проблемы со здоровьем и ей надо срочно лечиться?

Тогда я совершаю преступление, что скрываю Эву от мужа. Он лучше знает, что ей нужно. А я беру ответственность не только за Эву, но и за Машку. А имею ли я на это право?