Читаем без скачивания Щит и меч - Вадим Михайлович Кожевников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все попытки Вайса завязать беседы с армейскими нижними чинами, проникнуть в расположение частей оканчивались неудачей. Шоферы автобазы в соответствии с приказом Келлера не имели права сообщать друг другу маршруты своих поездок. Помимо всего, машины, за исключением броневика Циммермана, использовались лишь в пределах города. Но Циммерман никогда не говорил о своей работе, и Иоганн ничего не знал о ней, кроме того, что машина Циммермана за сутки проходила иногда больше трехсот километров, — это легко можно было проверить по спидометру. Но как бы ни была непроницаема броня, скрывающая передислокацию немецких частей, Иоганн обязан был сквозь нее проникнуть. И проник. Как и все великие открытия, это оказалось до чрезвычайности просто.
Келлер в последнее время стал настолько пренебрегать Вайсом, что поручил ему вывозить на специальную мусоросжигалку за городом бумажный мусор из различных учреждений, подлежащий уничтожению.
Первые же поездки Вайса на мусоросжигалку дали ему то, что он так долго и тщетно искал. Он рассматривал обрывки иностранных газет, иллюстрированных журналов, старые накладные, внимательно изучал и классифицировал их. Они говорили о том, что из оккупированных немцами стран в Польшу прибыли немецкие штабные части.
Не пренебрегал Вайс и немецкой продукцией. По клочкам газет можно было установить, из каких районов Германии прибыли в Лодзь немецкие воинские части.
Он изучал мусор не менее увлеченно и вдохновенно, чем археолог свои находки.
Но скоро он утратил источник такой информации и очень сожалел об этом, сколь мало привлекательным он ни был: Келлер освободил его от перевозки мусора. Об этом Иоганн сообщил в конце очередного письма-шифровки, где излагал свои наблюдения о передислокации немецких частей, предварительно, с присущей ему тщательностью, проверив достоверность анализа сведений, добытых на мусоросжигательной станции, путем наблюдений за номерами появляющихся новых армейских машин в городе.
Когда Иоганн ехал на машине один, он никогда не отказывал в любезности подвезти кого-нибудь из армейских. За это с ним расплачивались болтовней.
Разве можно не оказать внимания своему парню, такому приветливому и услужливому, к тому же со дня на день собирающемуся уходить с маршевой ротой. Правда, он еще не нюхал фронта, но как он почтительно относится к фронтовикам, советуясь, в какую часть лучше пойти служить!
Танкистам Иоганн расхваливал авиацию, летчикам — танковые части.
В этих кратких, но пылких дискуссиях о преимуществах того или иного вида оружия Вайс черпал немало существенных сведений.
Однажды во время очередной облавы в городе Иоганн увидел стоящего в нише ворот парня с бледным, как брынза, лицом. Парень озирался, держа правую руку в кармане.
Вайс остановил машину, снял запасное колесо, спустил воздух, поманил парня и, подавая ему насос, показал знаком, что он ему приказывает накачать скат. Парень послушался.
Подошел патруль. Вайс показал свои документы.
Патрульный спросил, кивая на парня:
— А этот с тобой?
Вайс, уклоняясь от прямого ответа, сказал неопределенно:
— Полковник вызвал машину, а мы вот опаздываем.
Патруль ушел.
Кончив накачивать воздух в камеру, парень вопросительно поглядел на Вайса, спросил по-немецки:
— Я могу уходить?
— Может, подвезти за твой труд?
Юноша заколебался, потом, решившись будто на что-то отчаянное, уселся рядом с Вайсом.
Долго ехали молча.
Наконец юноша не выдержал, спросил:
— Ты почему меня выручил?
— Это ты меня выручил, — сказал Иоганн, — накачал колесо.
— Странный немец.
— Чем?
— Да вот выручил, — упрямо повторил парень, — и везешь. Я же поляк.
— Вижу.
— Ты что, хороший немец?
— Что значит «хороший»?
— А вот из таких. — Парень поднял руку со сжатым кулаком.
Вайс пожал плечами.
— Рот фронт! Не знаешь?
— Нет, — сказал Вайс.
— Так какого же черта ты меня выручил? — рассердился поляк.
— А где это ты видел таких немцев?
Лицо парня снова побелело.
— А ты, выходит, из гестаповцев, да? Притворялся, да? Поймал, да? — И поспешно сунул руку в правый карман.
Вайс не оборачиваясь посоветовал:
— Не горячись. Посчитай до десяти и подумай.
Дальше ехали снова молча.
— Я здесь сойду, — сказал парень. Открыл дверцу и вылез спиной к выходу.
Вайс наклонился.
— А деньги?
— Какие? — удивился парень.
— За проезд.
Парень вынул измятые злотые, сказал:
— Здесь на пачку сигарет тебе не хватит.
— Все равно давай, — строго сказал Вайс. Пряча деньги, сказал усмехаясь: — А ты думал, немец тебя даром повезет?
Развернул машину. Мелькнуло растерянное, удивленное лицо парня. Он робко помахал рукой. Вайс не ответил.
И хотя Иоганн здорово это придумал, взяв с парня деньги за проезд, все равно выручать его — это была вольность, на которую он не имел права.
«Плохо, товарищ Белов, — мысленно сказал себе Иоганн. Но тут же невольно подумал: — А ловко это получилось с камерой. Все немецкие шоферы так делают: заставляют любого польского прохожего качать ручку насоса. Вот и я заставил тоже…»
Но когда через несколько дней на улице пьяный немецкий солдат бил по щекам какую-то накрашенную женщину и та бросилась к Вайсу, умоляя защитить, Иоганн молча отстранил ее и прошел мимо. Вайс прошел мимо так равнодушно, будто это все происходило в потустороннем мире. После случая с парнем он еще долго относился к себе критически, «прорабатывал» себя. Он понимал: приметы советского человека, его нравственные особенности здесь столь же опасны и вредны, как жалость для хирурга. И он равнодушно прошел мимо избиваемой женщины, твердо зная, что его долг выше этих чувств.
Несколько дней Иоганн возил местного немца, фермера Клюге — члена фрейкора «пятой колонны» в Польше, функционеры которой совершали диверсии накануне гитлеровского вторжения, а потом выполняли роль гестаповских подручных.
Тяжеловесный, коротконогий, с мясистым лицом, страдающий одышкой, Клюге, узнав, что Вайс из Прибалтики, сказал с упреком:
— Таких парней следовало там держать до поры до времени, чтобы вы потом по нашему опыту устроили там хорошенькую поросячью резню.
Вайс спросил:
— Вы считаете, у нас была бы такая возможность?
— Я думаю, так.
— Зачем же мы тогда оттуда уехали?
— Вот именно — зачем? — угрюмо сказал Клюге. И вдруг, ухмыльнувшись, утешил: — Ничего, парень, все впереди.
У Клюге на ферме работало несколько десятков военнопленных поляков и французов, но он взял подряд на доставку щебня для дорожного строительства и всех пленных загнал в каменоломню и в качестве надсмотрщиков приставил к ним сына и зятя. Теперь Клюге хлопотал о новых военнопленных для фермы, уверяя, что все его прежние поумирали от дизентерии.
Вайс спросил:
— А что вы будете делать зимой с таким количеством военнопленных?
Клюге сказал:
— Главным конкурентом человека в потреблении основных пищевых продуктов является
