Читаем без скачивания Заря победы - Дмитрий Лелюшенко

Дивизии продолжали прибывать, а времени до начала наступления оставалось чуть больше суток. Проверялись последние разведданные о противнике и степень готовности наших частей и подразделений уже в исходном положении.

Вечером 4 декабря я зашел в одну из землянок 211-го кавалерийского полка 82-й дивизии. Встретили меня командир полка майор Конюк и военком батальонный комиссар Сергеев. Невысокий старшина вслух читал передовую статью вышедшего накануне номера «Известий». У меня сохранилась эта газета. Вот слова, которые с напряженным вниманием слушали в тот момент бойцы:

«Пусть проверяет нас время, борьба, — ее тяготы и невзгоды не согнут и не сломят нас. Золото очищается в огне, сталь закаляется в огне, человек раскрывается в огне борьбы. Пройдут годы, и, когда наши дети или внуки спросят нас: — Что ты делал в дни Отечественной войны? — каждый из нас, современников Великой Отечественной войны, должен иметь право ответить, гордо подняв голову: — Я исполнял свой долг, я бился вместе с народом, я отдавал борьбе все силы свои, все способности и все умение свое, я внес свою лепту в дело нашей победы!»

Глава седьмая

Заря победы

Наступило 5 декабря…

— Все готово, — доложили командиры соединений.

К полуночи войска заняли исходное положение. В тревожной тишине лишь изредка доносятся с переднего края короткие пулеметные очереди. Последние минуты бегут, словно кинолента.

На наблюдательном пункте армии — командарм, член Военного совета, начальники артиллерии, связи, инженерных войск, офицеры штаба.

Ровно в шесть утра 6 декабря без артиллерийской и авиационной подготовки, без криков «ура» армия в белых маскировочных халатах перешла в контрнаступление. Вскоре начала доноситься с передовой учащающаяся пулеметно-автоматная стрельба. Небо прочерчивали ракеты. Через час — полтора из штабов дивизий начали поступать первые боевые донесения об успешном продвижении вперед. К рассвету на главном направлении армия прорвала оборону противника до пяти километров в глубину и до двенадцати по фронту. Враг был застигнут врасплох, ошеломлен. Он не мог сразу определить, что происходит: частная операция или большое контрнаступление. Не смог установить и численности наступающих.

Первый этап операции удался как нельзя лучше. К десяти часам в штабе армии суммировали данные: захвачено тридцать восемь исправных танков, а подбито и сожжено двадцать два, уничтожено семьдесят два орудия, сотни пулеметов, автомашин, захвачено боевое знамя полка 36-й гитлеровской дивизии — первое знамя врага! О ходе наступления послали донесение в штаб фронта.

Чтобы лично увидеть, как идут дела на направлении главного удара, мы с Абрамовым выехали на рассвете в 365-ю стрелковую дивизию к полковнику Щукину (она наступала в центре ударной группировки прямо на Клин).

С командного пункта командира дивизии хорошо виден ход наступления. Уральцы двигаются стремительно, применяя короткие перебежки под пулеметным огнем противника. Напористо действуют и танкисты 8-й танковой бригады. Применяясь к местности, они бросками передвигаются от рубежа к рубежу, прокладывая огнем и броней дорогу пехоте. Мотострелковый батальон Шестакова наступает вплотную за танками.

Из штарма мне сообщили, что в 371-й дивизии генерал-майора Чернышева атака вначале шла успешно, а затем движение замедлилось. Назревали серьезные неприятности. Противник уже дважды контратаковал дивизию. Мы с офицерами штарма Бурыгиным и Петуховым выехали туда. Еще издали увидели, что наши танки ушли на значительное расстояние вперед. Противник отсекал подразделения Ф. В. Чернышева от танков пулеметным огнем. Надо было срочно наладить взаимодействие. И мы помогли комдиву Чернышеву и комбригу Лесовому выправить положение. Через полтора часа наступление возобновилось, полки начали стремительно продвигаться вместе с танками. Особенно успешно наступал 1233-й полк под командованием полковника Решетова.

Через три часа мы возвратились на командный пункт армии. Вскоре туда же приехал и Абрамов, успевший уже побывать в 82-й кавалерийской дивизии. Николай Васильевич рассказал, что кавалеристы наступали в пешем строю не хуже стрелковых частей. Особенно успешно атаковал 206-й полк майора Омельченко, который, ворвавшись в неприятельские боевые порядки, уничтожил до двух рот пехоты, захватил шесть танков, пять орудий, несколько пулеметов и шестнадцать автомашин.

За успешное наступление от имени военного совета нас поблагодарил командующий фронтом Г. К. Жуков.

