Читаем без скачивания Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью - Борис Стругацкий

Почти все Ваши произведения (и соответственно, герои) пропитаны, пронизаны особенным мировосприятием и имя ему — коммунизм. Выкиньте этот невидимый могучий фон, которым в той или иной мере руководствуется Человек XXII века — и та цельность ощущения мира, жизненных целей, задач и сам смысл Бытия, волнующих Вашего Героя, моментально исчезнет. Да, Люди мира Полудня схожи с нами — они так же мечтают, радуются, страдают, ищут смысл жизни, любят и т. д. — но они другие, потому что их ойкумена — это ойкумена Свободы, Равенства и Братства (как бы кому этот лозунг не казался смешным) и непрерывной, какой-то гиперинтеллигентской внутренней рефлексии. И в этом они бесконечно далеки от нас — так же, как далеки существа «с третьей импульсной» от обычных людей века XXII. Построенный Вами мир мог логически иметь место только при развитии общества, в котором в большой степени господствовали идеалы Советского Союза (идеалы, подчеркиваю, а не реальный наш «социализм»). После он становится более фантастичным, точнее, более fantasy, каким-то эфемерным, что ли. Так вот, Вы верили в такое развитие общества, когда писали? И если не верили, то как, интересно, заполняли для себя этот разрыв «мы сегодня» — «мы век XXII»?

Игорь Карпов. Москва, Россия — 13.02.99

Когда мы начинали работу над «Полднем…», мы были уже не ленинцы-сталинцы (60-й год, XX съезд уже прошел, и Венгрия уже отгремела), но все еще верили в коммунизм, как неизбежное будущее всего человечества.

Спустя пяток лет (работаем над переизданием) мы уже ясно понимали, что никакой сколько-нибудь прямой и ясной дороги от сегодняшнего дня к Миру Полудня нет и не предвидится. Поэтому писали мы уже не Мир-который-Неизбежен, и не Мир-который-Мы-Сегодня-Строим, но всего лишь Мир-в-котором-Мы-Хотели-бы-Жить.

Сегодня мне уже совершенно ясно, что Мир Полудня — это всего лишь красивая мечта, которую можно реализовать локально (в одном отдельно взятом институте, в одном отдельно взятом дачном поселке), но которая абсолютно нереализуема в масштабах государства, а тем более, для человечества в целом.

Сорок лет назад АБС были уверены, что вокруг них живут, работают и чувствуют себя неплохо люди, которые вполне способны точно так же жить, работать и чувствовать себя прекрасно и в Мире Полудня. Я и сейчас так думаю. Такие люди есть вокруг меня, многих из них я знаю лично, и нравственность их стопроцентно соответствует нравственности Мира Полудня. Собственно, нравственность Мира Полудня есть не что иное, как нравственность сегодняшнего «приличного» человека, для которого самым главным наслаждением в жизни является успешный творческий труд, а главным идеалом — свобода этого самого творческого труда.

«Циничный мир рынка» зачастую мешает такому человеку реализовать себя, но он вовсе не противоречит этой нравственности. Просто быть нравственным в мире рынка трудно, но ведь быть нравственным вообще трудно, в любом мире — безнравственным быть гораздо легче и — увы! — видимо, естественней для Хомо сапиенс. Десять заповедей писаны, видимо, отнюдь не для него, а для какого-то другого хомо. Человек Нравственный всегда и везде был и остается сейчас в подавляющем (точнее — в подавляемом) меньшинстве.

Как известно, в большинстве случаев двигателем технического прогресса человечества являлось не праздное любопытство, а банальное желание выжить (в борьбе за самку, в войне за территорию, в битве за урожай, наконец). Так ли обречен на неудержимый технический прогресс созданный вами Прекрасный Мир, лишенный открытой внутренней или внешней агрессии, т. е. лишенный грубого стимула к выживанию?

В. R. Berg. Buenos Aires, Argentina — 22.07.99

Это главный вопрос, который нас мучил на протяжении многих лет. Где у Мира Полудня стимул к развитию? И есть ли он вообще, такой стимул? Мы не нашли ответа на этот вопрос. Мы только придумали Вертикальный Прогресс, как символ выхода человечества из плоскости привычных представлений и задач в некое новое пространство (оставшееся для нас вполне таинственным).

Я верю в коммунизм — в том смысле, как понимаете его Вы. Человек — бесконечно убог и бесконечно прекрасен — что же будет с этим миром? Видите ли Вы возможность рано или поздно все же вырваться в мир Полдня?

