Читаем без скачивания «Если», 1992 № 02 - Журнал «Если»

Сара пришла в себя и неистово колотила меня, но я крепко держал ее, прижимая одной рукой к плечу. В другой руке я тащил деревянный ящик, который схватил со стола Найта.

Мы выскочили из каньона. Роско и Пэйнт стояли на том же месте, где мы их оставили.

Я сбросил Сару на землю, не особенно церемонясь (признаться, ее тумаки мне уже порядком надоели). Она шлепнулась на мягкое место и так и осталась сидеть с красным от ярости лицом и горящими от гнева глазами. Ее рот раскрывался, как у выброшенной на берег рыбы, но негодование настолько переполняло ее, что с губ слетало лишь одно слово: «ты — ты — ты…» Вероятно, впервые в ее благополучной и безбедной жизни Саре пришлось испытать такое унижение.

Я стоял, глядя на нее сверху вниз, стараясь восстановить дыхание после сумасшедшей гонки по долине и каньону.

— Ты ударил меня! — выкрикнула Сара.

— Черт тебя подери, кто бы спорил! — прокричал я в ответ. — Ты же ведь ни черта не видела. Ты бы стала возмущаться, и мне ничего не оставалось делать, как отключить тебя.

Она поднялась на ноги и набросилась на меня с кулаками.

— Мы нашли Лоуренса Арлена Найта, — вопила Сара. — Мы нашли чудесное сказочное место. После всех наших мытарств мы наконец нашли то, что хотели, и вот…

И тут в разговор вмешался Свистун.

— Благородная леди, — сказал он. — Во всем случившемся виноват только я. Уловил реальность органами чувств своего третьего я и настроил Майка увидеть это. Не хватило сил на двоих. Пришлось выбирать. Настроил только Майка…

Теперь наступила очередь расплачиваться Свистуну.

— Ах ты, паршивая тварь! — заорала Сара и ударила беднягу ногой. Удар пришелся по бочкообразному туловищу и перевернул Свистуна вверх тормашками. Он лежал на спине, беспомощно перебирая крошечными конечностями, которые работали, как поршни двигателя, и отчаянно пытался вернуться в нормальное положение.

Сара уже стояла на коленях подле него.

— Свистунчик, бедненький, — причитала она. — Прости меня, пожалуйста. Я очень огорчена, честное слово. Мне очень стыдно, поверь мне.

Она поставила его на ноги и, повернув лицо к мне, сказала: «Майк! Боже мой, Майк! Что же с нами такое происходит?»

— Наваждение, — произнес я. — Я думаю, что это — единственно верное определение всего, что случилось.

— Добрейшая леди, — прогудел Свистун. — Не испытываю ни малейшей обиды, вполне понимаю, что рефлекс вашей ноги был закономерным.

— Все, что мы видели, было лишь иллюзией, — сказал я Саре. — Не было никаких мраморных дворцов — одни лишь грязные лачуги. И речка вовсе не была такой чистой и стремительной, как нам казалось, — просто замусоренная застойная лужа. И потом еще ужасный запах: от этой грязной помойной канавы так несло, что у меня перехватило дыхание. А Лоуренс Арлен Найт, если это действительно был он, оказался ходячим трупом, неизвестно только, какая черная магия удерживает его в этой жизни.

— Здесь нам места нет, — прогудел Свистун.

— Мы оказались нарушителями границы, вторглись в запретную зону, — сказал я. — Теперь для нас закрыта дорога в космос, так как никто не должен узнать о существовании этой планеты. Мы оказались в западне, гигантской мышеловке. Когда мы приблизились к планете, нас заманили сигналом маяка Мы увязались в погоню за легендой и оказались ее пленниками, угодив еще в одну ловушку — мышеловку в мышеловке.

— Но ведь Лоуренс Арлен Найт тем и занимался, что искал мифы в галактике.

— И тем же занялись мы, — заметил я. — То же делали те, чьи кости мы видели рассыпанными по ущелью. Некоторые хищные насекомые используют определенные запахи и ароматы для приманки добычи. И эти запахи способны распространяться очень далеко. Случается, что их заносит ветром на невероятно большие расстояния в самые укромные уголки. В нашем случае легенды и мифы заменяют запахи и ароматы…

— Но ведь этот человек в долине, — возмутилась Сара, — был так счастлив и доволен, полон жизни и творческих планов. Каждый его день проходил полноценно. Будь это Найт или кто-либо другой, но он достиг того, к чему стремился.

— Как ты думаешь, что проще, — спросил я, — задержать живое существо там, где ты хочешь, или сделать его счастливым там, куда оно попадет?

— Ты уверен в этом? — спросила Сара. — Ты действительно убежден, что видел именно то, о чем рассказал мне? Может быть, Свистун обвел тебя вокруг пальца.

— Вовсе и не думал никого обманывать, — с обидой прогудел Свистун. — Помог Майку увидеть все, как есть.

— Но, в конце концов, не все ли равно! — воскликнула она. — Ведь он счастлив. У него есть цель. Если жизнь наполнена смыслом и никакое время не может лишить ее этого смысла, потому что здесь нет самого времени…

— Ты хочешь сказать, что мы должны остаться?

Она кивнула.

— Он сказал, что здесь найдется место и для нас. Мы могли бы поселиться в долине. Мы могли бы…

— Сара, — оборвал я ее, — неужели ты действительно этого хочешь? Поселиться в стране воображаемого, поддельного счастья?

Она попыталась было что-то сказать… но промолчала.

— Черт возьми, ведь ты понимаешь, что все это чепуха! — сказал я. — На Земле ты имела прекрасный дом с самыми экзотическими охотничьими трофеями — целую коллекцию шкур и чучел. Славу великой амазонки галактики. Покорительницы самых зловещих чудовищ. На Земле ты была знаменита, вокруг тебя существовал романтический ореол. Но постепенно он стал меркнуть. Людям наскучили твои подвиги, их больше не интересовали твои приключения. И тогда, чтобы восстановить поблекший образ, ты решила сыграть в иную игру…

Она стремительно подошла ко мне, и ее рука, изящно изогнувшись, резко хлестнула меня по щеке.

Я улыбнулся.

— Ну вот, теперь мы квиты, — сказал я.

Мы повернули назад и пошли по той же тропе, которая привела нас в долину, пошли назад по огромному, отливающему голубизной нагорью, ограниченному стеной вздымающихся, но теперь уже за нашими спинами гор.

Я предполагал, что Сара будет противиться возвращению, не поверив моему рассказу. Да и почему она должна была верить? Единственной гарантией было мое честное слово, и оставалось только гадать, насколько оно для нее весомо. Ведь она не видела того, что открылось мне. И для нее долина продолжала оставаться изумительным райским уголком, наполненным музыкой сбегающего с гор бурного потока и залитым ослепительно ярким солнечным светом. И если она решится возвратиться в долину, все это предстанет перед ее глазами в прежнем волшебном обличье.

У нас не было никакого плана. Наш поход не имел конкретной цели. Разумеется, стремление достигнуть пустыни, которую мы пересекли на пути сюда, не могло считаться целью. Равно не привлекала нас и перспектива снова очутиться в белом городе.