Читаем без скачивания Танкист живет три боя. Дуэль с «Тиграми» - Юрий Корчевский

Через несколько минут кто-то из самых смелых постучал прикладом по броне.

– Немчура, вылазь!

Павел откинул люк и высунул из проема обе руки, показывая, что он безоружен. Вслед за руками он просунул голову и поднялся в люке до пояса.

– Вылазь, стрелять не будем!

У танка стояли несколько минометчиков с автоматами в руках. Один сжимал в руке противотанковую гранату.

– заблудился, немчура?

– Специально приехал, – ответил Павел.

– Ты гляди, сержант! Немец, а по-нашему говорит лучше нас с тобой!

Павел спрыгнул с танка. Все, он у своих. Если сразу, в горячке, в азарте не застрелили, то в СМЕРШ он должен попасть живым.

– Ты что, пьян?

– К своим приехал. Мне бы командира.

Вокруг танка собрались бойцы, поглядеть на «Тигра» вблизи было интересно всем. Издалека, на поле боя видели изредка, а чтобы вблизи, да пощупать – нет.

– Робяты, глянь, какой огромный!

Возник сначала старшина, следом – старший лейтенант. Он посмотрел на танк и, хмыкнув, спросил:

– Что происходит?

– Вот, танк к вам пригнал. К оперу из СМЕРШа мне надо, – объяснил Павел.

Старлей, услышав чистейший русский язык, удивился:

– Власовец, что ли?

– Почему власовец? Я разведчик, из ведомства Утехина, – немного приукрасил Павел.

Бойцы вокруг восхитились.

– А мы думаем – немчура! А он – наш! Эй, разведка, за танк, небось, орден дадут!

Вокруг засмеялись, напряжение спало.

– Чего на тебе форма немецкая? – поинтересовался старшина.

– Я что, в глубокий тыл к немцам в советском обмундировании ходить должен? И с ППШ на груди?

Старшина сконфузился. И в самом деле, брякнул, не подумавши.

– закурить не хочешь? – подступили к Павлу бойцы. И тут же засыпали его вопросами:

– А управлять такой махиной тяжело? А то мы испугались поперва. Прет на нас танк и не стреляет – никак, живьем раздавить хочет.

– Разговорчики! – пресек сержант. – Пошли, разведка!

Павел направился за офицером, услышав сзади:

– Вот повезло парню – танк у немцев угнал. Небось, в звании повысят или орден дадут.

– Ты сам попробуй в тыл немецкий сходить и танк угнать. Тебе точно орден дадут – если вернешься, конечно.

Бойцы засмеялись.

Шли долго, около километра. На Павла косились – уж слишком непривычно было видеть старлея-артиллериста и рядом с ним – немецкого танкиста в полной униформе. Руки у Павла не были связаны, и пистолет при нем оставили, и оттого все выглядело еще более странным.

Едва они дошли до ближних тылов, как в небе послышался гул моторов. Вскоре показались две черные точки, превратившись в пикировщики Ю-87, прозванные солдатами «лаптежниками» за обтекатели на неубирающихся шасси. Они зашли в пикировании и сбросили бомбы.

– Принесло тебя на нашу голову, – с досадой сказал старлей. – Ведь они твой танк бомбят, а минометная батарея рядом.

Что мог сказать в свое оправдание Павел? Он только пожал плечами.

В той стороне, где стоял танк, раздалось несколько взрывов. Старлей, сплюнув, сказал:

– Да мы уже пришли.

Они зашли в избу, и старлей постучал в дверь. Из-за двери крикнули:

– Открыто.

За небольшим столом сидел капитан, курил «Беломор». Дым в комнате стоял коромыслом.

– А, Гладковский, привет. Это кто с тобой? Пленного, что ли, взяли?

– Да нет, сам к нам на танке приехал. Белым днем, через наше минное поле – и не подорвался. Повезло.

– На каком танке? – не понял опер.

– На «Тигре».

– А где он его взял?

– У него у самого спросите. Проехал через траншеи и встал около моей батареи.

– Разберемся. Можете идти.

Старлей козырнул и ушел. Капитан чертыхнулся, пробормотав: «Свалился ты на мою голову – теперь переводчика искать…»

– зачем переводчика? – удивился Павел. – Я русский.

Едва услышав русскую речь, «смершевец» схватился за пистолет.

– Сука, власовец!

– Да что вы все с власовцем! Сначала старший лейтенант, теперь вы! Свяжитесь со СМЕРШем, ведомство Утехина, майор Гурков.

– Так ты из зафронтовой разведки? Так бы сразу и сказал, – успокоился капитан. Он положил пистолет на стол и покачал головой. –   Сдай оружие и документы.

Павел достал из кобуры «вальтер» и положил его на стол. Из нагрудного кармана достал офицерское удостоверение. Капитан развернул его, сверил фото. Медленно прочитал по слогам немецкий текст.

– Так ты лейтенант?

– Так точно, командир взвода «Тигров», что стоят напротив нашей передовой.

Капитан выглянул в окно, как будто мог увидеть там танки.

– Подожди, я не понял. Ты немца убил и взял его форму?

