Читаем без скачивания Песнь крови - Глен Кук

Поплутав по лабиринту улочек, где смог бы без труда подстеречь любого, вздумавшего увязаться следом, Ездок устроил пару засад, подождал — никого. Кажется, хвоста нет. Уверившись в этом, переоделся, подправил грим и окончательно превратился в тиберианского моряка. По городу таверны еще только открывались, но прибрежные, поившие и кормившие моряков, гудели вовсю. В новом обличье Ездок как нельзя лучше вписался в круг их завсегдатаев, народца лютого и бесшабашного. Теперь его щеку украшал страшный полузаросший шрам от подбородка до виска, тронувший веко и оставивший глаз полузакрытым, — ни дать ни взять пират.

Незнакомцу в моряцких пивнушках лучше не лезть с расспросами. Для имперских властей различие между купцами и контрабандистами всегда было условным. Королевские Тени не раз наведывались в притоны и таверны, вылавливая любителей улизнуть от таможни.

Ездок, однако, располагал вполне убедительной историей: дескать, охотился на типа, оставившего этот вот — только гляньте! — ужасный шрам. Подлец напал из засады, ударил, подумал — трупом лежу! Но нет, не повезло ему убить, я выжил, а теперь ему мало не покажется! Из самой Тиберии приплыл отомстить — и не уплыву, пока не найду его!

Тиберианский акцент у Ездока выходил отлично — мастер-наездник имперской кавалерии долго служил там. Как в обычае у тиберианцев, пускающихся в подобные авантюры, Ездок то скупился, то предлагал выпивку всем и каждому, кто мог бы помочь. И всем слушателям описывал Эмеральда.

До Шасессеры добираются немногие из Тиберии, лежащей на дальнем западе империи, — но несколько моряков из тех краев прониклись сочувствием к Ездоку и пошли по барам вместе с ним, отыскивая мифического врага.

Так потихоньку сделался своим среди буйной публики побережья — и начал ронять там и сям вопросы про глаза Дьявола.

Эмеральда знали многие, но дружбы к нему никто не питал. Все соглашались — да, был такой, но недавно куда-то подевался и не видно его больше.

У кое-кого из западных моряков были свои счеты с восточным народом, и охота на Эмеральда стала прекрасным поводом свести их. Моряки с востока заволновались: многие из них, несомненно, знали, кто такой Эмеральд, — и боялись подозрений в сообщничестве. Ездок забеспокоился: еще немного, и фальшивые поиски справедливости разожгут настоящий бунт!

Счастье улыбнулось то ли в двенадцатой, то ли в тринадцатой таверне — Ездок уже перестал считать, хотя был по-прежнему начеку, внимательно осматривая все вокруг. Так и приметил моряка с явственно восточными чертами, внимавшего старательно и задумчиво. Послушав несколько минут, моряк протолкался к двери.

Но не успел он скрыться за ней, как Ездок извинился перед собутыльниками и выскочил через заднюю дверь. Обогнул таверну, по проулку выскочил на улицу — восточный моряк как раз прошел мимо, не глядя по сторонам.

Тогда Ездок сбросил большую часть маскировки. Разодрал там и сям моряцкое платье, придав себе вид нищий и потрепанный, сунул в туфлю камень, сгорбился и заковылял следом.

Зря старался: моряка слежка не заботила. Он попросту хотел доложить о новостях. Наверное, и сам считал их пустяковыми, но раз нужно докладывать — значит, нужно.

Ожидаемо путь его вел к набережной. Снова к реке — кажется, Шай Хи предпочитал иметь воду за спиной. Ковыляя среди густеющего вечернего сумрака, Ездок размышлял, к чему бы это и отчего.

Тронул Сеть, позвал через нее команду — та поголовно скучала и зевала. Затем поискал Су-Ча — и обнаружил его сидящим среди горгулий вокруг статуи древнего короля, водруженной высоко на колонне у моря, этим королем покоренного. Су-Ча превратился в горгулью и безмятежно дремал. Ездок щелкнул его по носу. Бес взвизгнул и, к изумлению зевак, полетел, попутно заполоняя Сеть множеством противоречивых извинений.

Ездок на них внимания не обратил, приказал лишь кратко: «Ко мне — помоги выслеживать!» Темнело. Чтоб не потерять добычу, приходилось держаться ближе — и рисковать обнаружением. Тут и маскировка не особо поможет.

Су-Ча прибыл скоро. Бес отлично видел в темноте, и Ездок, вздохнув с облегчением, отстал.

Моряк прошел берегом реки за городскую стену, пересек предместья и углубился в болота, где окрестные поселяне охотились на уток и собирали дикий рис. Для чужестранца моряк на диво сноровисто пробирался сквозь пустоши и трясину.

Су-Ча спустился посовещаться с Ездоком, следовавшим на безопасном расстоянии от добычи.

— Думаю, он направляется к заброшенному кораблю у речного берега тут неподалеку, — сообщил бес. — Я след потерял — трудно в таких зарослях выслеживать. Но приметил пару мест, вполне пригодных для засады, где могут поджидать типы вроде Эмеральда.

Ездок вручил бесу два зеленых яйца.

— Когда моряк минует, сбрось на них. Затем подожди меня у заброшенного корабля. Внутрь не лезь.

Су-Ча охнул горестно и улетел.

Часом позже Ездок нашел его у старого корабля, похожего на труп прибитого к берегу кита. Су-Ча вздохнул.

— Кажется, и мы, и наш приятель зря старались.

— Почему?

— Сразу после того, как я разбомбил первую засаду, от корабля отплыла лодка и направилась вниз по реке. Уверен: Шай Хи был в ней.

— Хм. — Ездок посмотрел на корабль задумчиво.

— Так что нам делать? Будем эту развалюху бомбить?

— Засадники заподозрили неладное, перед тем как свалиться без чувств? — осведомился Ездок, без труда проскользнувший мимо обеих засад.

— Думаю, нет.

— Тогда пусть наслаждаются отдыхом — пока. Подкинем им парочку сюрпризов.

В карманах Ездока покоилось несколько кристаллов-маяков — двойников того, каким отследил путь Тяпа с Варом. Показал их бесу — тот изобразил клювом ухмылку и начал преображаться.

Превратился в огромного болотного грызуна, в народе называемого водяным медведем, болотной собакой либо грязной крысой. Твари эти славились любопытством, полнейшей тупостью и бесстрашием, происходившим от жилистости, жесткости и невероятной вонючести их мяса. Их даже крокодилы не ели. Наверняка насельники старого корабля привыкли к неожиданным визитам болотных собак.

Камни-маяки бес взял в рот и отправился изображать грызуна. Минут через десять с корабля донеслись проклятия и разнообразная хула. Еще пяток минут — и Су-Ча вернулся, полноценно ухмыляясь. Принял прежнюю форму и объявил: «Почти всех отметил!»

Ездок прощупал маяки через Сеть.

— Отлично! Полагаю, их перемещения откроют нам многое. Пора возвращаться в город — Шай Хи наверняка измыслил новую дьявольщину.

24

Чазу выпало охранять лорда Прокопия Приска — отставного генерала, снискавшего славу на дальнем востоке империи. Он присоединил много новых провинций, заслужил уважение и любовь их жителей, безжалостно искореняя кровавые языческие культы, изгоняя драчливых мелких царьков, разорявших и терзавших эти земли. Теперь Прокопий стал одним из главных королевских советников. Как и предполагал Ездок, генерал хорошо понимал, насколько опасен Шай Хи.