Одновременно он потребовал увеличить темпы продвижения и заметил, что я много времени нахожусь непосредственно в частях (видимо, командующий пытался связаться со мной, когда я уезжал в дивизии).

Этот упрек я не мог принять. Ведь противник имел многократное превосходство в танках и авиации и уже начинал оказывать упорное сопротивление, переходя в контратаки, и, мне казалось, командарм в такие моменты должен сам видеть ход боя, а не довольствоваться письменными донесениями штабов дивизий. Только при этом условии можно было быстро определить намерения и силы врага и, соответственно, уточнить свое решение, своевременно поставив дополнительные задачи войскам. Промедление в таких случаях может привести к самым пагубным результатам!

Руководствовался я и еще одним немаловажным фактором. Когда обстановка становится явно тревожной и начинает угрожать опасными последствиями, очень важно, чтобы воины видели в бою старшего военачальника, приказ которого они выполняют. Сознание, что командарм делит опасность вместе с ними, повышает стойкость бойцов и командиров.

В этой связи мне вспомнилось, как в одной из кавалерийских атак кавдивизии С. М. Буденного против белогвардейцев под Царицыном вместе с нами ходил в бой командующий 10-й армией Александр Ильич Егоров. Вражеская пуля ранила командарма в плечо, но он не покинул поля боя. На всю жизнь остался в моей памяти этот вызывающий восхищение пример. «Видя это, не задумываясь, можно отдать жизнь» — ; говорили тогда бойцы.

…Наступление продолжалось. 6 декабря в армию прибыли третьи стрелковые и вторые артиллерийские полки 371-й и 365-й дивизий[35], а также разгрузились основные силы 379-й и 348-й дивизий.

Во второй половине дня враг несколько пришел в себя и на отдельных участках пытался переходить в контратаку, но остановить наступление наших частей не смог. Авиация М. М. Громова активно бомбила его оборону.

Хорошо шли дела на направлении главного удара. В то же время на флангах — справа 46-я кавалерийская и 185-я стрелковая, слева — 24-я и 18-я кавалерийские, часть сил 348-й дивизии и 923-й отдельный стрелковый полк 251-й стрелковой дивизии — сковывали силы противника, лишали его возможности перебросить подкрепление против главной группировки.

Наш сосед слева — 1-я Ударная армия — под сильным огнем фашистов наводил переправу через канал Москва — Волга, в районе Дмитрова. (Наверное, В. И. Кузнецов не раз вспоминал при этом тот мост через канал, который пять дней назад подорвали его же саперы!)

Успешно продвигались вперед и части Калининского фронта под командованием генерал-полковника И. С. Конева; начавшие наступление еще 5 декабря.

Подведя первые итоги, мы решили не давать врагу передышки, продолжать наступление и ночью. Но как это сделать? Посоветовались с Н. В. Абрамовым, Г. И. Хетагуровым, Л. А. Мазановым и с комдивами. Пришли к единодушному выводу, что каждая дивизия должна наступать днем двумя стрелковыми полками при поддержке одного артиллерийского, а ночью — одним стрелковым и одним артиллерийским. В этих условиях противник не сможет определить, какие силы наступают ночью в полосе его обороны, а значит, будет вынужден круглые сутки держать в напряжении все свои войска.

К вечеру 6 декабря армия прорвала оборону неприятеля на направлении главного удара в глубину до семнадцати километров, расширив участок прорыва до двадцати пяти километров по фронту. Настал и наш черед, по-настоящему бьем фашистов! В ночь на 7 декабря войска армии продолжали наступать и к исходу дня расширили прорыв до тридцати пяти, а в глубину до двадцати пяти километров, освободив ряд населенных пунктов.

Мощные удары обрушили сибиряки на вновь подошедшие 6-ю танковую и 14-ю моторизованную дивизии врага. Заодно мы добивали 86-ю пехотную и 36-ю моторизованную дивизии и захватили еще одно боевое знамя. Гитлеровцы оставили на поле боя около трех тысяч трупов (раненых было в три раза больше, чем убитых) и массу боевой техники (семьдесят два танка, до ста орудий, около трехсот автомашин).

На Военном совете армии обсуждался вопрос о дальнейшем наращивании темпов наступления. И было принято решение: для развития успеха ввести в бой в первом эшелоне прибывшую 379-ю стрелковую дивизию и вывести из боя 82-ю кавалерийскую, чтобы использовать ее в подвижной группе, в состав которой включались также 107-я мотодивизия, 145-й отдельный танковый, 19-й и 2-й лыжные батальоны. Группе ставилась задача: нанести удар по глубокому тылу клинской группировки немцев, в направлении Теряевой Слободы, чтобы заставить неприятеля отказаться от сопротивления под Клином, отрезать ему пути отхода на запад и не допустить подхода резервов к городу.