Читаем без скачивания Вовка-центровой - 4 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

- Так, кузнечики, - ухмылялся в дверях раздевалки Якушин. – Готовьтесь к выходу. У нас еще, если не забыли, второй тайм.

Прекрасно понимая, что преимущество пока зыбкое, динамовцы после перерыва сразу решили додавить «Спартак». Забить гол, а лучше два, и снять все вопросы о победителе матча. Но и красно-белые вовсе не собирались сдаваться. И потому на поле разгорелась жесткая, мужская борьба. Которая то и дело переходила границы дозволенного. Латышев с ног сбился, фиксируя многочисленные нарушения. А вот зрителям такое развитие событий явно пришлось по душе. По крайней мере, шум и крики с трибун не умолкали ни на секунду. Вовка даже заметил, как пару раз в сектора, где страсти кипели особенно сильно, вламывались наряды милиции, чтобы удалить заводил. Ха, это здесь еще не додумались из пожарных шлангов фанатов поливать. По нынешней погоде такое себе развлечение. На любителя

Михей минут через пятнадцать не выдержал и отправил Вовку разминаться. И вскоре Фомин вышел на поле вместо наевшегося Сергея Соловьева. Зябко поеживаясь на холодном ветру, дождался первого паса, совершил хороший рывок. В конце, правда, не очень получилась передача на Бескова, но, лиха беда начало. И вскоре уже здорово принял верховую передачу от Савдунина, перебросил защитника и сильно приложился подъемом по опускающемуся мячу. И ведь почувствовал каким-то верхним чутьем, что попал, как надо. Леонтьев даже не дернулся, а лишь заворожено наблюдал за тем, как кожаная сфера сначала взмыла вверх, а потом вдруг резко клюнула вниз и влетела точнехонько в «девятку». 0-2

- Хорошо положил, - легонько потрепал Фомина по стриженному затылку Бесков. – Молодец. Давай еще одну. А то видишь, народ зрелища требует.

Вовка оглянулся. Трибуны и точно, словно сошли с ума. Народ вскочил с мест и бурно праздновал забитый мяч. В воздух то тут, то там взлетали шапки, кепки, фуражки. "Чепчики".

Спартаковцы сникли. По инерции еще попробовали несколько раз пойти вперед и, чем черт не шутит, отквитать один гол, зацепиться за игру, вытащить ее на зубах. Но оборона «Динамо» стояла насмерть. И вскоре красно-белые завяли окончательно. Игра их стала тусклой, без огонька. Чувствовалось, что они и сами уже не верят в благоприятный для себя исход. Из того, что заслуживало внимания – особенно для Фомина – был разве что появление совсем молодого сутуловатого парня в центр полузащиты «Спартака». Вовка вздрогнул, когда диктор по стадиону объявил, что: «Вместо Олега Тимакова на поле вышел Игорь Нетто…» Надо же, еще одну легенду довелось увидеть на взлете.

А окончательно все стало понятно, когда Вовка разыграл изящную трехходовку с Трофимовым и Бесковым и Константин Иванович несильно, но очень точно пробил в правый от вратаря нижний угол. 0-3

Эх, жалко, что здесь пока еще медалями не награждают, мелькнула в голове у Вовки шальная мысль. А как было бы здорово бросить их в завоеванный Кубок, наполненный до краев шампанским и встретить губами, словно целуя. Что ж, придется опять довольствоваться сладкими губами Наташи Аполлоновой.

Глава 12

Событие двадцать третье

Настоящая ответственность бывает только личной. Человек краснеет один.

Фазиль Искандер

Вопреки всему, что сказал Аполлонову про накачку футболистов перед матчем руководителями партии и правительства, сам Фомин решил капельку этой самой накачки на заметно волнующихся динамовцев капнуть. Якушин перед матчем смотрел на пришедшего в раздевалку Фомина в своей манере, чуть наклонив голову к правому плечу и почёсывал ухо.

- А, ты, Артист, чего не переодеваешься. Как ты там своих пацанов смешишь: «разминаются только трусы»? Ты не трус?

- Так я же двадцать девятого играю, Михаил Иосифович. – Тоже ухо чесанул.

