Читаем без скачивания Сожжение Просперо - Дэн Абнетт

К этому времени они нашли уже две коробочки. Консерваторы надеялись, что сегодня им удастся получить третью, ту, которая сохранилась лучше остальных, прежде чем жестокая война в улье не вынудит их, наконец, покинуть район. Коробочка хранилась у небольшой подпольной группы верующих на протяжении шести столетий, и пикт-снимки, сделанные антикваром девяносто лет назад, свидетельствовали об ее необычайной ценности. Кроме того, в записях антиквара говорилось также про значительный текстовый материал.

— Ни шагу в сторону без моего разрешения, — сказала им Василий, как делала это каждое утро, когда давала разрешение выйти на улицу.

По городу они передвигались только с сопровождением.

— Ты слышишь музыку? — спросил Хавсер.

— Нет, но слышала, что у тебя сегодня день рождения, — сказала в ответ Василий.

Хавсер покраснел.

— У меня нет дня рождения. В смысле, я могу лишь догадываться о том дне, когда родился.

— В твоем биофайле говорится, что твой день рождения — сегодня.

— Ты просматривала мое досье, — сказал Хавсер.

— Я командир, как-никак, — с притворным равнодушием ответила она. — Мне нужно знать подобные вещи.

— Что ж, капитан, дату рождения, указанную в биофайле, придумал человек, который воспитал меня. Я найденыш. Там могло стоять абсолютно любое число.

— Ясно.

— А с какой целью интересуешься? — спросил Хавсер.

— Просто подумала, что вечером, после того, как обтяпаем это дельце, мы могли бы пропустить по стаканчику.

— Какая чудная идея, — сказал Хавсер.

— Вот и я о том же, — согласилась она. — Сорок, да?

— Совсем уже старик.

— Ты не выглядишь на свои годы.

Хавсер рассмеялся.

— Так, хорош любезничать, — сказал Мурза. Ему только что поступило сообщение от контакта по пикт-каналу. Это было изображение молитвенной коробочки с поднятой крышкой. Картинка была гораздо лучшего качества, нежели предыдущая.

— Он словно дразнит нас, искушает, — заметил Хавсер.

— По его словам, коробочка находится в подвале общественного зала, в пятистах метрах отсюда. Все уже готово. Он согласовал условия и вознаграждение со старейшинами культа. Они просто рады тому, что коробочку перевезут в безопасное место, прежде чем война разорвет этот улей на куски.

— И, тем не менее, они хотят вознаграждение, — сказала Василий.

— Оно для связника, а не для старейшин, — ответил Хавсер. — Рука руку моет.

— Может, будем уже выдвигаться? — резко спросил Мурза. — Если нас не будет там через двадцать минут, все отменяется.

Василий подала сигнал бойцам.

— Он не отличается терпеливостью, не так ли? — спросила Василий, кивнув в сторону Мурзы.

— Да, он такой. Мурза больше всего боится упустить свой шанс.

— А ты разве нет?

— В этом-то и разница между нами, — ответил Хавсер. — Я хочу сохранить знание — любое знание — ведь это лучше, чем ничего. Насчет Навида, думаю, он жаждет найти важное знание. Знание, которое изменит мир.

— Изменит мир? Как?

— Даже не знаю… открыть некую давно забытую научную истину. Продемонстрировать утраченную технологию. Объявить нам имя бога.

— Я скажу, как ты можешь изменить мир, — произнесла она и достала из патронного подсумка сложенный пикт-снимок. Солнечный день, улыбающийся подросток.

— Сын моей сестры. Исак. Всех мужчин в моей семье называют Исаками. Такая традиция. Моя сестра вышла замуж и теперь растит детей. Мне же пришлось поступить на военную службу. Практически вся моя зарплата уходит ей, семье. Исаку.

Взглянув на снимок, Хавсер вернул ее капитану.

— Да, — сказал он. — Теперь ты мне нравишься еще больше.

Они вышли из-за угла и увидели клавир.

Он стоял прямо посреди улицы — вертикальная модель, у которой отсутствовала боковая панель. По пока невыясненной причине (если не учитывать того, что он вообще уцелел), его кто-то выкатил на улицу из разбомбленного здания. За клавишами стоял старик. Так как стула не было, ему пришлось немного согнуться, чтобы дотянуться до клавиш. Когда-то он был мастером в своем деле. Его пальцы до сих пор сохранили подвижность. Хавсер попытался вспомнить мелодию.

— Я же говорил, что слышу музыку, — сказал он.

— Очистить улицу, — приказала Василий своим бойцам по воксу.

— Это так необходимо? — спросил Хавсер. — Он же безобиден.

