Читаем без скачивания Лань в чаще, кн. 1: Оружие скальда - Елизавета Дворецкая

– Что ты такое придумал? – Ингитора даже усмехнулась, как ни мало ей хотелось сейчас смеяться. – Замуж? За тебя? Чтобы ты взыскал с этого бессовестного Грима мою марку серебра? Что-то это очень странно! Ты думаешь, что я продам себя за жалкую марку серебра, чтобы ты потом с мои приданым получил в двадцать раз больше? Люди сказали бы, что я продешевила! И Грим первый бы надо мной посмеялся! Ему я пожалела марку, а все наследство и себя в придачу отдала человеку, который…

«Который ничем не лучше его!» – хотела она сказать, но воздержалась, потому что Грима уже обозвала бессовестным, а Фасти как-никак был у нее в гостях.

Фасти хёльд понял, что она имела в виду, но ничуть не обиделся, а только слегка пожал плечами:

– Все равно по-старому ты, йомфру, жить уже не будешь. Старого уж не вернешь. Я-то понимаю: раньше ты с отцом и по пирам разъезжала, и по тингам, и стихи сочиняла, и на кухне тебя никогда не видели, и всякие ярлы заморские у вас тут зимовали и на снегу боролись, кому из них ты пива вечером будешь подносить!

– Да уж, я помню, как хёвдинг говорил! – смеясь, вставила фру Торунн, и ее живые карие глаза заблестели безо всякого намека на скорбь. – Что, дескать, когда йомфру Ингиторе придет пора замуж выходить, он созовет женихов со всего Слэттенланда и устроит между ними состязание. И что, дескать, кто всех одолеет, тот и получит твою руку и усадьбу в приданое! Половину, пока он жив, и вторую, когда умрет! Да теперь чего уж вспоминать!

Ингитора едва не задохнулась от острой боли, которую вызвали в ней эти слова, и только гнев на бессовестную дуру помог ей сдержать слезы. Да уж, чего вспоминать, как счастливо она жила при отце, когда его нет и ей приходится иметь дело с такими людьми!

– Да уж, что миновало, того не вернешь! – согласился Фасти хёльд. – Был бы у тебя брат, ну, тогда другое дело. А так, мы законы-то тоже знаем. Раз наследника у Скельвира хёвдинга нет, значит, две трети конунгу пойдет, а одна треть – тебе в приданое. Вот и распоряжайся!

– Мой род достаточно знатен, чтобы я сама имела право наследовать все, чем владел мой отец! – с надменностью, которую даже усилила их бесчувственная наглость, ответила Ингитора.

– Да, но ведь сперва конунг должен это признать! Он решит, хорош твой род или не хорош, чтобы столькими-то землями распоряжаться!

– А конунги наши всегда были скуповаты! – весело подхватила фру Торунн. – И надо род вести от звезд и месяца, чтобы они признали, что девушка может сама наследовать! Две трети от такой усадьбы и конунгу пригодятся!

– Ну, и с одной третью от такого-то богатства можно много сделать! – утешил Ингитору Фасти хёльд. – А я хозяин хороший, другого про меня никто не скажет, обойди хоть всю округу до самого Эльвуса. Мне если приданое с женой взять марок десять, то я бы тоже и скотину завел, и корабль, и расторговался бы, и стал бы со временем, годов через десять, ничуть не хуже Скельвира хёвдинга. Так что, по-нашему, я тебе очень даже стоящее дело предлагаю.

– Конечно, девушке это очень даже хорошее предложение! – с веселым смехом подхватила фру Торунн, блестя своими желудево-карими глазами. – Замуж выходить надо, так чего же лучше: остаться в своей округе, где все тебя знают, уважают, среди хороших людей, с хорошим мужем!

Ингитора молчала, сжимая губы и страстно желая, чтобы говорливая фру Торунн мгновенно оказалась где-нибудь не ближе Эльвуса, и ее долговязый сынок тоже. Как объяснить барану, что он никогда не станет оленем, даже если и получит его рога в приданое за женой?

– Вот тогда можно бы и помочь! – закончил Фасти хёльд. – Ты, йомфру, поговори с матерью, как она вернется.

– Мой отец совершал более значительные подвиги, не спрашивая заранее, что он за это получит! – ответила Ингитора, и хотя она старалась говорить спокойно, в голосе ее слышалось презрение. – Он сражался, он собирал дань для конунгов, он сопровождал их в опасных походах, не торгуясь заранее, оправдает ли награда такие труды! А ты готовишься проехаться до края Сосновых Бугров и поговорить разочек с Гримом, и требуешь за это целых десять марок серебра, да еще и жену в придачу! Многие скажут, что ты дорого запрашиваешь!

– Так все равно же ты отдашь, не мне, так конунгову ярлу, что приедет за наследством! – втолковывал ей Фасти, ничуть не обижаясь, поскольку понимал, что дочь Скельвира была воспитана в баловстве и надменности, а от этого не так быстро отвыкают. – Все равно, так Хеймир конунг даст тебе жениха. Кого-нибудь, кого ты и не видела никогда, и никто тебе не обещает, что он будет лучше меня.

– Но кто же его знает, кого тебе даст в мужья конунг? – опять затараторила фру Торунн. – Может, какого-нибудь берсерка! А здесь ты точно знаешь, что Фасти – хороший хозяин, рассудительный, справедливый человек, и все в округе его уважают! И он сам тоже других уважает, не задирает нос почем зря!

Против всего этого возразить было нельзя, но почему-то при виде Фасти хёльда Ингитору томила мучительная тоска, хуже зубной боли. Ну, благоразумный, справедливый, хозяйственный! И это – та же самая кухня, ковры и тухлые зайцы каждый день, навсегда! Это все равно что старость, которая нагрянет прямо сейчас, через три месяца после того как ей исполнилось девятнадцать лет!

Разве этого она хотела? И разве этого хотел для нее Скельвир хёвдинг, отказавший уже десятку таких женихов, как Фасти? «Наверное, я никогда не выйду замуж, потому что нет на свете такого человека, ради которого я соглашусь расстаться с тобой!» – однажды сказала она отцу. «Просто этот блестящий мужчина еще не показывался у нас тут! – мудро заметил Скельвир и засмеялся. – Поверь мне: когда он тут появится, ты убежишь к нему и даже не оглянешься на своего старого отца!»

– Ну, пусть берсерка! – воскликнула Ингитора, выведенная из терпения нелепыми притязаниями гостей. – Конунг даст мне жениха, который сможет воевать не только с Гримом из Брема! Конунг даст мне жениха, который сможет не только взять наследство моего отца, но даже отомстить за него! Вот за такого человека я, может быть, и вышла бы!

– Ну, йомфру, это ты что-то несуразное придумала! – Фасти хёльд даже с некоторым удивлением покрутил головой. – Чтобы за чужого родича мстить – о таком что-то я не слышал, хотя и я тоже не из последних глупцов! Так не бывает!

Замкнутое лицо Ингиторы говорило, что ее это не волнует.

– Так ты потолкуй с матерью, – говорил ей на прощанье Фасти, ничуть не огорченный тем, что его сватовство встретили так неприветливо. – Может, решите, подумавши, что это все-таки дело подходящее.

– Благодарю, что хотели нам помочь! – уже не скрывая язвительности, провожала их Ингитора и даже поклонилась гораздо ниже, чем гости из Мьельке заслуживали. – Очень рады будем видеть вас завтра!