Читаем без скачивания Собаки из дикого камня - Николай Басов

– Я не хотел, чтобы он тут находился во время сеанса, – ответил Лотар, слабо улыбнувшись.

Рубос кивнул:

– Тогда начинайте.

Сухмет подошел к Мелету и поднял шлем над его черепом. Внезапно из его горла вырвался странный, гортанный звук, похожий на иноземное слово. Лотар подошел ближе. Череп десятника был разможжен, словно кто-то старательно пытался сокрушить мозг этого человека.

– Значит, его оглушили, а потом уже сломали шею, – прокомментировал из угла Рубос.

Лотар покачал головой:

– Видишь, раны очень глубокие, но кровь из них почти не вытекла. Это значит, что его сначала убили и лишь потом старательно и очень аккуратно разбили череп.

Рубос пожал плечами.

– Каким бы лопухом этот Мелет ни был при жизни, он был профессионалом и вряд ли дал бы захватить себя врасплох, чтобы ему свернули шею. Да и для нападения есть более простые способы.

– Но если ты подошел очень близко…

– Никто, даже местные стражники, не подпустят незнакомого человека к себе так близко, чтобы ты захватил шею.

– Значит, это не был незнакомец, – ответил Лотар.

Мгновение в каземате царила тишина. Потом Сухмет произнес:

– М-да, кто-то потрудился тут на славу. Вряд ли мы много узнаем.

Лотар потер ежик волос над налобной пластиной.

– Кстати, я давно хотел тебя спросить: ты специально стал рассуждать о развороченных мозгах в трапезной князя? Пытался кого-то проверить?

Сухмет растянул губы, но ухмылка быстро погасла, да и глаза его остались холодными, как пол каземата.

– Просто решил убедиться. Если присутствующие там узнают от меня про эту особенность нашей работы, а потом что-нибудь подобное случится, – Сухмет кивнул на Мелета, лежащего перед ним на столе, – значит, преступление берет начало из терема. От кого-то, кто там присутствовал. – У тебя есть подозрения? – быстро спросил Рубос.

– К сожалению, пока ничего, что стоило бы упоминания, – ответил восточник.

– Я так и думал, – сказал Лотар и приготовился наблюдать. – Ладно, давай узнаем, что можно выжать из Мелета.

Сухмет кивнул. Затем он снял с себя роскошный халат, все оружие и остался только в рубашке и легких штанах. Сапожки с загнутыми вверх носами он тщательно протер куском ткани, которую достал из поясного кошеля. Он готовился быть магически нейтральным.

– Это так сложно? – спросил его Рубос.

– Нет, просто мера предосторожности, – ответил восточник.

Он очертил пальцем на полу широкий круг и больше не переступал прерывистый след на темных плитах. Затем он покрутил пальцами в воздухе, словно писал несколько иероглифов одновременно. Наконец издал низкий рокочущий звук, похожий на дробь далекого барабана.

В лицо Рубосу и Лотару внезапно ударил холодный, сырой порыв ветра, словно из пропасти до них долетел никогда не согреваемый солнцем вихрь.

– Ках-тце, мирулам, огадир но-цру… – запел Сухмет.

И даже Лотару, который читал об этой магии в одной из книг, стало тягостно, неуютно, почти страшно. А Рубос, отважный, никогда не теряющийся Рубос, отвернулся.

– Жжереви, Каписа, запир да но сту, вахади!

В голосе старого раба осталось так мало человеческого, что уши закладывало, как от близкого, очень мощного удара гонга. В нем появились такие звенящие нотки, что Лотару пришлось бороться с собой, чтобы не поставить ненароком слуховую блокаду. Но тогда он мог бы не расслышать слов Мелета.

Но Сухмет уже кончил. Он простер вперед руки и почти спокойно спросил на местном языке:

– Отвечай, Мелет, готов ты отозваться на мои вопросы?

Внезапно глаза мертвеца открылись. В них не было блеска, они оставались тусклыми, словно свинцовые бляшки, но могли видеть – в этом Лотар был уверен.

– Я готов, вызывающий меня.

Голос покойника был тихий, гораздо тише, чем жужжание мухи. Но в каземате с гулкими каменными стенами его все равно было слышно.

– Что ты делал в том месте, где тебя настигла смерть?

– Я стоял на часах, вызывающий.

– Ты должен был там стоять?

– Нет, была не моя очередь. Но поставили меня.

– Кто?

– Приказ передал кто-то из молодых воинов…

Пока все шло очень неплохо. В книге Сухмета говорилось, что способность отвечать на вопросы зависит только от чувства ответственности того, кого допрашивают с помощью этой магии.

– Отвечай, видел ли ты того, кто убил тебя?

– Не помню, господин.

Сухмет вытер капли пота со лба. Допрос при всей его простоте стоил старику немало сил.

– Что ты делал вчера днем?

– Я не знаю, какой день ты имеешь в виду, вызывающий. Здесь нет времени…

– Что ты делал в предшествующий смерти день?

– Под командованием Гергоса мы ходили в замок Кибата.

– Потом ты вернулся в Мирам?

– Не сразу. На развалинах мне дали коня, и я отвез в замок воеводы Бугошита какой-то сверток.

– Какой сверток?

– Не знаю, туман перед глазами… Помню, он был твердый. Но я не открывал его.

– С кем ты ездил в замок Бугошита?

– Один. – Чей приказ ты исполнял?

– На свертке был герб Сошура…

Голос Мелета стал тягучим, хриплым, неуверенным. Теперь, чтобы расслышать его, Лотару приходилось напрягать слух.

А Сухмет вообще едва стоял на ногах. Лотар и без магии видел, что мокрая от пота рубашка прилипла к его спине, словно старик только что вылез из воды.

– Попробуй вспомнить вот что. Тебя поставили на этот пост, потом наступила ночь. Ты был один. Потом кто-то к тебе подошел… Кто это был?

– Оставь меня, вызывающий. Я ухожу туда, где это не имеет значения. Там жизнь не кажется необходимой…

Голос десятника замер. Лотар шагнул вперед. Он и не заметил, что едва ли не с самого начала сеанса вливает в старика все больше и больше собственных сил.

– Спроси его, – сказал Лотар, – не окликал ли его кто-нибудь из-за калитки?

На мгновение в каземате воцарилась тишина. Вероятно, для трупа было не важно, кто именно задавал вопрос, поэтому Сухмет не стал повторять слова Лотара. Он лишь сузил и сделал чуть более ярким поток энергии, вливающейся в десятника. Теперь в нем засверкали крошечные искры, словно пузырьки в пенящейся воде.

– Нет, никто не звал меня… Я ухожу… совсем…

Да, теперь даже Рубос понял, что десятника больше не оживить.

Сухмет отошел к стене, в которой было окошко, и сел прямо на пол. Потом спрятал лицо в ладони. Лотар подошел и положил руку ему на плечо.

– Ты здорово поработал, Сухмет.

– Он ведь видел, – проговорил старик пересохшими губами, – видел того, кто подошел к нему. Даже разговаривал с ним. Но лицо, фигуру, голос передать не мог. Слишком сильно разбит затылок.

– А может, он не хотел говорить? – подал голос Рубос.