— Члены Бригады Н обвязывают детей токсичными бомбами, — отрезала она. — Я не собираюсь рисковать из-за старика с деревянным ящиком, в котором может уместиться небольшой ядерный заряд.

— И то верно.

Старик поднял голову и улыбнулся приближающимся солдатам. Он поздоровался с ними и, не прерываясь ни на миг, сменил мелодию. В ней безошибочно угадывался «Марш Объединения».

— Вот нахальный старикашка, — пробормотал Мурза. Бойцы обступили старика и принялись уговаривать его отойти от инструмента. Тот пропустил пару нот и еще несколько раз сфальшивил. Старик рассмеялся. «Марш Объединения» превратился в веселую мелодию для танцевального зала.

— День рождения, значит, — сказал Мурза, повернувшись к Хавсеру.

— Только сейчас вспомнил?

— Раньше ведь тебе не исполнялось сорок, — ответил Мурза и достал что-то из кармана пальто. — Держи. Такая вот безделушка.

Музыка оборвалась. Хорты, наконец, заставили старика отступить от клавира. Его нога отпустила правую педаль. Раздалось металлическое жужжание, похожее на ход противовеса в часах, и внутри клавира детонировала нано-мина.

Менее чем за один — последний — удар сердца клавир взорвался, старик исчез, окружавшие его солдаты испарились, словно семена хлопчатника, метель из гальки сорвала асфальт с улицы, дома по обе стороны дороги развалились, Мурзу унесло взрывной волной, его кровь попала в глаза Хавсеру, а сам Каспер полетел вслед за ним, и в краткий миг пересечения жизни и смерти ему открылись все тайны мироздания.

Обдумывая свое решение, Огвай отослал вышнеземца обратно. Когда по подсчетам вышнеземца минуло сорок или пятьдесят часов, за которые он видел лишь трэлла, приносившего ему чашу с едой, в дверях показался воин по имени Эска.

— Ог сказал, что ты можешь остаться, — будничным тоном произнес он.

— Я… а в чем состоит сущность этой работы? Есть какие-то рамки? Определенные принципы или стиль речи для сказаний, которые мне предстоит запоминать?

Эска пожал плечами.

— У тебя же есть глаза? Глаза, голос и память? Значит, у тебя есть все, что нужно.

Часть II: Волчьи истории

Пятая глава: У врат Оламской Тишины

Он спросил, понадобится ли ему оружие. Трэллы и слуги, которые умащивали и готовили роту к высадке, загоготали за скалящимися масками черепов и морд животных.

Медведь сказал, что в этом нет необходимости.

Тишина разместила подразделение своих силовиков на основных уровнях ремонтного дока. Он представлял собой огромную сферу, по размерам схожую с небольшой луной. Оболочка пустотной брони окружала массивные соты легированных балок. В ядре конструкции, будто семя в ягоде, темнел практически законченный Инструмент.

Глубокое сканирование сообщило об Инструменте очень немногое, только лишь то, что это был тордвух километров в диаметре. Внутри не было никаких пустот, устройство создавали без расчета на экипаж. По мнению командующего 40-го имперского экспедиционного флота, беспилотное устройство могло быть только машиной, предназначенной для убийства, и Огвай Огвай Хельмшрот был склонен с этим согласиться.

Тра проникла через полюсную верхушку мегаструктуры ремонтного дока. Рота спустилась внутрь сквозь колоссальную решетку балок, где покоился Инструмент. Волки опускались подобно единому существу: качающемуся на кончиках пальцев, цепляющемуся носками ботинок, сжимающему балки коленями, скользящему, падающему, прыгающему с одной опоры на другую. Хавсер думал, что спуск будет выглядеть грубым и обезьяньим; что астартес со всем их оружием и доспехами будут казаться неуклюжими и примитивными, как приматы, раскачивающиеся на ветках металлического леса.

Он ошибался. В их движениях не было ничего даже отдаленно обезьяноподобного. Воины лились вниз через переплетенные ребра балок подобно жидкости. Темная и глянцевая субстанция, вроде мёда или крови. Она текла и капала, расширялась и неслась снова, темная субстанция находила в каждом углу, каждой распорке кратчайший путь, который приведет ее к цели.

Позже это наблюдение стало первым, за которое Хавсер заслужил похвалу в качестве скальда.

Волки спускались, и делали они это бесшумно. Ни вздоха, ни шороха, ни щелчка или шепота вокса. Оружие не шуршало о ножны, не стучало о пластины брони. Волосы были переброшены через плечо и покрыты лаком либо заплетены. Перчатки и подошвы ботинок обмотали чешуей земляного гроссгвалура для лучшего сцепления с поверхностями. Выступающие края доспехов обернуты мехом и кожей. Рты за плотными кожаными масками крепко сжаты.