Читаем без скачивания Срочно нужен герцог - Селеста Брэдли

— Нельзя сажать графа Истуика с мэром Лондона. Они не ладят. Теперешняя любовница Истуика — молодая красавица — до этого спала с мэром.

Феба ахнула:

— Раз так, вы правы. Этого нельзя допустить. — Она вычеркнула имя мэра из списка и записала его имя на другом листке, а затем протянула свои записи Рейфу. — Ну как, теперь все хорошо?

Читая список, Рейф в задумчивости потирал подбородок.

— Нет, к сожалению. Потому что вот этот джентльмен — отец вышеупомянутой молодой красавицы, бывшей любовницы мэра и теперешней пассии Истуика.

Рейфа все это забавляло, а Феба, приняв все слишком близко к сердцу, напротив, ужасно расстроились.

— Нет, я не справлюсь. Это слишком сложно, — с обреченным видом прошептала она. — Я же не знаю никого из этих людей. Откуда мне знать о том, как быть… э-э…

О Господи! Только слез еще ему не хватало!

— Зато я знаю всех этих людей. Точно так же, как и их секреты.

Феба сначала обрадовалась, но затем покачала головой:

— Нет. Это плохая идея. Нам не надо… — Она осеклась, но ее взгляд сказал Рейфу о многом.

Он ласково улыбнулся:

— Согласитесь, мы не сможем все время избегать друг друга, мисс Милбери. Вы же выходите замуж за моего брата и мы живем в одном доме.

Кусая губы, она согласилась:

— Наверное, вы правы. В конце концов, мы же не… — Не договорив, она замолчала, а затем посмотрела на Рейфа. В ее взгляде была решимость. — Ну хорошо. Милорд, я была бы очень признательна вам, если бы вы помогли мне правильно рассадить гостей за свадебным столом.

Феба улыбнулась, а Рейф, заглянув в ее голубые бездонные глаза, понял, что пропал…

* * *

В юридической конторе «Стикли и Вульф» разразился жаркий спор.

— Иди и расскажи ей о нем. Она бедная деревенская девушка и понятия не имеет, что ей грозит, если она свяжется с таким человеком, как он.

— Что значит «с таким человеком, как он»? — Вульф пристально посмотрел на партнера:

— Стик, тебе пора узнать о нем кое-что. Брукхевен! Согласен, глядя на него, этого ни за что не скажешь — честно говоря, будь у меня деньги, мне и самому не помешал бы такой портной, как у него. Но, как ни крути, Стик, Брукхевен — настоящая скотина.

Этот эпитет в устах Вульфа мог означать все, что угодно, — даже добродушное подшучивание. Но так как мистер Стикли не мог похвастаться чувством юмора, то, услышав эти слова, он ахнул:

— Да ты что? Откуда ты знаешь? — Стикли развел руками:

— Говорят, что он убил свою первую жену. Разумеется, скандал вовремя замяли. Но поверь мне на слово: ей-богу, глаза его выдают!

Стикли был потрясен этой новостью.

— Раз он преступник, он должен быть в тюрьме. — После паузы Стикли добавил, округлив глаза: — Бедняжка мисс Милбери! Она же ничего не знает.

Вульф покачал головой:

— И в самом деле, ей можно посочувствовать. Поэтому ты сам смекни, Стик: нужно во что бы то ни стало предотвратить эту свадьбу. И это вовсе не ради нашей с тобой выгоды. То есть, как ты понимаешь, это не единственная причина.

Некоторое время Стикли сидел молча, тщательно обдумывая слова компаньона.

— Это никогда не входило в мои планы… У меня только одна цель: исполнить условия завещания Пикеринга!

Вульф кивнул:

— Разумеется, и я хочу того же самого. Пусть земля будет пухом сэру Хеймишу. — Затем, наклонившись вперед, он добавил: — Поэтому сам знаешь, что надо сделать. Необходимо поскорее сообщить мисс Милбери, в какое опасное положение она попала.

Стикли поднялся с места и стряхнул несуществующие пылинки со своего безупречно чистого костюма.

— Я немедленно об этом позабочусь.

— Поздравляю, молодец! — сказал Вульф ему вслед, затем достал бутылочку превосходного виски. — Надо за это выпить, Стик, — пробормотал он. «Проклятый педант», — подумал он.

Наконец-то получив кабинет в свое единоличное распоряжение, Вульф откинулся на спинку кожаного кресла и положил ноги на столешницу. Бутылку виски при этом он бережно держал в руке.

— О Господи, как же я ненавижу этого хлыща!

Наконец с планом рассаживания гостей за свадебным столом было покончено. Гости были распределены в зависимости от их положения, степени благосостояния, наличия тайных разногласий между ними и их пороков. Закрыв глаза, Феба обессиленно опустилась на подушки диванчика.

— Слава Богу, — пробормотала она. — Спасибо, Марбрук.

