Читаем без скачивания Избегнув чар Сократа - Астра

Найдя свободное место, Тина расстелила оба коврика. Они сели. И вдруг Астра с такой силой ощутила свою застенчивость в присутствии незнакомых людей, аж брови заломило. Словно удар в грудь.

— Что, нападают? — посмотрела Тина.

— Кто?

— Наши. Тут не зевай. На высших пространствах такое делается…

Астра выпрямилась, одернула синюю с зеленым куртку. Огляделась. «Справлюсь», — сказала себе.

Часы на стене, защищенные решеткой от попаданий спортивных мячей, показывали восемнадцать часов. Следовательно, все собрались здесь после работы или учебы. Люди были разного возраста, женщин больше, чем мужчин. Кто-то тихо разговаривал с соседом, другие молчали, иные, закрыв глаза, сидели в «позе лотоса», или вообще лежали на спине, расслаблено и неподвижно. Лишь с одной из скамеек раздавался громкий смех, там стеснилась в кучку молодежь.

— Пришел, — негромко произнесли позади Астры. — Свежестью повеяло.

Астра обострилась. Вроде, да. А может, и нет.

Несколько минут спустя в дверях появился человек. Немолодой, седой, странноватый, хорошего среднего роста, с седой бородой, также в спортивном костюме. Борода его в виде свалявшихся седоватых веревок лежала на груди до пояса, а по спине, от затылка на лопатки спускался толстый серо-седой войлок свалявшихся волос в виде плоской пластины. Это был Учитель.

Астра поднялась. Иголочки словно вонзились в нее со всех сторон. Робея, она шагнула навстречу. Он тотчас остановился.

— Добрый вечер, — произнесла она, с серьезностью глядя на необычного человека. — Скажите, пожалуйста, можно ли мне присутствовать на занятиях?

Он посмотрел вверх над ее головой, потом вниз, под ее ноги, что-то видя там и там. Астру поразили его темные большие, словно пульсирующие глаза, широко расставленные под обширным лбом, тонко-подвижное лицо с едва подрагивающими мышцами скул и бровей под сероватой кожей.

— Запрос есть, — утвердительно ответил он и проследовал дальше.

Легко ступая между уважительно поднявшимися слушателями, В-нс вышел к середине продольной стены, лицом к которой стояли все, и где для него было оставлено свободное пространство. Остановился. И стал с внимательностью всматриваться в высоту зала, медленно поворачиваясь вокруг себя. Временами брови его вздрагивали, глаза, округлившись, принимали пронзительное нездешнее выражение, видя нечто недоступное общему взору. Для всех ли недоступное? Кто они, его слушатели?

Все молчали.

Наконец, В-нс расстелил коврик и сел, полускрестив ноги.

— Добрый вечер. Начинаем заниматься. Все вы ищете ответ на вопрос «как жить?», хотите понять свое место в жизни. Так?

— Да, — тихо ответили несколько человек, по-видимому, из новичков.

Астра замерла.

— Естественно, — кивнул он. — Поэтому не пытайтесь ни записывать, ни запоминать, но постарайтесь понять. То, что вы запомнили, никогда не станет вашим, то, что вы поняли — останется с вами навсегда. За каждым пониманием следует новый вы.

«Высокая простая речь, означающая несравненно более того, что именно называется, — слушала Астра. — Успеть бы понять ее в потоке».

— «Быть или не быть?» — вопрошал Гамлет, — говорил В-нс. — «Что благородней духом — покоряться пращам и стрелам яростной судьбы, иль, ополчась на море смут, сразить их противоборством»? Кто как думает? Сразить или покоряться?

С усмешкой лукавства смотрел он на сидящих. Простым и доступным казался он в эту минуту.

— Покоряться, — неуверенно произнесла молодая женщина.

— Сразить противоборством, — ответил мужчина.

— Другие мнения есть? Кто за первое, подымите руки. За второе? Остальные еще не решили или уже знают по опыту, — он засмеялся, обвел зал веселым взглядом, и вновь показался простым и доступным.

— А вот как на самом деле. Это ловушка для глупцов, так как ни в том, ни в другом случае человек не в состоянии ничего понять, никак не в состоянии изменить себя. Когда меняетесь вы, меняется и мир вокруг вас. За этим следят соответствующие Космические инстанции, которые есть у каждого из вас, это ваши Высшие Силы.

Астра не отрывала глаз от В-нса. Что-то словно вихрилось над ее головой, душа расширялась.

— Вопросы есть? Нет. Естественно. Задающий вопрос уже знает ответ. На сегодня нам дали одну асану, мы ее сделаем, а затем продолжим беседу.

