Читаем без скачивания Там, где любовь - Мэри Смит

— Очень практично.

— Просто логика. Из рая убегают только дураки. К тому же с судьбой не спорят. Если уж она меня сюда забросила, значит…

— Интересно! Я полагал, что это я тебя сюда забросил.

— Ты всего лишь ее орудие, ирландец.

— Звучит по-шекспировски. Значит, я всего лишь винтик в сложном механизме мироздания?

— Ну, что-то вроде.

— Тогда я не буду больше испытывать угрызения совести.

— А они у тебя были?

— Еще какие! Всю ночь я ворочался, размышляя о том, правильно ли поступил, затащив тебя силком в эту глушь, а сейчас оказывается, что это не я, а слепая судьба. Меня просто использовали, выражаясь твоим языком.

Морин обольстительно улыбнулась, и у Дона разом пересохло в горле.

— Ладно, где тут пляж? Хочу на солнце!

— Я тебя провожу.

И они отправились на пляж, и Дон не мог насмотреться на маленькую черноволосую фею, так заразительно смеявшуюся и скачущую в бирюзовых волнах. Это была совсем другая Морин, живая, юная, разом сбросившая весь груз невзгод и ежедневных забот.

Ближе к вечеру они вернулись на виллу и набросились на вкуснейший обед, поданный Паломой. Когда пришло время десерта, объявились гости. Супружеская пара средних лет, давние и хорошие знакомые семьи О'Брайен. Дон радушно встретил их и пригласил к столу, но в глубине души ощутил досаду. Они мешали ему быть наедине с Морин.

Беседа затянулась, Палома принесла кофе и коньяк, а потом Дон заметил, что Морин буквально засыпает в своем кресле. Он нагнулся к ней и ласково тронул за руку. Изумрудные глаза мгновенно распахнулись во всю ширь, и Морин смущенно зарделась.

— О, простите меня, я не хотела быть такой невежей, но… Это все здешний воздух. От него я словно пьяная…

— Не надо извиняться, малыш. Ты здесь на отдыхе, так что иди — и спи, сколько тебе захочется.

Она провалилась в блаженный сон, но какое-то время спустя проснулась. Ее разбудил странный звук. За окном было совсем темно, цикады оглушительно голосили, соревнуясь в сложности трелей. Будильник показывал половину третьего.

Морин полежала немного с открытыми глазами, пытаясь понять, что ее разбудило. И тут звук повторился.

Что-то, вернее, кто-то пронзительно скрежетал и скребся под кроватью. Маленький, но, несомненно, бодрый и, вполне возможно, опасный.

Морин торопливо села, подтянув одеяло повыше. Темно, ничего не видно, но она бы и при свете не полезла под кровать проверять, кто это завелся у нее в комнате.

Мышь? Мышей она боялась, но в меру. А вдруг это не мышь? Кто его знает, какие звери водится на острове!

С каждой минутой паника все росла, и наконец Морин завернулась в покрывало, прижала к груди подушку, великолепным прыжком преодолела расстояние от кровати до двери и вылетела в гостиную. Лучше уж скоротать остаток ночи на кушетке, чем ворочаться с боку на бок в одной комнате с неизвестной псевдомышью.

Сон как рукой сняло. Морин тщетно пыталась успокоиться, но, как назло, в голову лезли живописные и крайне неприятные картины: не мышь, а большая хитрая крыса забирается на кровать, обнюхивает лицо спящей Морин, пробует на зуб пряди волос, разметавшиеся по подушке…

Неудивительно, что она чуть не заорала в голос, когда рука Дона мягко легла ей на плечо.

— Что-то случилось, малыш? Мне показалось, я что-то слышал.

— Ничего не случилось. Иди спать, Дон.

Пожалуйста, иди спать. Это слишком невыносимо — смотреть на ожившую античную статую в легкомысленных плавках.

— Почему ты устроилась здесь?

— Не могла заснуть. Решила сменить обстановку.

Если она скажет ему, что у нее под кроватью мышь, он сразу же поднимет ее на смех, а этого она больше не вынесет. Особенно от Дона О'Брайена.

— Я посижу с тобой?

— Не надо! Я спать хочу.

Разумеется, он ее не послушал. Уселся в ногах и о чем-то задумался. Пользуясь темнотой, Морин нахально рассматривала своего похитителя…

— Морин?

— А? Что?

— Это надо прекращать.

— Что именно?

— Вот эти свиданки в полуголом виде по ночам.

Она задохнулась от возмущения и ответила максимально холодно:

— Я бы с радостью, но с бессонницей трудно бороться при помощи волевых решений.

— Вчера ты спала.

— Я устала и немножко обалдела. Слишком много впечатлений. Сегодня я отдохнула. Вот и результат.

— Это все стресс. Бессонница — первый признак.

— Я пробовала пить таблетки, но после них по утрам ужасно болит голова и нет сил… Слушай, отстань. Я уже засыпаю, а ты тут разговариваешь, разговариваешь…

— Так почему бы тебе не вернуться в свою комнату и не заснуть на нормальной постели?

— Потому что там кто-то есть!

— Деточка, опомнись…

— Мышь, или еще кто-нибудь…

— Мышь? А почему ты не завизжала?

— Я никогда не визжу.

— Ого! Я потрясен.

У нее не осталось сил на то, чтобы понять, смеется он или нет. Морин заснула.

По лицу бегали теплые солнечные зайчики, забирались под ресницы, щекотали в носу. Морин поморщилась, улыбнулась, осторожно открыла один глаз…

Это была не ее кровать. То есть совершенно чужая.

Она резко села и огляделась по сторонам.

Она провела эту ночь в чужой постели, и кто-то спал рядом с ней, вон, подушка смята.

И этот кто-то — Дон О'Брайен!

Но как oнa здесь очутилась?! Что происходит?

Дверь открылась, и Дон вошел в комнату с подносом в руках.

— С добрым утром, дорогая. Завтрак в постель!

Она на некоторое время просто онемела, поэтому молча смотрела, как он ставит перед ней поднос, а сам совершенно спокойно ложится рядом, небрежно вытянув длинные мускулистые ноги. На нем был короткий шелковый халат бирюзового цвета. Дорогой, наверное…

— Как я здесь оказалась?

— Я тебя принес на руках. Потом мы сплелись в страстном объятии и занимались диким и необузданным сексом, но ты этого, разумеется, не помнишь. Кофе?

— Дон, перестань издеваться!

— Ты со сна очень хорошенькая.

— Заткнись!

— И волосы у тебя так буйно разметались по плечам, что хочется зарыться в них лицом. А какая ночная сорочка…

— Это Анжи купила! Слишком открытая, да?

— Так ты хочешь узнать, что случилось прошлой ночью?

— Ты же мне уже сказал.

— Я соврал.

— Я знаю.

— Ты очень умная. Пей кофе, остынет.

— Пью. Очень вкусный, Я думаю, что заснула на кушетке, а ты меня перенес, вот только не могу поверить, что даже не проснулась… Так ведь меня можно из дома вынести, а я и не замечу!

— Ты просто устала, малыш.

— А ты почему меня не разбудил, негодяй? Знал же, что я испугаюсь!