— Пожалуйста. Всегда рад помочь, — улыбнулся он.

— Я вам очень признательна, — не открывая глаз, проговорила Феба.

Он ничего не ответил. Пауза затянулась. Открыв глаза, она увидела лицо Марбрука всего в нескольких дюймах от своего лица. Он сидел, опираясь локтем на спинку дивана и подпирая рукой подбородок.

Фебе сразу же вспомнился вечер их знакомства, их беседа, когда они уединились в саду во время бала. Мука, которую Феба читала сейчас в глазах Марбрука, была неоспоримым свидетельством того, что и он тоже не забыл тот вечер.

О, эти глаза… Феба могла бы смотреть в них бесконечно. Ей хотелось исцелить боль, которую она причинила Марбруку. Глядя в его глаза, Феба с недоумением размышляла о том, как люди могут быть так слепы, принимая столь серьезного и честного человека, как Марбрук, за отъявленного негодяя, приписывая ему пороки, которых у него нет.

Не отрывая взгляда от Фебы, Рейф заботливо поправил прядку волос, упавшую ей на лицо. Его рука задержалась на ее щеке на мгновение дольше, чем следовало. От его прикосновения — нежного и невинного — сердце Фебы сжалось от сладкой муки.

Теперь она не сомневалась — Марбрук чувствует сейчас то же самое, что и она.

Феба сидела неподвижно и молчала, словно боялась выдать свои чувства неосторожным словом или жестом — и дальше они с Марбруком уже не смогут ничего скрывать. Ей хотелось продлить эти редкие мгновения, когда она рядом с Рейфом, царствует в его мыслях, является его возлюбленной — той женщиной, которой стала бы, не прояви малодушие и глупость.

Когда Рейф коснулся лбом лба Фебы, она затаила дыхание. Она не возражала против этого: всякий раз, когда Марбрук был с ней рядом, у Фебы появлялось ощущение, что так и должно быть.

Нет, Рейф не поцеловал Фебу, а только прижался щекой к ее щеке. Она чувствовала его горячее дыхание у своего уха и сидела, боясь пошевелиться. По спине у нее побежали мурашки. Замирая, Феба ждала, что же Рейф сделает дальше.

Сердце у нее билось учащенно. Когда Рейф коснулся губами ее уха, она закрыла глаза и ждала продолжения.

Рейф тем временем осыпал поцелуями ее шею. Затем, положив голову Фебы себе на грудь, прошептал:

— Феба… Боже мой, мне невыносимо думать, что ты выходишь замуж за моего брата!

Эти слова подействовали на Фебу отрезвляюще. Волшебство момента мгновенно исчезло — и открылась неприкрытая правда. Она ахнула, отстранилась и резко встала с места. Феба повернулась к Рейфу спиной, стараясь привести в порядок свои чувства.

Рейф тоже поднялся. Он тяжело дышал, словно после быстрого бега.

Словно он бежал туда, где должен был быть изначально, туда, где должно быть его настоящее место.

Феба оглянулась и посмотрела на Марбрука. Щеки у нее пылали, глаза блестели. Она была хороша сейчас, как никогда, — разрумянившаяся, с растрепавшимися волосами, с прядями, выбившимися из прически.

Хотя Рейф ужасно волновался, он решил узнать у Фебы правду, какой бы горькой эта правда ни оказалась. Ему во что бы то ни стало нужно знать ответ на вопрос, который его все время мучит. Не желая ходить вокруг да около, Рейф спросил напрямик:

— Почему вы ответили «да» на предложение моего брата?

Лицо Фебы приняло страдальческое выражение. Она опустила голову.

— Когда мы познакомились, вы не сообщили мне свое полное имя. И когда я получила предложение Брукхевена, я подумала…

Это была чудовищная ошибка. О Господи! Принимая предложение руки и сердца, она считала, что говорит «да» не Колдеру, а Рейфу.

На мгновение глаза Марбрука радостно зажглись, а затем снова потухли: убедившись, что вышло недоразумение, Феба не стала исправлять свою ошибку.

— И тем не менее позже вы не забрали свои слова назад, — деревянным голосом проговорил Рейф. — Скажите, почему? Признайтесь: вы сообразили, что случайно поймали в свои сети более крупную рыбку, чем я?

Феба стояла, опустив голову, боясь поднять на Рейфа глаза.

— Это не так… Не совсем так, — сжимая кулаки, сказала она. — Викарий…

— О да, ну разумеется! Вы хотите дать мне понять, что вас заставили насильно не разрывать эту помолвку. А сами вы — категорически против нее.

Феба почувствовала тошноту. Испугавшись, что Рейф сможет догадаться по ее глазам, что она лжет, она закрыла лицо руками.

— Мне жаль, что я… — «Мне жаль, что я с вами встретилась. Мне жаль, что вы распутник… Мне жаль, что я проявила малодушие…»