Читаем без скачивания Секреты, скрытые в шрамах - Эстрелла Роуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Питер находится в настолько сильной депрессии, что даже забывает обо многих элементарных вещах. Например, закрыть на замок входную дверь его маленькой квартиры, что находится в старом многоэтажном доме… Ему все равно, что в квартиру может кто-то зайти, что-то взять или даже убить его. Питеру без разницы. Мужчине было бы даже лучше умереть и перестать переживать свою сильную депрессию и чувство стыда, что съедает его изнутри. Он считает, что никто бы не стал переживать за него. А Даниэль, с которым они теперь стали едва ли не врагами, вообще бы обрадовался его гибели…
И в какой-то момент тем, что дверь не заперта и лишь слегка прикрыта, кто-то пользуется… В квартиру Питера медленно и неуверенно заходит молодая блондинка с серо-голубыми глазами невысокого роста, выглядящая как пацанка в своей мешковатой одежде. Она тихонько закрывает дверь и начинает медленно ходить по квартире и с испугом заглядывать во все помещения. С каждой секундой ее страх и тревога становятся все сильнее, но девушка все равно продолжает ходить по квартире.
А после того, как она осматривает все помещения, эта блондинка заходит в ту комнату, где сейчас находится Питер и лежит на кровати, подложив руку под голову и задрав глаза куда-то к верху. Мужчина никак не реагирует на присутствие этой девушки и по-прежнему смотрит в потолок и бездонным взглядом изучает его, думая о чем-то не слишком приятном. Блондинка пару секунд с жалостью во взгляде смотрит на лежащего Питера и решает вывести блондина из транса, в который он слишком глубоко погрузился.
— Питер… — тихо произносит девушка.
Питер с безразличным взглядом поворачивает голову в сторону этой девушки и довольно спокойно реагирует на ее присутствие.
— Джессика? — подавленным и разбитым, чуть хрипловатым голосом интересуется Питер, слегка приподнимается и продолжает с удивлением рассматривать Джессику. — Как ты здесь оказалась?
— Хороший вопрос, — улыбнувшись уголками рта, задумчиво отвечает Джессика. — Ты бы лучше запирал входную дверь на замок. А то любой желающий может зайти к тебе и взять все, что ему хочется.
— Мне без разницы, — без эмоций отвечает Питер и снова уставляет свой бездонный взгляд в потолок. — Пусть хоть все забирают. Мне ничего не нужно…
— А если тебя убьют? Зайдет какой-нибудь преступник и застрелит или сильно ударит по голове!
— Мне было бы даже лучше, если бы кто-то пришел сюда и грохнул меня… Никто не стал бы жалеть о моей смерти. А я бы наконец обрел тот покой, о котором так мечтаю…
— Господи, Питер, не говори так! — ужасается Джессика. — Подумай о тех, кто беспокоится за тебя и желает тебе счастья.
— Никто не беспокоится обо мне, Джессика. Я никогда не был никому нужен…
— Прошу тебя, Питер, прекрати так убиваться! — Джессика с грустью во взгляде, подходит к кровати, на которой лежит подавленный Питер, садится на нее и мягко положив руку на руку мужчины. — Что с тобой вообще происходит? Почему ты вдруг решил превратиться в депрессивного мальчика, который думает едва ли не о самоубийстве?
— Тебе не понять того, что творится у меня в душе, — спокойно отвечает Питер. — И я уже не жду ни от кого помощи или доброго слова. Я всегда был одинок… С самого детства… Даже если мне так хотелось, чтобы кто-то был рядом со мной, я не мог ни к кому пойти и поделиться своими переживаниями. Потому что никого рядом не было…
— Но сейчас ведь у тебя есть друзья, которые с радостью помогут тебе, если ты попросишь у них помощи.
— У друзей и своих проблем полно. Зачем им нужен какой-то бесполезный придурок, который вечно все портит и никогда не сможет быть по-настоящему счастливым.
— Прошу, Пит, не говори так. Не надо вбивать себе в голову, что тебе не суждено быть счастливым. Ты обязательно будешь счастливым, если откроешься близким людям и приложишь чуточку усилий для этого.
— Что поделать, если судьба у меня такая? Я был неудачником с самого рождения, который реально обречен на страдания. И я вечно умудряюсь все испортить… Если бы ты знала, как мне стыдно, что я подвел своих друзей, которые так на меня рассчитывали.
— Ты про свою группу, верно?
— О чем же еще… — тихо вздыхает Питер. — Я чувствую себя просто отвратительно из-за того, что так подвожу всех и не могу ничего с собой поделать. Знаю, что должен собраться ради них, но не могу контролировать себя…
— Но что мешает тебе извиниться перед парнями и начать работать? Мужики — не девчонки. Они легко отойдут, если им принесут извинения. Просто подойди к ребятам и скажи, что ты просишь у них прощения, очень сожалеешь и готов работать в усиленном режиме.
— Возможно, я бы смог совладать с собой и извиниться… Но Перкинс сильно давит на меня и откровенно насмехается над моими неудачами… Это злит меня, и я дико хочу прибить его. Если бы Терренса не было с нами рядом, я бы уже давно набил Даниэлю морду и высказал все, что думаю о нем.
— Но почему вы с Даниэлем так сильно разругались? Ты ведь говорил, что вы хорошо ладили!
— Не знаю… — хмуро отвечает Питер. — Я не знаю, что сделал этому человеку, раз в последнее время он совсем обнаглел и начал издеваться надо мной. Думаешь, я обижен на него просто так? Нет, подруга, на то есть причина! Человек, которого ты несколько лет считал своим близким другом, вдруг так меняется и начинает поливать тебя грязью, хотя ты ему ничего не сделал.
— Ну может, ты сказал что-то, что как-то задело его? Или правда что-то сделал, но позабыл об этом?
— Нет, Джессика, клянусь тебе, что я ничего не делал для того, чтобы так сильно разозлить Даниэля. — Питер медленно принимает сидячее положение и с грустью во взгляде смотрит на Джессику. — Я всего лишь защищаюсь от его агрессии и насмешек над неудачами в моей личной жизни. Он уже давно делал это. Я все это терпел и переводил в шутку. Однако у всего есть предел. И я его достиг.
— Хочешь сказать, что на самом деле он такой плохой и на самом деле относится к тебе ужасно?
— Я вообще не понимаю, как мог столько лет дружить с этим человеком, — закатив глаза, низким голосом отвечает Питер. — Наверное потому, что он был единственным, с кем я близко общался… Закрывал глаза на то, какая Перкинс на самом деле сволочь. Но
