Читаем без скачивания Обещай мне - Харлан Кобен

Ее голос замер.

— Поэтому я все время находилась сзади. И была готова ко всему.

Клэр замолчала и перевела взгляд на Майрона.

— Я не сделал ей ничего плохого, — сказал он.

— Я знаю, — тихо ответила она.

От этих слов он должен был почувствовать облегчение, но не почувствовал. В се голосе было нечто, что продолжало держать его в напряжении.

— Я знаю, что ты не мог причинить ей вреда. Я это знаю. — Ее глаза сверкнули. — Но на тебе тоже лежит вина!

Он не знал, как на это реагировать.

— Почему ты не женат? — спросила она.

— Какое, черт возьми, это имеет значение?

— Ты один из самых приятных и замечательных мужчин, которых я только знаю. Ты любишь детей. Ты не голубой. Так почему ты до сих пор не женат?

Майрон сдержался, говоря себе, что Клэр сама не своя из-за исчезновения дочери и просто выплескивает эмоции.

— Я думаю, это потому, что ты несешь разрушение, Майрон. Все, к чему ты прикасаешься, оборачивается для людей болью. Я думаю, что именно поэтому ты до сих пор холост.

— Ты считаешь, что… на мне лежит проклятие?

— Нет, совсем нет. Но моя девочка пропала. — Теперь она говорила очень медленно, буквально цедя слова. — Ты был последним, кто ее видел. Ты обещал защищать ее.

Он молча слушал.

— Ты мог мне сказать!

— Я обещал…

— Не надо! — Она подняла руку, не давая ему договорить. — Это не оправдание. Эйми никогда бы об этом не узнала. Ты мог бы отозвать меня в сторону и просто сказать: «Послушай, я сказал Эйми, что она может всегда рассчитывать на мою помощь, если у нее появятся проблемы». Я бы это поняла. И даже оценила, потому что могла бы ей помочь, как тогда на лестнице. Я могла бы защитить ее, потому что именно так поступают родители. Родители, Майрон, а не друзья семьи.

Он хотел возразить что-нибудь в свое оправдание, но в голову ничего не приходило.

— Но ты этого не сделал, — неумолимо продолжала она. — Вместо этого ты обещал, что ничего не скажешь родителям. Потом отвез ее куда-то и просто высадил, и не стал опекать дальше, как это сделала бы я. Ты это понимаешь? Ты не позаботился о моей девочке! И теперь она пропала!

Майрон молчал.

— Что ты собираешься делать? — спросила она.

— Не знаю.

— Нет, знаешь! — Глаза Клэр неожиданно стали ясными и холодными. — Полиция сделает одно из двух — это совершенно очевидно. Они не станут искать ее. Эйми сняла деньги с банкомата до того, как позвонила тебе. Поэтому они либо решат, что она просто сбежала, либо что ты в этом замешан. Или и то и другое, вместе взятое. Например, что ты помог ей бежать. Что у вас с ней роман. Но в любом случае ей уже исполнилось восемнадцать, поэтому копать они не станут. И они ее не найдут — у них есть чем заниматься.

— И что ты от меня хочешь?

— Найди ее!

— Я не спасаю людей. Ты только что сама об этом говорила.

— Тогда пора начать! Моя дочь пропала из-за тебя. Я считаю, что в этом виноват ты!

Майрон покачал головой, но Клэр не отступала.

— Ты заставил ее дать обещание. Именно здесь, в этом доме, она его дала. А теперь сделай то же самое сам, черт тебя побери! Обещай мне найти мою девочку. Обещай мне вернуть се домой!

Майрон пообещал — выбора у него не было.

Глава 19

Эли Уайлдер все-таки заставила себя не думать о предстоящем визите Майрона и позвонила своему редактору. Про себя она величала его Калигулой, в честь римского императора, любившего поиздеваться над своими приближенными.

— Знаете, Эли, этот абзац я вообще не понимаю.

Эли с трудом сдержала вздох.

— А в чем дело, Крейг? — Вообще-то редактора звали Крейгом, но Эли не сомневалась, что имя ему — Калигула.

До трагической гибели своего мужа 11 сентября 2001 года во Всемирном торговом центре Эли работала в солидном нью-йоркском журнале. После смерти Кевина ей пришлось уйти, потому что надо было воспитывать Эрин и Джека. Она взяла творческий отпуск, а потом вообще стала работать внештатно и начала писать статьи для разных журналов. Поначалу предложения о трудоустройстве сыпались со всех сторон, но Эли всем отказывала — из гордости, которая на поверку оказалась глупостью. Она терпеть не могла, когда жалеют. Думала, что выше этого, а теперь было поздно.