– Да нет. Я окончил немецкую танковую офицерскую школу, мне присвоили звание. Служу в пятьсот седьмом танковом тяжелом батальоне.

– замысловато что-то.

Капитан постучал в стену. Вошел сержант.

– Присмотри пока за ним, мне позвонить надо.

Павел вышел с сержантом и уселся в углу комнаты на снарядный ящик.

– И чего с немчурой возиться, – пробубнил сержант. – Пулю в затылок – и все дела.

– С чего ты взял, что я немец? – ответил Павел. – Я русский, свой, из разведки.

– О как! Тогда прости, формой твоей обманулся. Это что же, эсэсовская?

– Нет, танкист я.

– И по-немецки говоришь? – удивился сержант.

Павел ухмыльнулся:

– Как сейчас с тобой – по-русски.

Сержант хмыкнул, замолчал. Ругаться нельзя, «немец» оказался русским, мало того – из разведки.

– Табачку хочешь? Нашего, самосада. Ядреный, аж до печенок пробирает.

– Не курю.

Через полчаса из-за стены постучали, и сержант завел Павла в комнату.

– Есть такой майор Гурков в ведомстве. Вернее – был, погиб месяц назад. И в звании его повысили, подполковником был.

– Жалко.

– Тебя приказали к ним отправить.

Чувствовалось – капитан слегка растерян. Под конвоем Павла отправлять, как пленного?

– Вот что, держи мою плащ-накидку. Надень, чтобы народ не смущать, а то как бы самосуд не устроили. Машину я уже вызвал. Доставят тебя в СМЕРШ армии, там уже решат.

Капитан облегченно вздохнул. С такими случаями он раньше не сталкивался.

Пока машина не пришла, Павел сидел под охраной сержанта. И в кузове полуторки его конвоировал он же.

Павел снял пилотку, сунул ее под левый погон, запахнул плащ-накидку – только сапоги остались видны. Грузовик раскачивался на ухабах, скрипел всеми своими сочленениями, грозя рассыпаться на ходу. Но доехал.

Сержант передал Павла с рук на руки дежурному офицеру, а в отделе его сразу заперли в камеру.

Сколько прошло времени, Павел мог только предположить, поскольку при обыске с него сняли часы и ремень. Однако потом все-таки вызвали на допрос.

Допрашивал его молодой капитан. Сначала последовали традиционные вопросы: фамилия, звание, где служил? Потом – как попал к немцам?

Павел подробно рассказал свою историю о ранении, о лечении в немецком госпитале, переходе фронта и встрече с Гурковым.

– А теперь подробнее: с кем были на связи, как выглядел связной, на какой волне работала рация, пароли – словом, все!

Павел рассказал все. Капитан расспрашивал о номерах частей, фамилиях командиров. Павел все время был в напряжении и очень устал. А капитан выглядел бодро, свежо.

– Теперь об учебе и дальнейшей службе.

Павел рассказал о 500-м учебном батальоне, службе в батальоне «Тигров», о выстреле снайпера и переезде на танке в расположение наших войск. Капитан записывал, кивал головой, задавал уточняющие вопросы.

– Вроде все, товарищ капитан.

Следователь поднялся, подошел к Павлу и вдруг, коротко размахнувшись, ударил его в зубы.

– Какой я тебе товарищ? Пока ты в немецком тылу отсиживался, народ кровь проливал! Я для тебя, гнида фашистская, гражданин следователь!

Павел вытер рукой кровь с разбитой губы.

– А теперь – кто тебя завербовал, какое задание получил?

– Никто. Я все рассказал, как на духу.

– Ничего, дай срок, мы тебя выведем на чистую воду. Моя бы воля – сам бы тебя расстрелял, вошь немецкая!

Капитан вызвал конвой, и Павла отвели в камеру. Он улегся на жесткий топчан. Вот это попал в оборот! Был бы жив Гурков – ситуация прояснилась бы, а теперь? знали ли о нем сотрудники майора, вел ли он какие-нибудь записи? Кто может подтвердить факты? А хуже того – захочет ли следователь эти факты собирать? На войне с бумагами особенно не заморачиваются. Это у немцев пунктуальность и порядок во всем, и в первую очередь – в бумагах. Даже в ротной каптерке учет ведется: кто, какие и когда получал – сапоги или подсумок. И даже на ремне к тому же подсумку вытеснено на коже «К98», чтобы не спутать с другим. Вот только не помогла немцам их пунктуальность. Наши со своим раздолбайством ухитрялись их бить. Наверное, дух сильнее.

Сделав такой вывод, Павел решил стоять на своем. Весточку бы родителям разрешили послать! Мать, небось, извелась уже вся. С Курской битвы писем от него не получала. А может, похоронка на него пришла? Если его расстреляют в контрразведке, то это и к лучшему. Еще когда он в Красной Армии служил, не один танк немецкий подбил, и сейчас «Тигр» угнал. А «Тигр» – машина мощная, и денег больших стоит. Немецкой казне каждый «Тигр» обходится в восемьсот тысяч рейхсмарок. Сумма очень большая, стало быть, это он, Павел, урон рейху нанес.