- Ну, уж позвольте, Ваше Величество, мне решать, кто и когда у меня в команде играет. Быстро переодевайся и айда разминаться. Выпущу, если всё нормально будет на последние десять минут, ну, а если что пойдёт не так, то уж пусть твоя королевская милость не погнушается ребят поддержать. Правда, Орлы?

Орлы чего-то пробубнили. В раздевалке было прохладно. Теплее, чем на улице. Там, вообще, градусов пять, не больше и это при том, что солнышко почти весь день светило. В раздевалке было градусов десять, пар отдыхивался, и народ старался на себя амуницию быстрее надеть. Тепло проводили, но пока не дали ещё горячую воду в трубы.

Тут Вовка и решил дополнительно народ простимулировать. Только рот открыл, как его опередил Якушин и простимулировал его самого.

- Фомин, ты хоть бы спасибо сказал, - тренер правую руку ладонью кверху повернул и чуть вытянул по направлению в Вовке.

Ага, привет тебе мартышка. Где?

- Спасибо, - жалко, что ли.

- Эх. Дебил ты малолетний, ну, хотя зачем тебе деньги. Ни жены, ни детей.

- Детей? – ничего не понятно. Так и сказал. – Михаил Иосифович, ничего не понял, причём тут дети?

- О-хо-хо. Да, просто всё, если выиграем, а мы обязательно выиграем, то нам за эту игру и руководство общества «Динамо» премию выпишет и, скорее всего, Спорткомитет тоже не обидит. Понял, теперь, за что спасибо. Если выпущу хотя бы на десяток минут, то и тебе премия будет положена, а если при этом ещё и забьёшь гол, то даже вопросов ни у кого не возникнет.

- Спасибо, Михаил Иосифович, правда, не думал об этом. – И тут Челенков точно понял, что нужно сказать команде, чтобы они на самом деле захотели порвать хвалёных венгров.

- Михаил Иосифович, а можно, я мужикам секрет раскрою. Мне Аркадий Николаевич Аполлонов сообщил. До этой вот минуты тайна была, а теперь думаю можно, да и нужно сказать.

- Ну, если думаешь, говори, чего это тебе такое важное Председатель Спорткомитета по секрету рассказал.

- Слушайте, мужики, - Вовка повернулся к команде, но те уже и так прекратили одеваться и уставились на Фомина, - В общем, так, там, на верху, решили, что это будет контрольная встреча, которая решит, поедет ли сборная СССР на чемпионат мира в Бразилию. Выиграем, и Федерация футбола СССР заявит нашу сборную на отборочные игры. Нет. Ну, сами понимаете. Нужно выиграть. И плюсиком. Летом следующего года будет фестиваль Молодёжи и Студентов в Будапеште. В Венгрии этой. И там будет футбольный турнир. Наши всё ещё думают заявлять ли на этот турнир команду. Вот, если победим венгров, да ещё с крупным счётом, то поедем на этот турнир. Вы же все почти студенты. Как раз на основе нашего «Динамо» и сформируют команду. Съездим за границу, себя покажем, народ посмотрим.

- Ну, Артист, это и, правда, хорошие новости. – Якушин сделал вид, что удивился. А может и на самом деле не знал про фестиваль. СССР та ещё страна. Тайну народ хранить умеет. Приучен не болтать особо. Чревато.

- Так ещё выиграть надо всё это, - буркнул Хомич, тоже переодевающийся, но только на запас. Основным «Хитрый Михей» поставил Вовку Третьякова. Хома ещё руку берёг. Тренировался в пол силы.

- Главное, как говорил Наполеон, ввязаться в войну, - не унимался Фомин.

- Всё, наполеоны, выходим. На улице холодно, нужно, как следует размяться. Вон, трибуны шумят, значит, венгры уже вышли на разминку. - Якушин вышел, оставив дверь открытой. На стадионе и точно рёв настоящий стоял.

Вовка выходил из тоннеля последним. Нет, он, конечно, привык, что стадион «Динамо» почти на всех встречах полон под завязочку. Но одно дело понимать, а другое – ощущать это. Если стадион вмещал семьдесят тысяч зрителей, то на первую международную игру после войны всеми правдами и неправдами пришло все восемьдесят тысяч человек. Целое море людское плескалось в цементной чаше стадиона. И эти восемьдесят тысяч человек громким криком приветствовали чемпиона страны и обладателя Кубка этого года московское «Динамо».