Читаем без скачивания Мир Гаора - Татьяна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Когда враг что с тобой делает, тебе это не в стыд и не в укор.
— А… лапают если? — тихо, почти шёпотом спросил Пацан.
— Плюнь и разотри, — жёстко ответил Гаор. — Это он сволочь, он у Огня и ответит за всё.
И догадываясь, о чём, на самом деле, спрашивает Пацан, продолжил.
— Есть край, за него отступать нельзя, дожали тебя до края, тогда все, стой насмерть, отбивайся до последнего, сдохни, а не отступай. Только, — Гаор зло умехнулся, — только по сторонам сначала посмотри, чтоб никого за собой не потянуть.
Пацан кивнул.
— А где он, край этот?
— Сам решай. Ты ж человек, вот и реши, до которого ты человек. Там и держи оборону. А до черты… Ну, я шофёрил, меня то на блокпосту, то на въезде-выезде тормознут, обыщут, обшарят, мне что, психовать из-за этого? Мне на них… — Гаор выругался так затейливо и крепко, что от него немедленно потребовали повторить, а то с одного раза не запоминается.
Когда фронтовой загиб был усвоен всеми желающими, Гаор посмотрел на Пацана и усмехнулся.
— К врачу не дёргали еще?
Тот мотнул головой.
— Ну, значит, завтра дёрнут. Держись, Пацан, ничего страшного там нет. Бить тебя не били. Раньше как, болел?
— Да нет, — Пацан с надеждой смотрел на него, будто от слов Гаора зависела его судьба.
— Ну, значит, пройдёшь. Сортировка покруче, конечно, там солоно будет. Но выдержать можно.
Лутошка вздохнул…
…Как ни храбрись, а на сортировке всего от страха протрясёт. Ведь иди знай, что этой сволочи в лейтенантских погонах скакнёт в голову, или от какой фирмы лежит заявка на "материал".
В отличие от врачебного кабинета, на сортировке их смотрели одновременно и разные, так что на время Гаор потерял Лутошку из виду. Сам он опять приседал, отжимался, отвечал на вопросы об образовании, фронте, шофёрской работе, опять получил два укола — в спину и в ягодицу — и услышал вердикт: "Первая полная, на аукцион по максимуму". Конечно, говорил это лейтенант не ему, а как бы самому себе, занося данные в его карточку. Так что обошлось. Джадд был мастером и нигде кожу ему не порвал, хоть покатался он на "кобыле" за эти полтора года достаточно, так что рубцов и шрамов не прибавилось, а в остальном в своём возрасте, здоровье и умениях он был уверен. Немного встревожило, что его уже осмотрели, укололи, выгнали в тамбур, велели одеться и повели в камеру, а Лутошки и видно не было. Как бы не разделили их. Мальцу тогда хреново придётся.
В камере он, кратко ответив на вопрос братанича, что получил полную первую, лёг на своё место навзничь и закрыл глаза. Как ни держись, а после сортировки тебе и хреново, и дерьмово, и надо отлежаться. Кто-то рядом сказал Пацану.
— Не трог его. Апосля сортировки человек не в себе.
Узнать говорящего Гаор не успел, проваливаясь в черноту забытья.
И почти тут же, как ему показалось, пришёл в себя от лязга решётки. Точно, привели Лутошку. Зарёванного, как после порки.
Гаор сразу спрыгнул вниз, обнял его, прижав на мгновение к себе, и тут же погнал умываться.
— Голову облей и рот прополощи.
— Точно, — одобрили остальные.
— Слушай что говорят, малец.
— Хоть и не материна вода, а всё вода.
Лутошка послушно умылся, прополоскал рот и вылил две пригоршни себе на голову, бормоча заклинания. И вроде, отошёл немного.
Когда они опять разместились на нарах, Гаор спросил.
— Ну, что получил?
— Два один один, — ответил Лутошка, — Рыжий, это чо?
— Вторая у тебя по возрасту, семнадцати-то тебе ещё нет, цветень — это май, а сейчас январь. А по здоровью и использованию первая. Это хорошо.
— Рыжий, а у тебя?
— Полная первая. Ещё что сказали?
— Мне? — удивился Лутошка.
— Да нет, о тебе, слышал ещё что?
— Это… ау…акци…
— Аукцион, — подсказал Гаор.
— Ага, — обрадовался Лутошка и стал рассказывать, как его смотрели, заставляли приседать, проверяли, как он читает и считает, и даже про правила, ну, дорожные, спрашивали, и про моторы, и что делать, если тормозная педаль западает.
Гаор кивнул.
— Значит, у тебя в карте написано, что грамотный и автомобиль знаешь. Про максимум говорили?
— Да. Это чо такое, Рыжий?
— Максимум, значит, наибольший, больше всего. Значит, цена у тебя высокая. Это хорошо. А теперь ложись и спи, или ещё что, а меня не трогай.
Лутошка хоть и успокоился вроде, но лег рядом с ним и тут же заснул, вздрагивая и всхлипывая во сне. И значение категорий Пацану объясняли без них.
От врача Пацан пришёл хоть и малость обалдевший, с намазанными мазью лбом и шеей, но всё же человеком. А с сортировки… белый с голубыми губами, войти-то вошёл и рухнул без сознания.
— Быват, — с лёгким сочувствием сказали в камере, помогая Гаору поднять и уложить Пацана на нары.
Придя в себя, Пацан сказал, что получил полную первую.
— Про аукцион говорили?
— Да.
— Это хорошо.
— Да, нас вместе теперь?
Гаор пожал плечами. Он тоже уже думал, что их — трёх шоферов — могут выставить на один аукцион, а вот попадут ли они к одному хозяину… Он так и сказал Пацану, и тот тоскливо вздохнул.
— Я с тобой хотел…
— Хо! — фыркнул Гаор. — Да такого, чтоб по желанию было, такого и в армии нет. Забудь, Пацан, хотеть или не хотеть — это ты раньше мог, а теперь к кому попадёшь, там и будешь. Не трусь, ты грамотный, шофёр, зазря тебя уродовать не будут.
А в целом, жизнь шла спокойно. Блатяг к ним не подсаживали, шума и драк не было. На прогулку, правда, тоже не водили, но это, как объяснили Гаору, и к лучшему: холодно сейчас, а прогулочный двор сверху только сеткой прикрыт. А ну как поморозишься, тады чо? На утилизацию сразу, здесь тебе не то что трёх дней, ночи на лёжку не дадут.
И наступил день, когда сразу после утреннего пайка надзиратель пришёл со списком и стал вызывать. Вызвал десятерых и Гаора с Лутошкой в том числе. Пацан проводил их тоскливыми, полными слёз глазами.
Накануне, будто предчувствуя, Гаор, как и ему самому когда-то Седой, уже ночью шёпотом передал заповеди: не подличай, не предавай, помоги слабому, и главную — выживи, но не за счёт других. За прошедшую неделю Пацан оброс короткой тёмной, но очень густой щетиной, на голове волосы уже не топорщились ёжиком, а ложились на лоб, отойдя от первого страха, сам сообразил, что надо подстраиваться под новый говор, оказался памятливым и с ходу перенимал словечки и ухватки. "Так что не пропадёт Пацан", — успел подумать Гаор, выходя из камеры.
И снова марш по лестницам и коридорам. Отделили троих и добавили пятерых, ещё добавили, снова отделили…
Комната, где они сбросили в ящики одежду, расставшись с последним из прошлой жизни… остановка перед душевой… ни его, ни Лутошку стричь не стали…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});