Читаем без скачивания Босиком по 90-м - Иван Любенко

– Что значит, «при-в-вет»? – заикаясь, спросил Алик.

– А то и значит… Передайте, говорит, пацаны привет с того света Алику и Валере, что бабки мне торчат, – вымолвил коренастый с белыми чётками «старший». Он пододвинул ногой стул и плюхнулся на него. Двое других остались стоять. – Так ты кто? Алик или Валера?

– Алик.

– Ну, давай, Алик, рассказывай, – ухмыльнулся он. – Мы тебя слушаем. Сколько вы были должны Самиру?

– Пять с половиной.

– Вот, молодец, вспомнил. А когда надо было вернуть?

– Не помню точно. Где-то в середине ноября.

– Слышь, братва, он даже забыл, когда бабки заныкал. – Чеченец вынул из кармана записную книжку, – как раз ту самую, что мы видели у Самира, – вздохнул и прочитал: – «15.11.94. А. Клейст и В. Приволин, долг 5 500 дол.». Ну так чо?

– Так никто ж и не отказывается. Мы хотели отдать, да некому уже было.

– Некому говоришь? – осклабился незваный гость. – А я, по-твоему, кто?

Алик пожал плечами.

– Не знаю. Я тебя первый раз вижу.

– Это ничего. Теперь, фраер, каждый день нас видеть будешь. Вы, смотрю, сильно развернулись на бабках Самира. Целую авиакомпанию создали. В Якутск коньяк гоняете. Борзеете, говорят. Порядочных людей на керосин кидаете. Короче: для начала штраф заплатите тридцатку зелени. Срок даю до завтра. А потом я скажу, что с вами дальше будет. Понял?

– Насчёт тридцатки это вы, парни, загнули, – придя в себя, ответил Алик. – Просрочка оплаты чуть больше трёх месяцев, а вы тридцатку хотите. Давайте встретимся послезавтра. Я вас с нашими друзьями познакомлю. Они – люди серьёзные. Там всё и обсудим.

– Ты чо, овца, нам стрелку забиваешь? А ты понимаешь, чушок поднарный, что после этих слов ты уже тридцаткой не отделаешься? – чеченец поднялся и вплотную подошёл к Алику.

– Я, хоть и недолго на киче чалился, но «чушком» не был, – ответил Альберт, белея от злости. – А за такой базар ответ держать придётся. Ты адресок оставь и телефон, чтобы тебя долго искать не пришлось.

Два других чеченца будто собираясь драться, стали разминать кисти и делать движения плечами. Но Клейст стоял как изваяние и даже не моргал. Он смотрел в глаза старшему.

– Духовой что ли? – усмехнулся тот. – Ладно, посмотрим. А искать меня не надо. Завтра в это же время мы опять к тебе придём. За бабками. Готовь тридцатку. Сегодня тебя бить не будем. Подождём до завтра.

Он плюнул на пол, и они ушли.

Алик тут же закрыл офис, остановил такси и поехал в известное в городе кафе, где собирались друзья Шаха. Надо сказать, что после своего освобождения он помогал своим недавним сокамерникам. Кроме продуктовых передач, раз в месяц Алик, по согласованию со мной, отдавал разные суммы людям Шаха. Тот знал об этом и однажды даже прислал из тюрьмы маляву, в которой было написано: «Алику. Благодарю за помощь. Обращайся. Шах». Эту записку мой компаньон с гордостью показал мне. Он носил её в кармане своего модного пиджака. Но мне это не нравилось. Я был уверен, что рано или поздно зависть со стороны людей Шаха приведёт к конфликту. Стоит нам хоть раз попросить у них помощи, как те сразу предложат «крышу». А это уже далеко не дружба. Однако Алик убеждал меня, что и с братвой можно иметь нормальные отношения и в то же время, не быть одним из них, то есть не бояться, что тебя посадят.

Я прилетел из Якутска утром следующего дня и узнал, что вечером предстоит неприятная встреча с братом Самира. Все эти подробности Алик рассказал ещё в аэропорту. Он был на удивление спокоен и уверил меня, что дагестанская группировка на его стороне. Мне надо будет лишь признать сумму долга и подтвердить дату возврата. Остальное – не моё дело. Он сам во всём разберётся и можно не волноваться. Только в его слова мне не особенно верилось.

Придя домой, первым делом я открыл уже почти забытую записную книжку Деда. Ко всем старым датам добавилась только одна прошлогодняя запись – 22.11.94. И опять рядом стояла галочка. Свободного места оставалось всё меньше. Но тогда я ещё не задумывался о последствиях. «Да, – рассудил я, – стало быть, этот недоделанный «сын Арарата» чуть не угробил меня тогда в поле, перед первым рейсом. А вот зачем он нажаловался на нас брату Самира – непонятно. Вероятно, зависть.

Неопределённость – вещь отвратительная. Особенно, если ты знаешь, что от тебя почти ничего не зависит. И кто знает, как изменится моя и Алика жизнь после вечерней разборки? Чтобы отвлечься от дурных мыслей, я включил телевизор. Показывали войну в Чечне. В Грозном шли тяжёлые уличные бои. Отряды сепаратистов, постепенно оставляли город. Наши солдаты, с перепачканными сажей лицами, перекуривали после атаки.

