Читаем без скачивания Жрица голубого огня - Кирилл Кащеев

Ну уж нет – чтоб вы потом в самый неподходящий момент вылезли! Аякчан завертелась в воздухе, бросая весь накопленный Огонь в то, что в прочитанных ею свитках называлось Огненным веретеном! Ее тело окуталось сплошным коконом сияющего Пламени. Продолжая вращаться, Аякчан рухнула с небес посреди стада мэнквов… Она даже не предполагала, что возможна такая мощь! Длинные тонкие нити Огня соскальзывали с нее – и оплетали бегущих мэнквов, мгновенно пожирая не успевающих даже вякнуть людоедов. Те исчезали, оставив за собой лишь горстку пепла. Всего на пару ударов сердца весь мир накрыла сплошная сияющая голубизна… и схлынула, оставив задыхающуюся Аякчан на совершенно пустой поляне.

Девочка медленно подняла слипшиеся от внутреннего жара ресницы. Вокруг было пусто. Лишь впереди между деревьями, судорожно оглядываясь назад сразу тремя головами, ковылял одинокий мэнкв. Последний.

Тяжело, будто чужую, Аякчан подняла трясущуюся руку… Любую работу надо доделывать до конца! Слабенький шарик сорвался со скрюченных пальцев и пробил мэнкву спину точно напротив сердца. Людоед еще мгновение постоял, шатаясь… и рухнул, как подрубленная сосна. Дернулся разок… и замер.

Аякчан ладонью вытерла текущий по лицу пот. Внутри ее снова было пусто и гулко – она отдала все! Все с таким трудом накопленные запасы! Теперь ей даже не взлететь – она в тайге, без Огня… один на один с парочкой Черных, которым сама показала, на что способна! Даже если она сможет притащить их к Айгыр – кто поручится, что они не растреплют верховной, как умеет драться Огнем ученица Аякчан! И не решит ли верховная избавиться от опасной девчонки? Зачем она сделала все это? Аякчан в отчаянии оглядела поляну. Что на нее нашло? Ну почему все ее хитроумные планы всегда срываются на какую-нибудь глупость!

Пепел заскрипел под шагами. Смаргивая застилающие глаза слезы, Аякчан повернулась. Мальчишки стояли у нее за спиной. Черный кузнец пристально глядел на нее горящими, угольно-черными глазами, а второй – тощий встрепанный придурок – с радостными воплями приплясывал над бесчувственным телом Синяптук:

– Живые люди будут! Нет больше мэнквов в Средней земле! Мы сделали это!

Ах вы! Вы это сделали? Вы сражались тут до последней вспышки Огня? Как будто ей больше всех надо! Все из-за них – этого придурка и Синяптук! Разъяренная Аякчан пронеслась через всю проплешину и обеими руками вцепилась в драную парку мальчишки:

– Это я сделала! Зачем? – Горячий пот тек по ее лицу. Она дернула к себе растерянного тощего, едва не ткнувшись в него носом. – Зачем ты за ней кинулся? Ну сожрали бы ее – тебе хуже было бы, да, хуже? – захлебываясь от ярости, она выпустила парня – и с размаху пнула валяющуюся на земле Синяптук ногой в бок. Как давно она мечтала сделать это! Ну вот сделала – и никакой радости! Только слезы катятся по щекам. – Теперь все узнают, что я так могу! Никто не может, а я могу! Если узнают… если только узнают… если вы расскажете! – она яростно развернулась к мальчишкам. – Вот только попробуйте кому-нибудь рассказать, я вам… я вас… – она выпустила остатки Огня на кончики пальцев – пусть думают, что у нее полный Огнезапас! Она не собирается говорить им правду – они и так уже знают о ней слишком много!

– Ну-у… Не реви, ну… – смущенно разбрасывая золу кончиком меча, вдруг утешающе пробормотал тот, кого называли черным кузнецом. – Зачем было вообще нас спасать, если ты теперь так расстраиваешься?

Да чтоб отдать вас верховной Айгыр – и занять обещанное верховной достойное место при Храме, вот зачем! Вдруг смутившись, Аякчан торопливо отвернулась – и для большего эффекта длинно всхлипнула. Прикрыла лицо, делая вид, что по-простецки утирается волосами – почему-то ей было не по себе, когда он смотрел так прямо!

– Наверное… потому что вы мне очень нужны, ребята, – тихо сказала она. И сказала чистую правду. Без них ей теперь не выпутаться.

Мальчишка-кузнец испытующе поглядел на нее, протянул руку… и коснулся ее волос! Ох! Аякчан едва не присела, чувствуя, как внутри ее будто льдинка тает… Она не должна позволять… Она – жрица… Будет жрицей… А он – всего лишь ступенька к ее возвышению… Но… Как же это здорово… И как смущает! Она потерянно опустила глаза.

Ее вдруг сильно и больно дернули за волосы!

– Ты, птица цвета ультрамарин! – прикрикнул мальчишка с мечом, вертя ее прядь перед глазами…

Аякчан с ужасом увидела, как обтекает с волос размытая потом и Огнем краска – открывая спрятанную голубизну. И, кажется, парень знал, что это означает! Она судорожно рванулась, оставляя клочья волос в его сильных пальцах, и заорала ему в лицо:

– Чего уставился? Не видел раньше никогда?

– Видел, – ошалело прошептал тот. – В том-то и дело, что видел.

– И я видел, – вдруг сунулся к ним тощий… и, заикаясь, пролепетал: – Ты эта… ведьма-албасы, моя эта… небесная жена!

