Читаем без скачивания Красное колесо. Узел III. Март Семнадцатого. Том 2 - Александр Солженицын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Широко-о шагал! Широко-о!…
– Но приезд князя Львова и мой в ближайшие дни в Ставку совершенно исключён. Мы будем в состоянии переговорить с великим князем только по телеграфу. Понимаю всю затруднительность вашего личного положения, но прошу вас дать согласие. Если мы с вами не примем этих решений свободно и добровольно, то они будут нам навязаны со стороны.
Вот как они поворачивали! Не только с ними согласиться, но ещё и собственными руками всё сделать. Но ещё на себя и взять всю тяжесть объяснения с великим князем? – да ещё в дурацком положении заместника…
– С глубоким огорчением я должен буду говорить с великим князем… Я полагаю – вы пришлёте ему письмо, а уже затем дополните разговором по аппарату… Лично я очень хотел бы остаться в моём нынешнем положении. И готов честно сотрудничать с каждым, кого избрало бы правительство на должность Верховного… Конечно, долг прежде всего, и придётся принять неминуемое… Хотя в моём здоровьи после болезни остались некоторые…
– От имени князя Львова и своего повторяю, что кроме вас никого у нас не имеется в виду. Письмо великому князю будет послано. Покажите ему эту ленту…
Уже и кончался разговор? А к ним обоим было столько много, Алексеев добивался их несколько дней… Но через весь навал неожиданности вспомнилось только одно:
– Потревожу вас неподходящим посторонним вопросом. Граф Фредерикс приказал отцепить свой вагон в Гомеле и просит разрешения ехать в Петроград. Если возможно, разрешите старику: он совсем уже утратил память и способность распоряжаться даже собой.
Гучков:
– Советуем графу Фредериксу пока не возвращаться в Петроград – никаких гарантий его безопасности. Передайте графу, что с его семьёй всё благополучно, подробности поздней.
И без того было хлопот, но втесался ещё этот граф Фредерикс: вослед пришло сообщение из Гомеля, что граф, бедняга, арестован там.
Обезумевшего старика было жаль, да перед собою не мог отвести Алексеев и собственную вину, что его туда отправил: вероятно, перезаботился, никто бы Фредерикса в Ставке не тронул, ничего б не было.
И пришлось ещё этой ночью давать князю Львову новую телеграмму: чтоб не держали несчастного Фредерикса под арестом.
