Читаем без скачивания Не знаешь, что найдешь... - Арлин Джеймс

Леон стоял с неумолимым выражением лица. Воцарилось молчание. Он пронзительно вглядывался в Кэсси. Потом вдруг сменил позу: отставил ногу, вскинул голову и сложил руки на груди.

– Ты хочешь сказать, что потом поняла, что это я привязался к тебе. Но ты не знала наверняка, насколько велико мое желание, потому что я не потянул тебя сразу же в постель. О нет! Только не я. Я был слишком глуп. Я даже не мог предположить, что ты в любую минуту согласишься заниматься со мной любовью!

– Это неправда!

– Неужели? Не ты ли минуту назад говорила, что переспала бы со мной даже прежде, чем дождалась от меня предложения выйти замуж?

Кэсси едва не задыхалась.

– Я вовсе не это имела в виду. Я хотела сказать, что ты понравился мне в ту же минуту...

– Я мог быть толстым, лысым, и ты говорила бы то же самое!

– Нет, я не стала бы так говорить!

– Почему же ты ничего не сказала мне об остальных, когда рассказывала о Пите?

Кэсси потерла виски.

– Я боялась!

– Боялась, что я не настолько сильно хочу тебя, чтобы соглашаться на такую мелочь, как пять чужих ртов!

– Да! – воскликнула она. – Я боялась, что ты не испытываешь ко мне страсти!

– Ты ошибалась! Мое желание было так велико, что я просто опасался все испортить. Мне хотелось, чтобы у нас было все красиво, Кэсси. Я опасался тебя обидеть. Вот почему я ждал!

– И я тоже! Я испытывала такие же чувства!

– Кэсси, но ты не стремилась к моей любви. Твоя цель – прокормить шестерых мальчишек, и ради этого ты вышла бы замуж даже за самого сатану.

– Но я вышла замуж за тебя, Леон. – Слезы текли ручьем из ее глаз. – За тебя!

– Да, за меня, – сказал Леон с горечью. – Вероятно, ты не ради любви приехала сюда, Кэсси. Я же искал любовь. И в этом вся беда.

– Да, я приехала сюда не в поисках любви, но...

– Ты нашла то, что искала, Кэсси. Ты нашла простака, у которого от счастья закружилась голова. А я нашел подделку.

– Нет!

– Нет? Тогда почему же ты промолчала?

Ей захотелось вновь закричать: «Я боялась!», но что толку? Она уже пыталась объяснить ему. Какие еще нужны слова? Как ему доказать, что их любовь была настоящей? Она не знала. Оставалось разве что обнять его и вызвать страсть, которая всегда вспыхивала между ними в таком случае. Она сделала шаг вперед, но он отшатнулся.

– Оставь меня, Кэсси. Оставь меня в покое, – устало сказал он.

Под глазами у него были темные круги. Ссутулившийся, он, казалось, мог заснуть в эту же минуту, прямо стоя. Сон, наверное, пошел бы им обоим на пользу.

– Где ты будешь спать? – тихо спросила она.

– Здесь, – ответил он резко.

– В сарае?

– Я спал в местах и похуже.

– Леон, пожалуйста, пойдем в дом.

Он потряс головой.

– Для всех дом тесен.

– Ничего страшного. Как-нибудь устроимся.

– Я не хочу как-нибудь устраиваться, Кэсси. Мне хочется, чтобы меня оставили в покое.

– Леон! – взмолилась Кэсси. – Ну пожалуйста!

Он повернулся к ней спиной. Она постояла еще какое-то время, ломая руки, пытаясь обратить на себя внимание. Все слова были сказаны. Их отношениям причинен непоправимый ущерб. Что-либо исправить или начать все сначала было уже невозможно. В конце концов Кэсси решила выполнить его просьбу. Она ушла.

Когда она ступила на крыльцо, из темноты вышел Ньют.

– Кэсси, – спросил он тихо, – он что же, не возвращается?

Она покачала головой, утирая слезы. Ньют вздохнул.

– Да, наделали мы дел!

Кэсси старалась держать себя в руках.

– Все будет хорошо.

Брат обнял ее за плечи.

– Извини, сестренка. Я просто не знал, что делать.

Она потрепала его по голове.

– Ничего. Все образуется.

– Надеюсь. Мы для него были неожиданностью, да? Я хочу сказать, он ничего не знал о нас, ведь так?

Кэсси огорченно качала головой и вдруг почувствовала, что больше не в силах сдерживать себя. Она уткнулась брату в его мальчишескую костлявую грудь и зарыдала.

– Это я во всем виновата! Я не смогла сказать ему, Ньют. Хотела, но просто не смогла. Боялась рассказывать.

Держа Кэсси за плечи, Ньют немного отстранил ее от себя. В это мгновение она поняла, как возмужал ее брат.

– Ты боялась его? – прошептал он хриплым голосом. – Он обижал тебя?

– Нет. Дело не в этом. Леон вовсе не похож на отца. Он ни разу не ударил меня. Просто... Все так перепуталось, Ньют. Если бы я рассказала ему о вас! Теперь я понимаю, что мне следовало это сделать! Но я так боялась, что он не поверит, что я действительно его полюбила. Но и сейчас он все равно этому не верит. – Слезы вновь потекли по ее щекам. – Он такой замечательный. Такой же хороший, как и Джоз. Только, конечно, по-своему.

Ньют присвистнул.

– Так ты в него по уши влюблена, а?

Она засмеялась.

– Можно и так сказать.

– Тогда в чем проблема? Он одумается. Джоз одумался бы.

– Может быть. Джоз, вероятно, так и поступил бы. Но он знал, что я люблю его, Ньют. Он никогда не спрашивал меня, почему я вышла за него замуж.

– Конечно, не спрашивал, – уверенно сказал Ньют. – Все знали: ты это сделала, чтобы только уйти от отца.

– Вовсе нет! – возразила Кэсси. Но, к сожалению, Ньют сказал правду. У нее почему-то всегда были другие основания для замужества. Любовь появлялась позже. Так получилось с Джозом. С Леоном тоже могло бы все уладиться, если бы он пошел ей навстречу. – Ладно, забудь обо всем. Тебе пора спать, – сказала она брату.

Он сморщил нос.

– Пол такой жесткий, Кэсси.

– Да, к сожалению, пол мягким не бывает. Ну ничего, мы постелем одеяла.

– Но лишних одеял нет.

– Тогда полотенца, – решительно сказала она. – У Леона... у нас есть толстые полотенца, еще есть спальные мешки. Сегодня ночью как-нибудь устроишься. А завтра положим на них кого-нибудь из малышей, а ты займешь его место.

– Я могу спать на улице, – предложил он. – Ничего не имею против того, чтобы спать под звездами. – Он прислонился к столбу на крыльце и посмотрел на небо.

Кэсси тоже взглянула на звезды.

– Я тебя понимаю. Сказочная красота, правда? Леон еще в письмах рассказывал об этом небе и звездах. Но чтобы понять по-настоящему, надо увидеть собственными глазами. Мне кажется, это вечность... усыпанная бриллиантами.

– Бриллиантовая вечность... – протянул Ньют. – Господи! До чего красиво! Как бы мне хотелось это нарисовать, но все равно на бумаге невозможно выразить до конца все то, что тебя переполняет при виде этой божественной красоты.

– Ах ты мой художник! – восхитилась Кэсси и порывисто обняла его. – Я так рада, что ты здесь!

Он тоже обнял ее за плечи.