И он стал показывать эту асану, упражнение, которое надлежало исполнять всем сидящим. Глядя на вызванную перед его внутренним взором картинку, он принял позу, которую только для присутствующих в этом зале и только на эту минуту дали Его Высшие Силы.

— … Так… левая рука за голову, правая… о, как интересно! за спину. Вот так. Голова влево, глаза тоже влево, а ноги? Ноги вот так.

Когда, утомленные упражнением, все вновь уселись на свои коврики, повеяло прохладной цветочной свежестью.

«Мир изменился?» — улыбнулась Астра.

— Кто вы? Что вы можете? Покажите свою силу, — раздались почтительные голоса новичков.

Он рассмеялся.

— Вы просите чуда, чтобы уверовать в меня и не работать самим? Это иждивенчество. На каждое новое явление можно смотреть по-разному. Ну-ка, скажите сами, как называется такой взгляд?

— Сомнение, — сказал кто-то.

— Вера.

— Недоверие.

— Суеверие.

— Доверие.

— Отрицание.

— Неверие.

В-нс поднял руку.

— Достаточно. Уровней много, но лишь один из них подразумевает проверку. Какой? — он подождал и сказал. — Доверие. Всему новому надо доверять и проверять. Надо влюбиться в новое, освоить его, и после этого смотреть, что из старого может еще служить вам.

Большие темные удивительные глаза его обвели сидящих.

— Наше дело — предоставить вам шанс для того, чтобы вы, наконец, поняли, кто вы? С кем вы? Где вы? Куда идете? и за чей счет живете? Вы должны производить на сто процентов те духовные ценности, ради которых существуете на Земле.

И когда оно окончилось, это занятие, оказалось, что на дворе уже ночь-полночь, и надо спешить, чтобы успеть в метро до закрытия.

Астра бежала, не разговаривая ни с кем. Слишком полным было впечатление, драгоценны его оттенки. Что за человек! Что за дивная сила в словах его! Необыкновенно! Работать над собой — вот основа! Сегодня же и начать, нынче, с этой самой минуты!

Дома было тихо. Маленький Проша разметался на постели возле Кира, как всегда засыпал не у себя в кроватке, а у родителей, если кого-то из них не было. Обычно задерживался Кир. Сейчас он дремал в ожидании жены.

— Пришла? — приподнялся он. — Иди ко мне. Что с тобой?

— А что?

— Ты взволнована, лицо горит, глаза блестят. Успокойся. Что там было? Что это за человек?

— Необыкновенный.

— Это понятно. В каком он возрасте?

— Около пятидесяти, если у таких людей есть возраст.

— Ложись, приди в себя.

— Мне надо работать, не обижайся, Кир.

— Что это за «работа»?

— Внутренняя.

— Аструня…

— Что, милый?

— Будь осторожна, — Кир помнил единственное, но и поныне ярко-ужасное прикосновение к нему неведомого состояния в далекий день на школьном стадионе. — Не рискуй. Довольно, что рискую я.

— Да, — она поцеловала мужа в шею под ухом и пощекотала волосами. — Ты у меня храбрый рыцарь. Я буду осмотрительна.

Плотно притворив дверь детской, она опустилась на ковер.

— Как проверить его слова? Смогу ли я? Если начинать, то с самой мучительной проблемы. Это проверка наверняка. Вперед.

Самой жгучей проблемой Астры с самого детства была, конечно же, ее мать. И если раньше это худо-бедно скрывалось, то после отъезда брата явление обнаружило себя во всей неприглядности. Мать и дочь оказались чужими людьми, они были враждебны, как две осы. Да, именно так.

Мать жила одна в огромной квартире, сберегая ее для сына. Предмет вдохновенных трудов всей жизни, ее комбинат, стал закрытым акционерным обществом, коммерческой фирмой, для которой тут же нашлись новые управляющие; под хамоватым предлогом переоборудования и евроремонта они уволили прежний, по-советски строптивый персонал; работа не остановилась, даже прибавила обороты, но уже без Екатерины Петровны и ее «Правления». Оскорбленная отставкой, она быстро старилась. Ее закат усугубили подозрительность и раздоры со сверстницами-соседками, теми женщинами, что сидят на скамеечках близ подъездов и во все времена, еще с деревенских завалинок, поддерживают друг друга участием и душевным теплом. А разве не для «простого народа», по ее прежним заявлениям из президиумов, мать трудилась всю жизнь? И не сказать, что лукавила — работала в поте лица!

Теперь в ее жизнь вошли медицинские справочники, общение с врачами и медсестрами. Чередой потянулись болезни. Для Астры, легкой, здоровой, сильной, это означало брезгливое посещение больниц, докучные беседы с врачами, оплату лечения, процедур, рекламных лекарств.