Читаем без скачивания Любовница лилий - Ярослава Лазарева

– Странновато, – ответил Виктор, усаживаясь в мягкое кресло, обитое черным бархатом, прикрепленным выпуклыми серебряными пуговицами. – Но стильно. Я бы сказал, готично.

– Я рада, что тебе у меня уютно, – сделала неожиданный вывод хозяйка и скинула плащ на пол.

Она стояла перед Виктором в одном белье и смотрела с вполне определенным желанием. Но он ощущал пресыщение после бурной ночи. Соланж подождала с минуту, затем приблизилась и поставила правую ногу на подлокотник кресла. Отодвинув кружевную серединку трусиков, начала ласкать себя пальцами, нисколько не стесняясь наблюдателя. Виктор замер, на миг испытав дикий всплеск желания. Он даже притянул к себе девушку за бедра и лизнул кончиком языка ее живот. Соланж хрипло рассмеялась, закинув голову и подавая бедра вперед. Она стянула бюстгальтер, отбросила его в сторону и села на колени Виктора. Но он, ощутив усилившийся запах ее кожи, отпрянул и пришел в себя. Желание потухло, на его смену пришло отвращение, которое трудно было преодолеть. Соланж замерла и прищурилась, глядя ему в глаза. Потом встала и подняла свои вещи.

– Отдыхай. Ты больше меня не хочешь, – разочарованно произнесла она. – Я принесу выпить.

Девушка скрылась за дверью, а Виктор встал и обошел гостиную. В углу он заметил книжный шкаф из черного дерева и открыл его. Было интересно взглянуть, какую же литературу предпочитает Соланж. Он увидел несколько переизданий канонической для Ордена книги Макса Генделя «Космогоническая концепция розенкрейцеров», подборку готических романов девятнадцатого века, собрание сочинений Данте Алигьери, сборник духовных произведений православных авторов IV–XV веков «Добролюбие», несколько роскошных изданий Библии и рядом Коран. Его привлек черный, сильно потрепанный том, Виктор вынул его и понял, что это редкий сборник стихов о лилиях.

Он раскрыл книгу наугад и прочел строки из стихотворения Тэффи: «Вянут лилии, бледны и немы… Мне не страшен их мертвый покой…» На следующей странице его взгляд зацепился за отрывок из произведения Елены Черной: «О, лилии, как холодны, как колки. /И как изящны, тонки лепестки. /И в лилиях так нестерпимо больно /От неизвестной грусти, от тоски». Он прочитал и строки Анатолия Рудича: «Все вокруг в болоте гниль и разложенье, /И над этой грязью чистая, одна, Как в растленном мире светлое виденье /Лилии головка белая видна».

Он перелистнул страницы и остановился на стихотворении Северянина. Его вычурные образы поражали, и Виктор вслух зачитал:

– «В светозарной душе – белых лилий посев, / И такая душа – всем чужая…»

– О, мой любимый Игорь Северянин! – раздался звонкий голос.

Соланж вошла в гостиную, и Виктор машинально захлопнул сборник. Девушка выглядела обыденно: синие джинсы, белая футболка, черная кожаная куртка-косуха, гладко зачесанные со лба волосы, лицо свежее и без косметики, лишь губы тронуты розовым блеском. И Виктор отчего-то вздохнул с облегчением. Она подошла, протянула ему открытую бутылку пива и, глядя в глаза, продолжила стихотворение наизусть:

– «…А зарею опять тихий колокол бел,Сердце златно лучи распалили.Без боязни сбирай белоснежный посев,Тот сбирай, кто – исчадье порока.Пусть тебя не страшит окружающий зев:Эта жатва не знает упрека…»

– Интересная подборка, – заметил Виктор и поставил том обратно на полку. – Никогда не видел столько стихов об одном цветке: лилии. Ты их любишь, судя по всему.

– Судя по чему? – глухо спросила Соланж.

– Ну-у… – Виктор немного растерялся от ее странного тона и возникшего напряжения, – судя по обстановке твоей квартиры… я вижу тут изображения белых лилий.

Он глотнул пива и повернул голову, глядя на черные портьеры с вышитыми на них белым шелком закрытыми длинными бутонами. Затем перевел взгляд на обивку дивана. Это был черный бархат с серыми замысловатыми узорами. Но на подушечках белели все те же вышитые лилии.

– Да и этот удивительный сборник, – добавил он, поправив криво вставший томик стихов. – Даже странно…

– Что тебе странно? – поинтересовалась девушка и поставила недопитую бутылку пива на столик.

– Я всегда думал, что розы более традиционны для ловцов, – пояснил он. – Ведь крест из роз наш символ… И вдруг лилия! Для тебя этот цветок имеет какой-то особый смысл?

