Читаем без скачивания В круге света - Всеволод Иванов

– Я хочу привести к вам Сю-Те.

– Ее?

– Да. Для безопасности я приду в подземелье.

– Я жду вас.

При виде Фай Родис Сю-Те вздохнула коротко и резко, как всхлипнула. Родис протянула ей обе руки, привлекла к себе, заглянула в открытое, поднятое к ней лицо.

– Вы владычица землян?.. Глупая, я могла бы не спрашивать, – сказала Сю-Те, опускаясь на колени перед Родис, которая звонко рассмеялась и легко подняла девушку. Губы Сю-Те вдруг задрожали, по щекам покатились крупные слезы. – Скажите ему… Он говорит, что все не так, и я не понимаю. Ну зачем я земному человеку, если вы такие?.. Великая Змея, я желтый птенец Ча-Хик перед женщинами Земли!

– Скажу, – серьезно ответила Родис, усадив ее и взяв за руку.

Она долго молчала. Сю-Те взволнованно задышала, и Родис словно очнулась.

– Вы чутки и умны, Сю-Те, поэтому у меня не может быть слов, скрытых от вас. Вир, дорогой мой! Вам удался, если здесь можно говорить об удаче, миллионный шанс. Она не богиня, но существо иного рода – фея. Эти маленькие воплощения добра издавна пользовались особыми симпатиями в земных сказках.

– Почему особыми? – тихо спросила Сю-Те.

– Богиня – героическое начало, покровительница героя, почти всегда ведущая его к славной смерти. Фея – героика обычной жизни, подруга мужчины, дающая ему радость, нежность и благородство поступков. Это сказочное разделено отражало мечты людей прошлого. И найти здесь, на Тормансе, фею?! Что же вы будете делать, бедный мой Норин? – спросила Родис на земном языке.

– Не бедный! Если бы я мог взять ее с собой, но она говорит, что это невозможно!

– Она права, мудрая маленькая женщина.

– Понимаю и соглашаюсь. Но возможен другой, диаметрально противоположный выход…

– Вир! – воскликнула Родис. – Это же Торманс, планета мучений в глубоком инферно!

Вир Норин вдруг рассердился и, как настоящий тормансианин, принялся проклинать инферно, и Торманс, и человеческую судьбу на языке Ян-Ях, богатом этими заклятиями несчастья. Сю-Те испуганно вскочила, Родис обняла ее за тонкую, стянутую зеленым поясом талию и удержала на месте.

– Ничего. С мужчинами это бывает, когда они обижаются на собственную нерешительность.

– Я решил!

– Может быть, на вашем месте я сделала бы то же самое. Вир, – неожиданно согласилась Родис и продолжала на земном языке: – Вы погибнете, но принесете большую пользу, а ей дадите сколько-то месяцев, вряд ли лет, счастья. Берегите себя! Она умрет, как только придет ваш конец. Она не боится смерти. Самое страшное для нее – это остаться без вас. Только женщины Торманса в любви могут проявить столько мужества и стойкости, равно как и безразличия ко всему, что может с ней случиться. Где расчеты обратного пути?

– У Менты Кор. Мы приготовили их еще во время облета Торманса.

– Мы будем горевать о вас, Вир!

– А я? Но я надеюсь дожить до прилета второго ЗПЛ и увидеть если не вас, то соотечественников.

– Идите, Вир! Мы еще не раз увидимся в оставшееся время. Может быть, вы еще измените свое решение…

– Нет! – сказал он так твердо, что Сю-Те, не понявшая ни слова, вздрогнула. Вещим чутьем женщины догадываясь о сути разговора двух землян, она разразилась слезами, когда Родис простилась с обоими долгим поцелуем.

Вскоре после свидания с Родис Вир Норин явился в физико-технический институт – самый большой в столице, впитавший почти всех способных ученых планеты. Инженер Таэль предупредил Вир Норина, что в здешней «мастерской» он может говорить свободнее, чем в других. Инженер придавал большое значение предстоящему разговору.

Собравшиеся расположились в строгом порядке научной иерархии. Впереди, ближе к председательствующей группе, уселись знаменитые ученые, отмеченные властью. У многих на груди блестели особые знаки: фиолетовый шар планеты Ян-Ях, обвитый золотой змеей.

Позади маститых и заслуженных небрежно развалились представители средней прослойки, а в конце зала стеснилась молодежь. Этих пустили сюда в ограниченном количестве.

Вир Норин достаточно изучил ученый мир Торманса и знал, как последовательно проводилось в нем разделение привилегий, начиная от размеров жилища и денежной оплаты и кончая получением особо хорошей нефальсифицированной и свежей пищи со складов, снабжавших самих «змееносцев». Пожалуй, из всех несуразностей общества Ян-Ях Вир Норина больше всего удивляло, как могли продавать себя самые могучие умы планеты. Вероятно, во всем остальном, кроме их узкой профессии, они вовсе и не были могучими, эти талантливые обыватели.

Впрочем, многие ученые сознавали это. Большинство их вело себя надменно и вызывающе – именно так ведут себя обычно люди, скрывающие комплекс неполноценности.

– Мы знаем о вашем выступлении в медико-биологическом институте, – сказал председатель собрания, суровый и желчный человек, – но там вы воздержались от оценки науки Торманса. Мы понимаем деликатность людей Земли, но здесь вы можете говорить свободно и оценить нашу науку так, как она этого действительно заслуживает.

– Я снова скажу, что знаю слишком мало, для того чтобы охватить сумму познания и сравнить ее. Поэтому сказанное мной надо рассматривать лишь как самое общее и поверхностное впечатление. Правильно ли мнение, создавшееся у нас, пришельцев с Земли? Мне не раз приходилось здесь слышать, что точная наука берется разрешить все проблемы человечества Ян-Ях.

– Разве у вас, покорителей космоса, не так? – спросил председатель.

Вир Норин покачал головой.

– Даже если не требовать истин, основанных на непротиворечивых фактах, наука даже в собственном развитии необъективна, непостоянна и не настолько точна, чтобы взять на себя всестороннее моделирование общества. Один из знаменитых ученых Земли еще в древнее время, лорд Рейли, сформулировал очень точно: «Я не думаю, чтобы ученый имел больше прав считать себя пророком, чем другие образованные люди. В глубине души он знает, что под построенными им теориями лежат противоречия, которые он не в силах разрешить. Высшие загадки бытия, если они вообще постижимы для человеческого ума, требуют иного вооружения, чем только расчет и эксперимент»…

– Какая позорная беспомощность! Только и осталось призвать на помощь божество, – раздался резкий голос.

Вир Норин повернулся в сторону невидимого скептика.

– Основное правило нашей психологии предписывает искать в себе самом то, что предполагаете в других. Все та же трудноистребимая идея о сверхсуществах живет в вас. Боги, сверхгерои, сверхученые…