Читаем без скачивания Веселая вдовушка - Хейвуд Смит

Из первой кареты выскочила Гвиннет и стремглав бросилась к хозяйке:

— Миледи, что случилось? Вам нехорошо?

И озадаченно воззрилась на золотоволосого великана, который нёс на руках Элизабет.

— Это ещё кто такой?

— Уймись, хлопотунья, — усмехнулся Гэррэт. — Твоя хозяйка цела и невредима. Кроме того, она теперь — моя жена, так что я сам о ней позабочусь.

И, не обращая внимания на квохтание служанки, направился к каретам. Он прекрасно понимал, что стоит поставить графиню на землю, как она пустится наутёк во всю прыть. Поэтому Гэррэт велел одному из мушкетёров охранять вторую дверцу кареты, а сам бережно усадил жену на обитое бархатом сиденье.

— Подвинься, Бесс, — велел Гэррэт. Согнувшись в три погибели, он боком пролез в карету, уселся рядом с Элизабет и захлопнул за собой дверцу.

Элизабет в ужасе высунулась в окошко.

— Гвиннет! Не оставляй меня!

Гэррэт отодвинул её и хладнокровно разъяснил служанке, что рядом с мужем графиня в компаньонке не нуждается, а потому пускай Гвиннет едет во второй карете, вместе с прочими слугами.

Гвиннет заколебалась, разрываясь между преданностью графине и распоряжением Гэррэта.

— Простите, миледи, — наконец огорчённо пробормотала она и ушла.

Карета дёрнулась, загремела по булыжной мостовой, Элизабет откинулась на подушки, которыми было обложено сиденье. Ей было не по себе под пристальным, оценивающим взглядом Крейтона — виконт рассматривал её, словно музейный экспонат или же военный трофей.

— Ну вот, так будет намного уютнее, — он потянул за шнур, которым были подвязаны занавески. Тяжёлая ткань с громким шорохом развернулась, наглухо закрыв окошки и надёжно спрятав тех, кто сидел в карете, от любопытных взглядов.

— Зачем вы опустили занавески? Сейчас же откройте!

Элизабет прижала к груди подушку, словно щит. Неужели виконт и впрямь решил последовать скабрёзному совету принца?

Крейтон и бровью не повёл.

— Так безопаснее. Нас никто не должен видеть. По крайней мере, до тех пор, пока мы не отъедем от Парижа на приличное расстояние.

Элизабет подальше отодвинулась от супруга, хотя в темноте кареты сделать это было нелегко — виконт был слишком могучего сложения, а его длинные ноги никак не умещались под сиденьем. Даже сквозь юбки Элизабет ощущала жар его мускулистого бедра.

Тут карету сильно тряхнуло, Крейтона толчком швырнуло прямо на Элизабет. Женщина зажмурилась в ожидании удара — но ничего не произошло. Открыв глаза, Элизабет увидела, что Крейтон нависает над ней, упираясь руками в спинку сиденья. Горячее дыхание обжигало её лицо.

— Извини. Я тебя не ушиб? — В голосе его звучала неподдельная забота.

— Нет. — Она качнула головой, внезапно ощутив, какую мощь источает это крепкое, мускулистое тело. Боже, какой великан! Поскорей бы он вернулся на своё место… И всё же от его близости у Элизабет замирало сердце.

Крейтон чуть отодвинулся, рассматривая её вдовий чепец.

— Эта штука пристёгивается? Булавками там или чем-нибудь ещё?

— Никаких булавок, — кратко отозвалась Элизабет. — А что?

— А то, что он тебе больше не понадобится. Сегодня ночью, во всяком случае.

Не успела она сказать и слова, как виконт проворно сдёрнул разом и чепчик, и вуаль. Жёсткие, иронические черты Крейтона слегка разгладились.

— Что дрожишь? Я ведь тебя не укушу!

Элизабет промолчала. Муж уверенной рукой высвободил и расправил её длинные золотистые локоны.

— Так-то намного лучше, — сказал он наконец, и суровые голубые глаза его заметно смягчились. — У тебя такие красивые волосы, Бесс. Не надо их прятать.

Опять это ненавистное имя — и как раз тогда, когда Крейтон проявил наконец человеческие черты!

Насупясь, Элизабет неловко поправила распустившиеся волосы.

— Я закрываю волосы, сэр, потому что я — в трауре. Не только по мужу, но и по любимой сестре.

— По первому мужу, — поправил Крейтон, пристально вглядываясь в её лицо. — Должно быть, это ужасно — потерять сестру. Вы были близки, не так ли? Леди Шарлотта часто рассказывала о тебе, и всегда с таким восторгом…

— Вы знали друг друга? — Элизабет не скрывала удивления. Шарлотта никогда не упоминала Крейтона в своих письмах. Впрочем, что тут удивительного? Английские эмигранты держались в Париже тесной, сплочённой группой. Конечно же, они были знакомы. Лишь сейчас она вспомнила, что видела виконта в церкви на похоронах Шарлотты.

Крейтон вернулся на своё место.

— Мы были друзьями, — просто ответил он. — Она была сама доброта. Никогда никого не осуждала, принимала всех такими, как есть. Мне будет её не хватать.

По щекам Элизабет заструились горячие слезы.

— Вот те раз, — пробормотал Крейтон, — я вовсе не хотел тебя огорчить. На, возьми. — Он протянул Элизабет аккуратно выглаженный платок. — Тебе неприятно, что мы заговорили о твоей сестре?

— Нет, нисколько, — пролепетала Элизабет, осушая слезы. — Просто впервые со дня похорон кто-то заговорил о ней. Наверно, я ещё не готова к такой беседе. Да к тому же так устала… и голодна.

— О, это поправимо. — Крейтон пошарил под сиденьем и выдвинул корзину с провизией.

Порывшись в корзине, он достал бутылку вина и два серебряных кубка.

— Ты, должно быть, и впрямь умираешь с голода. Как только я раньше не догадался? Выпей пока вина, а я накрою для нас ужин.

Виконт развернул промасленную бумагу, достал пирожки с мясом, аккуратно и тонко нарезал сыр и хлеб, сложил все на плотной салфетке и лишь после этого утвердил импровизированный столик у неё на коленях.

— Спасибо, — пробормотала Элизабет, почти сожалея, что голос её помимо воли прозвучал так угрюмо.

Она так устала и проголодалась, что вино сразу ударило ей в голову. Насытившись, Элизабет откинулась на подушки… и сама не заметила, как погрузилась в крепкий сон.

Она свернулась клубочком на сиденье, ощущая сквозь сон упругое, мягкое, невыразимо уютное тепло. Мерный стук копыт баюкал её, словно колыбельная. Сонно вздыхая, Элизабет поудобнее устроилась в этом мягком тепле — и заснула крепче, наслаждаясь небывалым, умиротворённым покоем.

И лишь проснувшись, Элизабет обнаружила, что угрелась, словно котёнок, в объятиях виконта, уткнулась щекой в его широкую мускулистую грудь.

Вспыхнув от нестерпимого стыда, Элизабет поспешно отпрянула от Крейтона — и тот, конечно же, проснулся.

— Хорошо выспалась, Бесс? — спросил он, зевая и сладко потягиваясь.

— Х-хорошо, — запинаясь, пробормотала Элизабет — и в крайнем смущении даже не заметила, что он назвал её Бесс.