Читаем без скачивания Дочери богини Воды (СИ) - Шурухина Мария

— Ты с ним не ладишь?

— Не то, чтобы не лажу… Просто ты его не знаешь так хорошо как я. Он подчас невыносим делается. Бесит. Хотя, где тебе понять…

— Я понимаю. У меня ведь тоже… бабка…

Льен осекся. Говорить о бабке сейчас не хотелось.

— А, — фыркнул Варг, — та самая, которая ведьма?

— Ага. Но мы… мы с ней не живем.

— Да врешь ты все! Нет у тебя никакой бабки, да еще и ведьмы!

— А вот и не вру!

Льена даже в жар бросило от того, что Варг ему не верит. В пылу спора он снова придвинул табурет ближе к кровати.

— И где же она живет, твоя бабка? — язвительно спросил Варг.

— Далеко.

— Как далеко?

— На севере. За Стылым озером. Туда плыть надо на корабле…

После этих слов Варг заметно оживился.

— Плавал на корабле?

— Один раз всего, когда сюда добирались.

— Значит, море видел. Везет… — Завистливо протянул Варг. И сразу без перехода спросил: — А правду говорят, что и сестра у тебя ведьма?

— Нет! — запальчиво выкрикнул Льен. — Что вы заладили все — ведьма, ведьма! С чего взяли? Ведь не проверяли ее, значит ничего не доказано!

— Так проверят! — будто невзначай бросил Варг.

— Кто? — Льен поспешно вскочил с табурета, опрокинув его набок.

— Дознаватель, кто же еще.

— Ясно. — Кожа Льена пошла красными пятнами, кулаки сами сжались. — Ты, что ли, навел?

— Нет. Ирма обмолвилась, когда заходила. Сказала, что надо проверить твою сестру. Иначе натвориг она дел, разбирайся потом.

Льен навис над самым лицом Варга, уперев руки в кровать по обеим сторонам от лежащего мальчишки. И уж точно не выглядел сейчас добрым или слабохарактерным.

— Еще что говорила? Отвечай!

— Да слезь ты с меня, придурок! — Варг попытался вывернуться, но только поморщился — любое движение причиняло боль. Оставалось только бросаться ядовитыми словами. — Вон слюна как у бешенного брызжет, лицо мне все оплевал. Что еще говорила? Чтоб я держался подальше от всей вашей чокнутой семейки. Чтобы тебя, Мелкий, не задирал. Сестрице твоей не перечил, указания ее соблюдал. Потому что, если она и вправду ведьма, проклянет. Меня, а заодно и весь наш род. Она ж у нас умная, всегда больше всех знает, тетушка моя ненаглядная. Чтоб ее, Засуха прибрала!

— Ирма тебе родственница? Тетка? — Льен усилием воли отпрянул от кровати, успев сильно изумиться тому, что таких приступов злости он за собой раньше ни разу не замечал.

— Да какая тетка, седьмая вода на киселе. Она себя велит теткой звать, вот и я привык.

Льен выдохнул, разжал кулаки.

— Моя сестра — не ведьма. Запомни это раз и навсегда. И никогда не будет. Слышишь, никогда! Понял?

Варг не успел ответить. Дверь скрипнула и вошла Роанна. В белом мучном переднике с мукой на скуле.

— Я опару поставила для пирожков, — убирая разлохматившиеся прядки волос за ухо, сказала она. Оглядела застывших мальчишек, нахмурилась. — Что тут у вас?

— Ничего, — хором ответили оба. Смутились и покосились друг на друга.

Недоуменно передернув плечами, Роанна развернулась и вышла.

— И я ухожу, — подхватил пустую миску Льен и направился вслед за сестрой.

— Скатертью дорожка, — буркнул Варг. Когда Льен дошел до двери, бросил ему в спину: — Вечером приходи. Разговор есть.

Сестра уснула быстро. Последнее время она сильно уставала, рано вставала и рано ложилась. Бледная стала. Совсем худая. Благодаря деньгам господина Карпентера, они стали лучше питаться. Но Роанне это почему-то впрок не пошло. Возможно, переживает из-за дознавателя. Сказала ей Ирма или нет? Сестра ни словом не обмолвилась о том, что знает о дознавателе. Нет, нужно решиться и спросить самому.

Сон не приходил. Льен то ворочался с боку на бок, то лежал, уставившись в потолок, на котором, впрочем, нечего было разглядывать — комната тонула во мраке. Лишь смутные очертания предметов угадывались в тусклом свете луны,

полузанесенной облаками.

А еще Льена мучал вопрос: что хотел от него Варг? Зачем звал поговорить?

