Читаем без скачивания Чужой для всех. Книга 3. - Rein Oberst

— Да-да, — заторопился рейхсминистр, сутулясь натягивая кожаное пальто с меховым воротником. -...Какая радость. Фюрер будет доволен.

Мысли Шпеера были далеки от Ставки Моделя. Фельдмаршал также торопливо выпроваживал гостя, указывая рукой на выход. Хитроватый, немигающий взгляд. Формальные пожелания. Ноги тотчас разворачиваются, бросают собранное, поджарое тело к столу, как только захлопывается дверь. Жадный охват телефонной трубки с гербом третьего рейха. Душу саднило то, что лавры достанутся в большей степени Ольбрихту. Этому выскочке, молокососу...

Подполковник Ольбрихт догнал свой авангард лишь у Ставло перед мостом через реку Амблев. Задержка у Бонье стоило того. Ему удалось спасти жизни 150 военнопленных американцев.

Тяжелые Тигры, Пантеры с трудом преодолевали сложный поворот по узкой заснеженной брусчатке, уходили за большую скалу, за которой находился мост и далее город.

— Степан, тормози,— приказал Ольбрихт. — Надо осмотреться.

Командирская Пантера съехала на обочину, не мешая продвижению техники. Заглохла. Франц прильнул к прибору наблюдения. Туман садился, но еще можно было рассмотреть очертания небольшого бельгийского городка.

Ставло, со своими кирпичными домиками постройки XVIII века и складами, возвышавшимися над рекой, показался ему маленькой крепостью. По главной площади города бампер к бамперу уходили грузовики 7-й бронетанковой дивизии в направлении на Сен-Вит.

— Здесь оказывается немало 'янки',— подумал он.

В эту минуту три танка повернули за угол и въехали на мост. Вдруг под первым танком разведки полыхнула фиолетовая вспышка. Танк закачался, остановился. Он наехал на мину, спешно заложенную саперами роты. Взрыв послужил сигналом для американцев. Из первого ряда домов, расположенных на северном берегу, начали стрелять снайперские винтовки, а через секунду ударил пулемет 50-го калибра. Бело-зеленые очереди заплясали по мосту, по броне, не давая выглянуть танкистам.

— Франц! Что застыл в недоумении? — проскрежетал Клаус.

— Думаю, как поступить? — заколебался офицер, услышав звуки боя и немедленный доклад лейтенанта Штернбека о ситуации на мосту. — Думаю, почему Пайпер остановился, не пошел дальше?

— Наступать, без промедления! — гаркнул попаданец. — Ты думаешь много, подполковник. А нужно действовать. Повторяешь ошибку Пайпера. О ней я остановлюсь ниже. Ответь, тебя ждет командир роты.

— Наступать, Штернбек. Не останавливаться. Подавить огневые точки, не дожидаясь пехоты. Вперед! — отдал приказание Франц по внешней связи.

— Так почему, Пайпер, остановился, не пошел дальше? — Франц вновь заговорил с другом.

— Здесь простые ответы, не ломай голову. Пайпер решил захватить Ставло меньшей кровью. Отдал приказ командиру роты провести разведку дороги шедшей вдоль реки Амблев южнее к мосту в Труа-Пон. Овладев южным мостом, Пайпер рассчитывал внезапно ударить по Ставло. Штурм перенес на утро, видя непомерную усталость солдат. Тем самым, потерял время. Ходжес срочно отправил в район Ставло-Мальмеди 30 пехотную дивизию. Первым вступил в бой с танкистами Пайпера 117 полк.

Кроме того, Пайпер, как и его штурмовики, был опьянен триумфальными успехами дня, американской кровью, пролитой в ходе расстрела у Бонье. Оберштурмбаннфюрер СС приказал лейтенанту Штернбеку отводить танки от моста, а солдатам отдыхать. Я не допущу этой ошибки. За мостом сейчас только горстка саперов. Дальше на север до складов ГСМ, и штаба генерала Ходжеса в Спа американцев нет. Генерал до сих пор думает, что это провокация. Бери его тепленьким.

Вторая огромная ошибка Пайпера — расстрел военнопленных под Мальмеди. Он всколыхнул американцев на сопротивление. Они просто боялись попасть в плен из-за расстрела. Ты сам убедился с каким трудом удалось сдержать эсэсовцев от самосуда и расправы над пленными американцами. Напряги память, я когда-то читал о трагедии под Мальмеди.

Франц молча сжал кулаки. Он собственноручно застрелил ефрейтора Георга Флепса, который размахивая пистолетом, выстрелил в безоружного пленного. Францу с трудом удалось предотвратить бойню. Не окажись он вовремя там, произошла бы трагедия, после которой американцы ожесточились в боях. История пошла бы по законной колее.

Ольбрихт закрыл глаза, расслабился. Дыхание замедлилось.Веки тяжелели. Из глубин памяти Клауса, помимо его воли, стали всплывать официальные картины события 17 декабря 1944 года.

'Основные силы боевой группы Пайпера, ближе к обеду, стали подходить к местечку Бонье со стороны Бюллингена. Группа американских пленных, сбившихся в кучу, на заснеженном поле в двадцати метрах от дороги и несколько зевак из кафе 'Бодарве' понуро рассматривали страшные железные машины со свастикой, грохотавшие мимо.

Немцам с трудом удавалось заставлять свои чудовищные 'Тигры' совершать крутой поворот налево в сторону Линьевиля. Один из немецких солдат весело крикнул пленным, стоя на башне:

— Ну что, парни, путь далек до Типперери? — это был Пайпер.

Около 150 военнопленных — это были новобранцы 285-го батальона полевой артиллерии, практически без выстрела сдавшиеся в плен, понуро склонили головы, зная слова любимой песни.

Немец скривился и пинком в спину приказал водителю трогаться.

Ненадолго возле пленных остановилась самоходка. 88-мм орудие устрашающе стало разворачиваться в сторону американцев. Молодой второй лейтенант Вирджил Лэри, стоявший в переднем ряду, тяжело сглотнул, побледнел. Дуло смотрело прямо в лицо. Однако выстрела не последовало. Самоходка перегородила дорогу на Линьевиль, что вызвало гнев офицеров. Машина лязгнула гусеницами, повернулась и проследовала на юг.

Вскоре у развилки тормознул обескураженный американский подполковник за рулем собственного джипа. Он находился под охраной двух ухмыляющихся юнцов-эсэсовцев. Прошло еще несколько минут. На юг проходили машина за машиной, поднимая фонтан грязи на повороте. Вдруг перед пленными без какой-либо причины остановились две бронемашины. В первой, находившейся под командованием сержанта Ганса Зиптротта и относившейся к 7-й танковой роте, молодой румынский солдат достал пистолет и уставился на пленных.

Это был ефрейтор Георг Флепс, один из тех самых иностранных солдат, которых тысячами принимали в СС в 1942-м и 1943-м годах, чтобы восполнить потери.

Служившие в дивизии 'исконные' немцы презрительно называли их за глаза 'трофейными немцами'. 'Лейбштандарт' к этому времени уже не мог обойтись без румын, венгров, эльзасцев, бельгийцев, даже 'расово неполноценных' французов. Иностранцы, стремясь компенсировать свое происхождение, вели более фанатично и безжалостно, чем немцы. Таким 'трофейным немцем' был Георг Флепс, 21-летний рядовой из Семиградья.