Читаем без скачивания Мое! - Роберт Маккаммон

— Я звал тебя, — сказал он ей. — Я хотел, чтобы ты пришла, потому что ты нужна мне.

— Я услышала твой призыв, — сказала она тихим голосом, почти шепотом. Он эхом отдавался в большой комнате, где пахло соленым воздухом. — Ты мне тоже нужен.

— Мы начнем все сначала, Мэри. Все повторим опять. Мы поднимем мертвых и вернем в мир погибших, и на этот раз мы наверняка победим.

— Мы победим, — повторила она и протянула руку, чтобы коснуться его руки.

— Где мой ребенок? — спросил Лорд Джек. Рука Мэри повисла в воздухе.

— Мой сын, — повторил он. — Где мой сын?

— Я… я… не знаю.

— Ты носила моего сына, — сказал он. — Где он? Секунду Мэри не могла говорить. Прибой с грохотом бился о скалы. Мэри прижала руки к животу.

— Я… меня ранили, — сказала она. — Ты знаешь, что я была ранена. Ребенок… я потеряла ребенка. Лорд Джек закрыл глаза.

— Я хочу сына. — Его голова качнулась назад, и стали видны слезы на щеках. — Ты знаешь, что я хочу сына, Который будет нести мое семя. Где мой сын, Мэри? Где мой сын?

Ничто за всю жизнь не было ей так трудно, как сказать эти два слова.

— Он мертв.

Глаза Лорда Джека открылись, и глядеть в них было как глядеть в центр Вселенной. Звезды и созвездия кружились там, все знаки и символы Эры Водолея.

— Мой сын должен быть жив, — сказал он шуршащим от боли голосом. — Должен быть. Мой род должен продлиться. Разве ты этого не понимаешь? Я дал тебе великий дар, Мэри. Ты потеряла этот дар. Ты его убила?

— Нет! Я не убивала! Ребенок умер! Я была ранена, и ребенок умер!

Он поднял тонкий палец и прижал его к губам.

— Когда я призывал тебя, я хотел, чтобы ты принесла мне моего сына. Это часть всего нашего дела. Очень важная часть, если мы хотим поднять мертвых и вернуть погибших. О Мэри, как больно ты мне сделала!

— Нет! — Голос ее надломился, в стенах прокатился темный хохот. — Мы сможем сделать другого ребенка! Прямо сейчас! Мы сделаем другого ребенка, не хуже прежнего!

Он смотрел глазами, наполненными всей вселенной, глядел мимо нее, в другие измерения.

— Я хочу, чтобы ты, Мэри, принесла мне моего сына. Ребенка, которого мы сделали с тобой. Если ты не принесешь мне моего сына, тебе нельзя будет здесь остаться.

Он сказал, и стены начали таять. Лорд Джек тоже начал таять, как блекнущий свет. Она попробовала схватить его руку, но она ускользнула клубящимся туманом.

— Мне… Мне… — Горло ее пережало страхом. — Мне некуда больше идти!

— Тебе нельзя здесь оставаться, — повторил он, призрак в белом. — Приходи ко мне с моим сыном, или не приходи совсем.

Дом сгинул. Лорд Джек исчез. Остался только запах моря и шум прибоя на источенных водой скалах, и вот тогда Мэри проснулась.

Ребенок плакал — высокий, тонкий звук, который сверлил мозг. У Мэри на лице блестел пот; с шоссе доносился грохот проходящих грузовиков.

— Перестань плакать, — вяло выговорила она. — Сейчас же перестань.

Но Джеки не переставал, и Мэри встала с кровати и подошла к колыбели из картонной коробки, где лежал ребенок, и коснулась его кожи. Она была холодной и резиновой, и от этого прикосновения в ней вторым, еще более темным сердцем забилась ярость. Дети — убийцы мечты и снов. Они обещали будущее, а потом умирали.

Мэри схватила руку ребенка и сунула в нее свой палец. Джеки не ухватился за палец, как тот ребенок в тележке.

— Держись за меня, — сказала она — Держись! — Ее голос становился громче, набухая гневом. — Держись за меня, я сказала!

Ребенок все плакал, все тем же безнадежным плачем, но за палец не брался. И холодной была его кожа, очень холодной. Что-то не так с этим ребенком, поняла она. Это не сын Лорда Джека. Это просто плачущий холодный кусок плоти, вышедший не из ее чресл.

— Перестань! — крикнула она и затрясла ребенка двумя руками. — Я кому сказала?

Ребенок поперхнулся и закашлялся, потом опять зашелся в пронзительном крике. Голова разламывалась, плач младенца доводил до бешенства. Она встряхнула ребенка сильнее и увидела, как болтается в темноте его голова.

— Прекрати! Прекрати!

Джеки ее не слушается. Мэри почувствовала, как кровь приливает к лицу. Этот ребенок сломался, с ним что-то не так. Кожа у него холодная, он не хватается за палец и крик у него удушенный. Никто из детей никогда не слушался, и невозможность ими управлять доводила ее до исступления. Она давала им жизнь и любовь, кормила их, даже когда они не хотели, вытирала им рты и меняла пеленки, а дети все равно были не правильные. Сейчас, после своего сна, она все поняла: никто из них не был сыном Лорда Джека, и никто из них не заслуживал права жить.

— Прекрати реветь, черт тебя подери! — завопила Мэри, но этот ребенок завыл и заколотился у нее на руках, его резиновое тельце вот-вот разломится. Джек не примет этого ребенка. Нет, нет. Он не позволит ей остаться с ним, если она принесет ему вот этого. Это не правильный ребенок. Совсем не правильный. Кошмар. Холодный, резиновый, и хочет смерти.

От плача у нее колотилось в висках. Крик разрывал ей рот. Застонав, как зверь, она схватила ребенка за ноги и с размаху стукнула о стену. Крик на миг прервался, а затем начался с новой силой, и она опять грохнула его головой о стену.

— ЗАТКНИСЬ! — Заревела она и снова грохнула его головой о стену.

— ЗАТКНИСЬ! О стену.

— ЗАТКНИСЬ! Снова о стену, и на этот раз было слышно, как что-то треснуло. Крик прервался. Мэри стукнула холодного ребенка о стену в последний раз, ощутила, как тельце трепещет и дергается в ее руках. Бум. Бум. Чей-то кулак колошматил в стену.

— Заткнись, ты, сука полоумная! Сейчас копов позову! Старик в соседней квартире. Шеклет. Мэри уронила холодного ребенка, и отчаяние захлестнуло ее, как наводнение. В секунду оно зашипело и вскипело ревущей яростью, а Шеклет все барабанил в стену.

— Ты психованная, слышишь? Психованная! Он замолчал, а Мэри подошла к комоду и вытащила револьвер, из которого ликвидировала Кори Петерсона. В барабане была только одна пуля, и Мэри взяла коробку с патронами и загнала их по гнездам. Защелкнула барабан, подошла к стене между своей квартирой и Шеклетом и приложила ухо к тонкой панели.

Слышно было, как Шеклет ходит по комнате. Хлопнула дверь. Послышался звук бегущей воды. В ванной? Мэри приставила дуло револьвера к стене, направив его на звук бегущей воды. Ее сердце билось ровно и уверенно, нервы спокойны, но подковырками и угрозами старика она уже сыта по горло. Сегодня она убила, еще одного ребенка; вот он лежит с разбитым черепом. Лорд Джек не пустит ее к себе, если она не принесет ребенка — его сына, но никто из этих детей не дал ей себя любить.