– Вечная война между розой и лилией, – пробормотала Соланж.

– Что? – удивился Виктор и пристально всмотрелся в ее побледневшее лицо.

– Да так, вспомнила одну легенду, – нехотя ответила она, – будто золото – это металл роз, а серебро – лилий. Если поставить в один букет эти цветы, то едкий запах лилий убьет розы, и они завянут. И поэтому издревле дурным тоном считается носить вместе золотые и серебряные украшения. Будто это даже вредно для здоровья.

– Так вот что за война, – сказал Виктор. – Интересно. Никогда о таком не слышал. И все же розы наш цветок!

– Мы пойдем? – раздраженно спросила Соланж. – Или будем тут пускаться в философские рассуждения, что свойственно ловцам, а что противоестественно? Время уже почти одиннадцать, магазин сувениров должен быть открыт. Или ты просто тянешь время… Боишься ответственности? Случай-то почти бесперспективный. Тут может помочь гипноз. Но и то временно. У японцев в крови подобные обычаи. Одно харакири чего стоит!

– Пошли! – решительно проговорил Виктор и двинулся к двери.

Они быстро оказались на месте. Магазин нашли легко, его яркий, оформленный в восточном стиле фасад привлекал внимание издалека. Витрины заполняли всевозможные безделушки, раскрытые веера, интерьерные куклы гейш и самураев и даже японские мечи, на вид настоящие. Два бумажных красных фонаря с большими черными иероглифами на боках легко колыхались на ветерке над входом. Виктор решительно толкнул дверь. Внутри было пестро, красочно, с потолка свисали разноцветные фонарики на любой вкус вперемежку с ветряными колокольчиками из бамбуковых трубок. Шелковые свитки, натянутые в простенках, с порога притягивали взгляд тонким рисунком в традиционном азиатском стиле. За прилавком стояла девушка в красном кимоно, подпоясанном широким поясом-оби. Ее черные волосы были убраны в гладкую прическу-улитку. Большие темно-карие глаза с приподнятыми уголками выражали благожелательность. Она, увидев новых посетителей, чуть склонила голову, сложила руки лодочкой и поприветствовала на двух языках: японском и французском.

Виктор узнал Юрико, он видел несколько ее фотографий на страничке в соцсетях. Он ответил на приветствие и начал тщательно сканировать ауру, удивляясь все больше: ее поле выглядело уравновешенным, наполненным золотисто-оранжевым свечением. Если бы ловец точно не знал, что через два дня Юрико собирается свести счеты с жизнью, никогда бы в это не поверил. Он посмотрел на замершую возле прилавка Соланж. Она тоже изучала энергию клиента, но на лице читалось недоумение. Ловцы переглянулись и одновременно пожали плечами.

– Чего желают мадам и месье? – любезно осведомилась Юрико, переходя на французский.

– Сами не знаем… что-нибудь изящное, необычное, – ответила Соланж, не сводя глаз с японки.

– Особый случай? Вы ищете подарок ко дню рождения? – уточнила Юрико и мило им улыбнулась.

Редко Виктор встречал настолько уравновешенных людей и удивлялся все сильнее.

– Без цели, – ответил он. – Просто что-то красивое для себя.

– Тогда выбирайте, товар перед вами, – сказала Юрико и снова улыбнулась. – Все можно трогать.

Она отошла к кассе, а Виктор приблизился вплотную к Соланж. Та взяла в руки винтажный шелковый веер, расписанный хризантемами, и аккуратно раскрыла его.

– А ты не ошибся? – тихо спросила она, прикрыв веером нижнюю часть лица.

– Уверен на сто процентов, – ответил он. – Но я сам сбит с толку. Никаких угрожающих тонов в ее поле я не вижу.

– Вот-вот, – согласилась девушка, – я тоже ничего такого не заметила. Помимо цвета, я еще анализирую и запах. От суицидников совсем по-особенному пахнет, еле уловимая смесь гнили и ванили. Что делаем? – спросила она.

– Надо разобраться, – прошептал Виктор. – Не можем же мы уйти просто так.

Он оглянулся. Юрико была занята упаковкой лаковой шкатулки и не обращала на посетителей внимания. Соланж закрыла веер, убрала его в футляр и положила на прилавок. Она взяла белый зонт, расписанный в стиле монохромной японской живописи суми-э.

В этот момент звякнул колокольчик, и в магазин вошла юная парочка влюбленных. Юрико тут же обратила на них внимание и начала предлагать товары, заученно улыбаясь. Молодые люди ответили ей на английском, и она легко перешла на этот язык.

– Ой, какая красивая кукла! – восторженно проговорила девушка, показывая на интерьерную фигурку.

Она стояла на верхней полке и была убрана под стеклянный колпак.