Алексей. Киев, Украина — 27.02.99

Создание и реализация Великой Программы, Воспитания Человека — единственный путь в Мир Полудня.

Насколько Вы считаете оправданным объединение Ваших романов в некую единую общность, «Сагу о Сидорове» (построение хронологий, работы Сергея Переслегина и т. п.) Иными словами, часто ли Вы отталкивались от идей или ситуаций, заложенных в ранее написанных вещах?

Петр. Москва, Россия — 13.03.99

Разумеется, нам и в голову не приходило, что мы создаем «Цикл». Каждая новая повесть писалась совершенно независимо от предыдущих и ни в коей мере не рассматривалась авторами как «продолжение». Нонам нравилось (и было удобно — чисто технологически) использовать героев, уже ранее придуманных, и ссылаться на обстоятельства и ситуации, уже ранее обыгранные. Так возникала «связь времен», дьявольски нам симпатичная. При этом мы никогда (или почти никогда) не занимались хронологией нашего Мира специально, так что теперь несчастные «людены» вынуждены совершать буквально героические подвиги, чтобы «подтянуть» здесь и «распустить» там — во имя единства истории, о которой авторы в свое время не позаботились.

Не размышляли ли Вы с АН о том, какое общество или общественное устройство должно следовать за миром Полудня? Или это вершина, а значит: либо стагнация, либо неизбежный спуск под гору? Или дальше уже развитие пойдет по некоему биологическому пути (те же людены)?

Юрий. Аннаба, Алжир — 15.03.99

Размышляли неоднократно. Ни до чего более или менее толкового так и не додумались. Единственный след наших размышлений — Теория Вертикального Прогресса, упоминаемая в некоторых повестях. Однако, что это такое — мы и сами не понимали.

Считаете ли Вы, написавшие «Стажеров» (дискуссия Жилина с барменом), что идея коммунизма, как идея, мертва?

Сергей. Алма-Ата, Казахстан — 12.04.99

Идея коммунизма — мира чистых, добрых, бескорыстных людей, главной целью и главным наслаждением которых является творческий труд, — эта идея так же бессмертна, как и идея Бога. Другое дело, что между реальными коммунистами XX века и коммунизмом, как идеей, так же мало общего, как между очковой змеей и интеллигенцией.

Что, по Вашему мнению, движет людьми Полудня? Все вроде бы у них есть: и для услаждения души, и для удовлетворения более насущных потребностей. Так нет, работают, думают, пытаются что-то сделать. Почему?

Bibliofil. London, UK — 01.06.00

Это фундаментальный вопрос. По нашим представлениям главное для них — любимая работа. Удовлетворение потребности в интересной работе — вот основной стимул их деятельности. Согласен, что сегодня это звучит дьявольски наивно, но мы исходили из личного опыта: десятки и десятки наших знакомых уже в наше время жили (и продолжают жить) в соответствии с принципом: главное счастье жизни — это дружба, любовь и работа.

Термин «Вертикальный прогресс». Как Вы сами понимаете этот термин? Должен ли «Вертикальный прогресс» отражать технические достижения, или это, в Вашем понимании, скорее, прогресс общечеловеческой нравственности, прогресс Человеческого существа? И взаимосвязаны ли два этих процесса?

Морозов Д. В. Уфа, Россия — 12.03.01

Понятие Вертикального прогресса АБС ввели, чтобы проиллюстрировать конечность прогресса нынешнего типа (как бы мы его ни понимали). При этом мы сами очень смутно представляли себе, что это такое — Вертикальный прогресс. Собственно, само понятие это возникло у нас в ассоциации с известной задачкой: «Как из шести спичек сложить четыре треугольника». Большинство людей, как правило, часами ломают голову, передвигая так и этак спички по поверхности стола, пока им не приходит в голову, что для решения надо из горизонтальной плоскости перейти «в вертикаль», в третье измерение, где задачка благополучно и без всякого труда решается. Вот эту самую идею «выхода в вертикаль» и пытались мы выразить своим Вертикальным прогрессом, — совершенно не представляя себе его сколько-нибудь конкретно. И в этом смысле никакие «квантовые компьютеры» никак не могут означать перехода к Вертикальному прогрессу. Хотя, конечно, могут этому переходу как-то (неведомым образом) способствовать. Вертикальный прогресс — это новый тип, вид, класс идей, совершенно другие задачи и цели, нежели те, которыми живет человечество сегодня (и много сотен лет вообще), — до такой степени ДРУГИЕ, что мне даже аналогии в голову не приходят, не говоря ужо конкретных примерах.