Весь вечер Льен занимался мелкой работой по дому: мыл посуду, чистил яблоки для варенья, подметал, носил дрова из поленницы в дом. Но так и не решился подойти к Варгу. Да и потом, Льен ему кто? Мальчик на побегушках? Или комнатная болонка, чтобы вот так, по первому зову бежать? Сам пусть идет. Вернее, ползет. Ну его, с его тайнами…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Проворочавшись с пол огарка Льен встал. Зажег свечу. Тихонько приоткрыл дверь, высунул в образовавшуюся щель сначала руку с подсвечником, а затем уже протиснулся сам.

На цыпочках, крадясь, подошел к кровати, на которой лежал Варг — теперь Льен уже разглядел — отвернувшись к стенке. Конечно, разве он обязан его до самой ночи дожидаться?

— Долго ты так стоять будешь?

От хриплого надтреснутого сипа Льен вздрогнул и чуть не выронил подсвечник.

— Свечу потуши, придурок мелкий.

Льен послушно подул на пламя. Комнату тут же окутала тьма, а Льена, невесть почему, липкий страх.

— Садись, давай.

— Куда садиться? Не видно ничего. Сейчас уроню что-нибудь…

Словно в подтверждение этих слов послышался грохот, что-то упало на пол с громким стуком.

— Криворукий, — зашипел Варг. — И чему тебя только Ачи учит? В его работе точность нужна, сноровка.

— Мастер учит, — Льен поставил подсвечник на пол, нашарил табурет, который уронил, поднял его и сел, — что сноровка приобретается со временем и опытом. Нужно всего лишь чаще работать с инструментом, а лучше вообще не выпускать его из рук.

Глаза Льена понемногу привыкли к темноте так, что он сумел различить силуэт Варга.

— Конечно, — хмыкнул силуэт, — ты случайно стамеску с собой не прихватил, нет?

— Нет, — удивился Льен.

— Жаль. Прекрасный случай отомстить упустил. Представляешь — ночь, я весь такой лежу беззащитный, а тут входишь ты. Со стамеской.

Снова издевается. Отвратительный характер.

— Да ну тебя, — надулся Льен. — Зачем звал-то?

— Скучно мне, — силуэт на кровати почти не шевелился. — Высплюсь днем, а вечером и ночью такая бессонница одолевает — сил нет. Расскажи что-нибудь занятное, а?

— Шут я тебе, что ли? Сам себя развлекай, а я пошел.

Льен принялся шарить по полу, пытаясь нащупать подсвечник.

Силуэт зашевелился.

— Постой, — проскрипел, — обидчивый какой. Пошутил я. Разговор есть.

— Чего тебе, говори?

— Помнишь, как ты однажды вступился за нищего бродягу?

Помнит. Такое забудешь…

Льен тогда с рыбалки возвращался. Удачный день — поймал три крупных леща четыре карасика. И Варга на речке не было. Просверлил лунку — сиди, лови, никто слова дурного не скажет, не прогонит, не отберет улов. А вокруг — тишина. Зимняя сказка.

Подойдя к заброшенному колодцу, Льен увидел мальчишек, сгрудившихся возле чего-то. Или кого-то? Неужели Варг, главный уличный заводила, нашел себе новую жертву?

Когда Льен подошел ближе, ему удалось разглядеть человека. Так и есть — новая жертва.

Человек был в грязном порванном тулупе с замотанными на ногах и руках тряпками. Выстуженный ветер сердито трепал его седые, скатанные в колтуны, волосы. А снежки колючие. Меткие. Они летели страннику прямо в голову, за шиворот, попадали по перемотанным тряпьем рукам. Человек уже и заслоняться перестал. Подломил колени, опустился в колючий сугроб. Наверное, просто упасть ему не позволяла гордость.

Бросив деревянный ящик с рыбой и блеснами, служивший одновременно еще и сидением, Льен кинулся в толпу мальчишек. Позже он не раз думал, отчего поддался странному, несвойственному ему порыву. Возможно, потому что прекрасно понимал, каково это — ощущать, когда над тобой издеваются; возможно, потому что силы, похоже, совершенно покинули неизвестного странника и он завалился на бок, опираясь на отставленную руку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Заслонив собой человека, Льен ощутил привычную уже в таких передрягах боль. Только теперь в него летели колкие меткие снежки. Попутно вспомнил, что замах и силушка у деревенских оболтусов неслабая. Лишь бы синяками отделаться и не забывать защищать рукой глаза: если попадут, ледяной комок, чего доброго, и глаз может выбить.