Читаем без скачивания Игорь Святославич - Сергей Алексеев

Всё происшедшее вызвало ярость двух других Ольговичей. «Волости дает сыновьям, а братьев ничем не наделил», — рассуждали между собой Святослав и Игорь. Всеволод сохранял за собой северную часть черниговских владений, земли вятичей, чем тоже вызывал недовольство родни. Игорь рассчитывал, что ему достанется переяславский стол — а значит, в перспективе и Киев. Всеволод, узнав о роптании родственников, призвал к себе и Ольговичей, и Давыдовичей, снова желая стравить их между собой, чтобы обойтись малыми уступками. Но на этот раз его план не удался: Святослав пришел вместе с Давыдовичами. Игорь с дружиной встал отдельно от братьев, но тут же связался с ними. «Что дает тебе брат старейший?» — спросил Святослав. «Дает нам по городу — Берестье, Дорогичин, Черторыйск и Клецк, а своей отчины, Вятичей, не даст». Святослав скрепил союз с братом крестоцелованием, а на следующий день к нему присоединились и Давыдовичи.

Когда Всеволод пригласил братьев отобедать с ним в Киеве, они передали ему: «Ты сидишь в Киеве, а мы просим у тебя Черниговской и Новгородской (Северской. — С. А.) волости, а Киевской не хотим». Всеволод не уступал, предлагая братьям довольствоваться пожалованиями в Полесье. «Ты нам брат старейший, — ерничали Ольговичи и Давидовичи. — Раз нам не даешь ничего, то сами себе поищем». Братья подступили к Переяславлю и, осадив его, начали разорять окрестности. Однако тут они оказались одни против всей остальной Руси. Всеволод отправил Вячеславу свою рать; на помощь дяде прибыл Изяслав Мстиславич, который и отбил врага от Переяславля. После этого Ростислав и Изяслав Мстиславичи вторглись в чернигово-северские земли. Изяслав даже разорил окрестности Чернигова. Игорь с союзниками не стерпел обиды и после ухода Мстиславичей вновь выступил к Переяславлю. Но и вторая попытка взять город не удалась. После этого Всеволод при посредничестве Николая Святоши замирился с братьями, добавив к пожалованиям еще несколько малых городов Киевщины, и уговорил Давыдовичей отступить от крестоцелования с Ольговичами. Разбив враждебную коалицию и одарив родню порознь, Всеволод, казалось бы, завершил распрю. Давидовичам достались, помимо Берестья и Дорогичина на Волыни, Вщиж и Ормина в черниговских землях; Игорь получил малые городки Киевщины — Городец, Юрьев и Рогачев, а Святослав — Клецк и Черторыйск. Вячеслав, посидев в Переяславле, просил великого князя забрать его из этого беспокойного удела и вернуть ему Туров. Всеволод согласился, пересадил в Переяславль успешно защитившего город Изяслава Мстиславича, а на Волынь отправил из Турова своего сына Святослава.

Ольговичи, и без того разозленные предательством Давидовичей, вышли из себя. «Любишь ты Мстиславичей, шурьев своих, а наших врагов, — упрекали они старшего брата, — обсажался ими нам на обезглавливание и безместье, да и себе самому». Игорь и Святослав потребовали идти на Мстиславичей войной, но Всеволод отказался. В усобице наступило затишье, выгодное Мономашичам, вновь ставшим сильнейшим княжеским домом на Руси{110}.

Передышка нужна была Всеволоду для улаживания внешних дел. В 1141 году он просватал свою дочь Звениславу за польского княжича Болеслава Владиславича, с отцом которого еще раньше заключил союз. Польша тоже была охвачена междоусобной бранью. Великий князь Владислав враждовал со своими братьями Мешком и Болеславом. Всеволод, не успев завершить усобицу на Руси, вмешался в польскую, получив тем самым все основания рассчитывать на ответную услугу. В 1142 году Святослав Всеволодович по приказу отца ходил в Польшу с Изяславом Давыдовичем и Владимиром Галицким и вернулся с большим полоном{111}.

Единственным в правление Всеволода годом, прошедшим для него мирно, был 1143-й. Великий князь наладил отношения с Полоцком, женив своего сына Святослава на Марии, дочери тамошнего князя Василька, и задав по этому поводу пир для «всех братьев» и польских свойственников. Изяслав Мстиславич, однако, не отстал от зятя и той же зимой заключил брачный союз с полоцким домом, отдав дочь за нового полоцкого князя Рогволода, преемника умершего Василька. Случилось это уже в начале 1144 года, и по этому поводу Всеволод гостил у Изяслава в Переяславле, не слишком искренне демонстрируя единение{112}.

В 1144 году война между князьями возобновилась. На этот раз возмутителем спокойствия стал Владимирко Володаревич Галицкий. Когда-то он поддерживал великого князя против Мстиславичей, рассчитывая прибрать к рукам волынские земли. Теперь же во Владимире-Волынском сидел молодой Святослав Всеволодович, и между ними быстро возникла распря. Галицкий князь отказался признавать власть киевского, и Всеволод с Изяславом вынуждены были почти сразу после свадебного пира в Переяславле «сесть на конь против Владимирка». Изяслава Давидовича послали за половецкой подмогой. К великому князю присоединились оба брата, Владимир Давидович, Мстиславичи (Святополк не пошел сам, но прислал новгородскую дружину) и ряд мелких князей. Пришел и Владислав Польский, расплачиваясь за позапрошлогоднюю помощь. Однако рок продолжал преследовать все попытки Всеволода обуздать Русь. Владимирко, в свою очередь, заключил союз с венграми. Войска долго маневрировали, ища подходящее место для битвы, но ни одна, ни другая сторона не решалась начать бой. Когда создалась угроза Галичу, Владимирко обратился к Игорю Ольговичу с просьбой споспешествовать выгодному миру. «По смерти Всеволода помогу тебе с Киевом», — обещал он. Игорь стал просить брата за Владимирка, а когда Всеволод заупрямился, заявил: «Не хочешь мне добра. Если предназначаешь мне Киев, то что же не даешь принимать сторонников?» Мир был заключен, великий князь получил от Владимирка за «труды» 1200 гривен серебра, и войска вернулись восвояси{113}.

Весной 1145 года Всеволод собрал в Киеве Ольговичей, Давидовичей и Изяслава Мстиславича и обратился к ним с речью, в которой обосновывал право великого князя самому назначать себе преемника: «Владимир посадил Мстислава, сына своего, по себе в Киеве, а Мстислав Ярополка, брата своего». На самом деле Всеволод теперь, как и всю жизнь, просто отстаивал право сильного распоряжаться тем, что ему досталось. «А вот и я говорю — если Бог возьмет меня, то я по себе даю брату моему Игорю Киев». Он потребовал от всех собравшихся целовать крест Игорю. К чести Всеволода стоит отметить, что Мономах и Мстислав в свое время подобными формальностями пренебрегли. Впрочем, это объяснялось просто — клятва была нужна именно потому, что Всеволод не доверял родне, даже ближайшей. Изяслава Мстиславича, надеявшегося получить свою «отчину и дедину» после захватчика-зятя, пришлось уламывать. Только вместе со всеми он принес присягу «на всей любви».