Читаем без скачивания Десант «попаданцев». Второй шанс для человечества - Александр Конторович

Теперь набить патронташи на пузе. По здравому размышлению утиную дробь на фиг, пару патронов в левый карман, и хватит. Да и ружбайка для охоты на утей не слишком удобна – вариант military&police с винтовочным прицелом и без чока. Основное у меня картечь, метров до тридцати мало никому не покажется, а в лесу большую дистанцию еще и поискать надо. Поэтому забиваем все гнезда картечными патронами и не мучаемся. Теперь патронташ на приклад – вот туда пулевые. Три «полевы» и парочку Блондо. «Блондинок» я сам Витьке точил из латунного прутка. Два десятка имеем. И штук тридцать пять «полевок». Теперь ружье. У «Итаки» в магазин четыре патрона влезает, пятый в ствол. Так что четыре картечных зарядим, цевье передернем и на предохранитель поставим. А пятый патрончик в магазин добивать не будем. Если потребуется пуля – добью ее, и останется только затвор передернуть. У «Итаки» верхнего окна нет. Выброс идет вниз, в то же окно, через которое заряжают, так что по-другому оперативно патрон не сменишь. В обрез же по пуле в каждый ствол. Это на крайний случай. Теперь его стволом вверх под петлю «молле» на правый подсумок и петелькой-липучкой прихватить за рукоятку. И не выпадет, и выхватить быстро можно. Хорошую я некогда идею подсмотрел. Покупается метр текстильной липучки и сшиваются тыльной стороной «репейник» и бархотка. Нарезается это все кусками по пятнадцать-двадцать сантиметров, и готов универсальный крепеж.

Все, к выходу я готов. Идти, по-любому, придется. В одиночку машину мне не вызволить, по крайней мере в разумное время. Я могу протрахаться с этим и неделю, и десять дней. А жратвы дней на пять, если заниматься тяжелой работой. Так что вперед и с песней. Время, судя по солнцу, к полудню, хотя часы показывают половину четвертого. Да, у часов все пикалки надо вырубить – еще сработают когда не надо. Осталось что? Правильно, пожрать перед выходом.

Костерок развел метрах в двадцати от машины, в удобной ложбинке. Снял дерн лопаткой, накидал сушняка, поджег, поставил рядом с огнем кружку с водой, открыл банку тушняка и поместил рядышком. Тушенка прогрелась быстрее. Как раз, когда я вычищал банку остатками батона, закипела вода. Чай стал достойным завершением трапезы. Ликвидировав следы костра, отнес лопатку в «уазик», достал кусок маскировочной сетки, и тут меня осенило, как мне потом искать машину. Нужны какие-то метки. Пришлось пожертвовать своей старой курткой, точнее, ее подкладкой. Снаружи куртка была неброской серо-зеленой, а изнутри ядовито-оранжевой. Вот эту подкладку я и порвал на ленточки. Первые несколько ленточек навязал, пройдясь по кругу метрах в полста от машины. Потом закрепил масксеть и, не торопясь, обошел вокруг машины, не забыл ли чего. Ну точно, забыл. Пришлось снимать маскировку и лезть под капот, чтобы скинуть массовую клемму с аккумулятора. Вот теперь можно и идти.

Куда идти? Выбор невелик: или на север, вдоль обрыва, или на юг, вдоль него же. Ну и на запад можно. Но что-то меня на север тянет, припекать уже начало, да и «а мы пойдем на север» в мозгах застряло. Решено, на север, так на север. И не прогадал. Протопав пару километров, привязывая через каждую сотню метров оранжевую ленточку, вышел к реке. Сначала я услышал характерный шум, потом оказался на высоком берегу, над порогами. Река, прихотливо изгибаясь, текла практически строго на запад. Как известно, одно из правил выживания гласит: иди вдоль реки вниз по течению – встретишь людей. Ну и пошел.

По берегу идти было неудобно, он весь зарос кустарником и высокой травой. Лишь местами заросли прерывались проходами, ведущими к воде. Однако мне удалось найти звериную тропу, идущую параллельно реке, и я двинулся по ней. После выхода к реке я перестал вязать метки, поэтому двигался несколько быстрее. Солнце жарило вовсю, и, отмотав километров пять, почувствовал, что утоптался. Хотел уже сделать привал, увидев небольшую рощицу в стороне от тропы. Однако, сунувшись в нее, услышал странные звуки, как будто кто-то точил когти об дерево. Кто-то большой. Я плавно, стараясь не щелкнуть, сдвинул кнопку предохранителя и медленно выглянул из-за дерева. Все чудесатее и чудесатее, как говорила небезызвестная Алиса. Этого медведа точно не должно наблюдаться в средней полосе. Черный, с белым пятном на морде. Барибал, услужливо подсказала память, он же черный медведь, обитает по всей Северной Америке, от Канады до Мексики. Топтыгин, закончив царапать дерево, спрыгнул с камешка под ним и, принюхавшись, ветер был сбоку, не спеша удалился. Я в этот момент осознал, что инстинктивно засовываю в магазин пулевой патрон. На фиг мне такое соседство. Пришлось перенести привал в заросли кустарника через километр. Теперь все стало на свои места – я не в России. Северная Америка, но вот только где. Ладно, поживем – увидим.

Отдохнув, двинулся дальше, не спеша обходя холмы, стараясь не вылезать на открытое пространство. Лес постепенно сменился густым кустарником, перемежающимся то участками степи, то, наоборот, небольшими рощицами. С непривычки к долгим походам по такой местности начал выдыхаться, удалившись от машины, общим счетом, километров на двадцать. Это по дороге полтора-два десятка кэмэ можно пройти часа за три-четыре, а мне приходилось петлять вслед звериным тропам, то обходя холмы, то форсируя ручьи. У одного из таких ручейков и решил устроить большой привал, переходящий в ночлег. Кстати, за исключением двух-трех мест, «уазик» досюда дошел бы без проблем. Да и в тех местах спилить пару деревьев да мостик через ручей организовать получится. Была б еще одна пара рук. Впрочем, две или три тоже лишними не будут. А место для ночлега попалось – загляденье. Нашел в стороне от тропы подходящие заросли какого-то колючего кустарника, в середине которых имелась полянка метра эдак два на два. Чтобы попасть туда, в одном месте пришлось ползти, таща за собой рюкзак. Самое главное, что ручеек протекал прямо через кусты, так что можно быть уверенным, что никто незаметно ко мне не подберется. Или ломиться сквозь кустарник, или топать по воде.

Развел небольшой костерок, благо сухих веток было хоть отбавляй, зачерпнул котелком воды, повесил над огнем. Когда она закипела, бросил туда две горсти макарон, а минут через пятнадцать вывалил банку тушняка. В итоге получились не макароны с тушенкой, а тушенка с макаронами, а если учесть, что в атрусовской «Свинине в белом соусе» мяса процентов семьдесят пять, то главное было не привлечь к себе вкусным запахом каких-нибудь хищников. Так что, слопав половину, закрыл котелок и стал готовиться к ночевке.

– Твою мать! – Голова болела адски. Оторвав свою обиженно гудящую черепушку от панели, я осмотрелся.