«Кто?» – из горла Аякчан вырвался истерический смешок. Нет, ну надо же! Сбежать из родного стойбища, едва не перебив сородичей, попасть под покровительство самой Айгыр, влезть в королевские интриги, истребить толпу мэнквов – чтоб в конце пути ее поджидал… вот такой вот женишок? Аякчан почувствовала, что у нее не осталось не только Огня, но и сил и терпения – ничего, в общем, не осталось, кроме лютой ярости!

– Жена-а? – зловеще прищурившись, протянула она – и коротко, без замаха, залепила мальчишке кулаком в челюсть.

Ее новоявленный жених брыкнулся в снег вверх торбозами. «Хоть какая-то радость бедной девочке!» – обессиленно оседая в покрывающую поляну липкую золу, вздохнула Аякчан.

Свиток 12

О том, как тяжело договориться с черными кузнецом и шаманом

Не открывая глаз, девочка старательно прислушалась. Вокруг было тихо – неестественно тихо, как не бывает даже в Ночном лесу. Только рядом что-то слабо потрескивало, постреливало, будто сгорающий в костре хворост. Аякчан еще некоторое время послушала… потом аккуратно, чуть-чуть приподняла веки и посмотрела сквозь ресницы. Ничего не видно! Девочка вздохнула, открыла глаза и села. Укрывающее ее до самой шеи меховое одеяло сползло с плеч. Она лежала под деревьями, окаймляющими все ту же «мэнквову» поляну – невдалеке виднелось искореженное здание Буровой. Только великаны больше не бродили вокруг – поляна была пуста, лишь кое-где из спекшейся в сплошную черную корку золы торчали гигантские обгорелые костяки. Аякчан отвела глаза и поглядела на свои руки – неужели это сделала она?

Она приподняла одеяло – разбитые коленки были плотно обмотаны тряпками, насквозь мокрыми от целебной травяной кашицы. Кажется, и нос чем-то смазали – кожу приятно холодило, и боли Аякчан не ощущала вовсе. И вообще чувствовала бы себя неплохо – если б не пустота внутри. Огнезапас, который она выкачала из школьной трубы, израсходовался весь, одним махом. Тем, что осталось, и костер не разожжешь!

Костерок, кстати, горел – самое обычное слабое голубенькое Пламя, приплясывающее на сложенных горкой веточках. По другую сторону костра стояли распакованные седельные вьюки. Из горловины одного, тускло поблескивая при свете костра, виднелся круглый рифленый бок взрывчатого шара – похоже, кто-то из Черных хозяйственно подобрал оброненную жрицей вещь. Морщась от боли в избитом теле, Аякчан поднялась, придерживая спадающее с плеч одеяло, обошла Огонь. И задумчиво уставилась на лежащую рядом с вьюками Синяптук.

Толстая мальвина, укутанная так же, как и Аякчан, лежала на постели из нарубленного лапника. По совершенно неподвижному лицу и прерывистому дыханию девочка поняла, что жрица не спит, она по-прежнему без сознания. На лбу Синяптук красовалась здоровенная шишка. Аякчан удовлетворенно покивала – а неслабо она толстуху приложила. Девочка присела на корточки и жадным взглядом уставилась на мальвину. У толстухи наверняка есть Огнезапас. Только вот никто и никогда не учил ее, как вытянуть скрытый в другой жрице Огонь – ни на уроках, ни в древних свитках ничего похожего не было. Наверное, этого и нельзя вовсе, иначе сама Синяптук давно бы своих учениц, как паук, высосала…

Голодная пустота внутри ее шевельнулась. Аякчан ощутила что-то вроде урчания в желудке – только сейчас мучительно ворчало и урчало все тело, от непривычной внутренней прохлады и легкости тошнило и снова кружилась голова. В таком состоянии ей ни с Черными, ни со жрицами не управиться. Она судорожно сглотнула, продолжая разглядывать бесчувственную Синяптук, и, не в силах противиться необоримому желанию, робко протянула к ней руку. Если можно качать Огонь из трубы, почему нельзя выкачать его из этой толстой тетки? Только как? Тоже на нее плюнуть? Да с удовольствием! Аякчан плюнула. Приятно, но без толку – толстенькая мальвина не стала шипеть и истекать Огнем. Аякчан вздохнула и уже просто так потыкала пальцем в шишку на лбу Синяптук. Ей вдруг показалось, что она коснулась кончика пылающей ниточки. Недолго думая Аякчан зацепила эту ниточку и потянула. Извиваясь, как пойманный червяк, из тела Синяптук зазмеилась тоненькая струйка Голубого огня. Аякчан потянула сильнее… изо лба жрицы выскочил искристый Голубой клубочек и повис, раскачиваясь на ниточке. Аякчан брезгливо скривилась – извлеченный из тела жрицы Огонь казался каким-то мутноватым. После Синяптучки Пламя втягивать, все равно что тарелку за ней облизывать. Чего только не сделаешь с голодухи! Аякчан протянула руку – опустившийся ей на ладонь клубочек медленно впитался в кожу. Девочка облегченно вздохнула – голодный вой внутри стал глуше. Она знала, что получится! Ну, сейчас она толстуху насухо вычистит! Аякчан нагнулась к лицу Синяптук… и изумленно отпрянула. Теперь уже мальвина была абсолютно пуста! Что, вот эта капля Пламени – все, что в ней помещается? И эта тетка с жалким Огнезапасом еще пыталась ее поучать?