Усталость взяла своё, и я сам не заметил, как заснул. Слава богу, что перед этим поставил будильник. Молоточек «Севани» тарабанил отбойным шахтёрским молотом. Я умылся и наскоро перекусил. Старый армейский принцип: если не знаешь, что тебя ждёт впереди, первым делом поешь – в данном случае был как нельзя кстати.

На улице бушевал ветер. Он завывал в трубе школьной котельной, точно в огромном свистке, рвал рекламные щиты и чуть не сбивал с ног прохожих. Погода, будто предчувствуя недоброе, уговаривала меня остаться дома.

У обшитого железом ларька с надписью «Круглосуточно» стояло такси, которое я и нанял. Водитель, под негромкую музыку песни Евгения Кемеровского «Братва не стреляйте друг друга», ругал частный инвестиционный фонд «Южный», куда вложил семейные ваучеры и остался ни с чем. И если «МММ» уже лежало на дне, то клоны этой мошеннической структуры, точно метастазы, покрывали всю Россию. Ещё несколько месяцев назад в красноленинском аэропорту садились грузовые АН-26 с логотипом «РДС-АВИА». Финансовая компания «Русский Дом Селенга» создала свою авиакомпанию исключительно для того, чтобы перевозить деньги вкладчиков в основной офис со всех концов нашей необъятной страны». Вот это размах!

Жигули остановились на улице Ленина, рядом с политехническим институтом. Я поднялся наверх и зашагал по длинному коридору, в котором кипела авантюрная коммерческая жизнь. Синим светом мерцали экраны мониторов с программой «Лексикон». Из открытых дверей чужих кабинетов слышалось, как кто-то по телефону менял два вагона леса на вагон краски, краску на тушёнку, а тушёнку на водку… Инфляция была запредельной, и бартер правил экономикой.

Алик стоял у окна и курил.

– А! Вот и ты! Могу обрадовать – никакой разборки не будет. Всё разрешилось само собой ещё днём. Дагестанцы нам помогли. Мы должны отдать брату Самира всего десятку зелени. Деньги у нас есть, так что можно не переживать. Завтра я им отнесу. Но, как ты понимаешь, помощь людей Шаха не бескорыстна. Теперь они будут поставлять нам фуры с товаром для отправки в Якутск под реализацию. По-моему, неплохой вариант.

– И по каким же ценам?

– Не знаю. Они говорят, что всё будет нормально.

– Нормально? Для кого? Ты же понимаешь, что, фактически, они входят в наш бизнес. Это плохо. Проще было с чеченцами договориться.

– Да? Думаешь, они бы не влезли бы к нам? Ещё бы заставили работать на них и по бабкам отчитываться. Платили бы нам мизерную зарплату и никуда бы мы с тобой не делись. Ты видел, какая в Грозном война? Им завалить нас – как воды выпить.

– Не знаю, – пожал я плечами, – не нравится мне это. Но как бы там ни было, надо лететь на Кипр, учреждать офшорную кампанию, подписывать договора с аэропортом Ларнаки, найти турфирму и согласовать цены на приём.

– Вот и поезжай! – оживился Алик. – Там тепло, апельсины, море, тёлки загорелые… Поезжай! А за дело не беспокойся! Новые сотрудники – парни ушлые. Налету всё схватывают.

– Вот это меня и беспокоит. Присматривать за ними надо.

– Здесь ты прав, – кивнул Алик.

Наши новые помощники, действительно, отличались от общей массы сверстников. Евгений, так звали одного из них, пробовал заниматься челночным бизнесом. Он одолжил денег у одноклассника, но рассчитаться так и не смог. Тот ждал, настаивал, ругался, но назад не получил ни рубля. Когда терпение у него лопнуло, он обратился к братве, и те взялись за должника серьёзно. Они приходили к Евгению домой и, не стесняясь, заглядывали в полупустой холодильник. Если находили еду, забирали себе. Им было всё равно, что жена и маленький ребёнок оставались голодными. Иногда после таких визитов у супруги начинались истерики. Надеясь рассчитаться, Женя уговорил хозяина, вечно простаивающего без работы «КАМАЗа», отправиться вместе с ним в Курскую область. Он вычитал объявление о том, что в одном колхозе пропадает в поле картофель. Собирать было некому. Всё село пьянствовало. Правление отдавало урожай за гроши. Вдвоём с водителем они накопали целую фуру. Жили в кабине. Скучное и холодное существование парней скрашивала подобранная на трассе, «плечевая». Девчонка оказалась весёлого нрава. Она делилась не только своим теплом с попутчиками, но и готовила нехитрую еду, а иногда помогала собирать картошку. За неделю они настолько к ней привыкли, что, казалось, знали всю жизнь. Да и сама гостья влюбилась в обоих. Но пора было ехать назад. Путана плакала и не хотела расставаться. Так втроём они и вернулись в Красноленинск. Картофель распродали быстро, и долг Евгений погасил. А «боевая подруга» нашла себе место на улице Объездной. Там, говорят, и «голосует» по сей день. Всё это случилось ещё прошлой осенью. Теперь Евгений работал у нас. В его обязанности входило получать товар, проверять его качество и руководить погрузкой в самолёт.