Калигула картинно прочистил горло и зачитал абзац вслух:

— «Ближе других расположен городок Парамп. Не застройка, а сплошная помойка. Как будто хищный сарыч одним махом проглотил Лас-Вегас и отрыгнул на дорогу несъедобную дрянь. Художественная форма в виде липкой массы. Бордель с башенками похож на семейный ресторан быстрого питания „Белый замок“. Как в плохом анекдоте. Щиты с огромными ковбоями развешаны вперемешку с рекламой фейерверков, казино, стоянок для трейлеров и вяленой говядины. А сыр там продают только американский, да и тот расфасованный на ломтики».

После многозначительной паузы Калигула сказал:

— Начнем с последней фразы.

— Давайте.

— Вот вы пишете, что сыр в городе «только американский, да и тот расфасованный на ломтики».

— Ну да, — сказала Эли.

— А вы в этом уверены?

— То есть?

— Вы ходили в местный супермаркет?

— Нет. — Эли начала грызть ноготь. — Я же не утверждаю, а просто хочу передать атмосферу городка.

— И для этого надо обязательно обманывать читателя?

Эли поняла, куда он клонит, и промолчала. Калигула ее не разочаровал.

— Эли, откуда вам знать, что другого сыра в городе нет? Вы что, проверили в супермаркете все полки? А даже если да, вам не пришло в голову, что жители могут затовариваться в соседнем городке и преспокойно возить сыр в Парамп? А вдруг они выписывают сыр по почте? Вы меня понимаете?

Эли закрыла глаза.

— Вот мы напечатаем, что в городе есть только американский сыр в индивидуальной расфасовке, а нам позвонит мэр и скажет: «Ребята, а ведь вы врете. У нас разного сыра как грязи. Есть и гауда, и швейцарский, и чеддер, и проволон…»

— Я поняла, Крейг.

— А еще рокфор, сыр с голубой плесенью, моцарелла…

— Крейг…

— Черт возьми, а плавленый?

— Кто плавленый? — Эли теряла ход мысли.

— Не кто, а плавленый сыр, если с первого раза непонятно. Бывает такой сорт. Слышали про такой? Плавленый сыр. Его продают в самой последней дыре. Понимаете?

— Ну да, — Эли впилась зубами в ноготь, — понимаю.

— Так что это предложение надо снять. — Она услышала, как он со скрипом вычеркивает его ручкой. — Теперь предыдущая фраза о стоянке для трейлеров и вяленой говядине.

Калигула не отличался высоким ростом. Эли терпеть не могла редакторов-коротышек и всегда шутила с Кевином на их счет. Кевин был ее неизменным первым читателем. В его обязанности входило превозносить все, что выходило из-под ее пера. Как и многие авторы, Эли страдала от неуверенности в себе и нуждалась в похвале. Любая критика в процессе работы повергала ее в уныние. Вот Кевин и занимался восхвалением. А когда она воевала с редакторами, особенно такими низкорослыми и неказистыми, как Калигула, Кевин всегда занимал ее сторону.

Интересно, подумала Эли, понравится ли Майрону ее слог?

Вообще-то он просил дать ему почитать какие-нибудь ее статьи, но она все время откладывала. В свое время у Майрона был роман с Джессикой Калвер, одной из лучших американских писательниц. Рецензии на ее книги выходили на первой странице книжного обозрения «Нью-Йорк таймс». Ее неизменно включали в финальный список всех крупных литературных премий. Ко всему прочему эта женщина была потрясающе красива, как будто ей мало профессионального превосходства над Эли Уайлдер.

И как с этим бороться?

Раздался звонок в дверь. Она взглянула на часы. Для Майрона еще рано.

— Крейг, можно я перезвоню чуть позже?

Калигула вздохнул.

— Ладно, что с вами делать. А я пока слегка улучшу текст.

От его слов Эли слегка передернуло. Есть старый анекдот об авторе и редакторе на необитаемом острове. Еды уже нет. Остался только стакан апельсинового сока. Идут дни. На подходе голодная смерть. Автор берет сок, и тут редактор выхватывает стакан и шустро в него мочится. Автор в изумлении не может произнести ни слова. «Теперь можно, — говорит довольный редактор, — надо было только слегка улучшить».

В дверь снова позвонили. Эрин помчалась вниз по лестнице и крикнула, что откроет сама.

Эли положила трубку. Эрин открыла дверь. Эли увидела, что ее дочь застыла как каменная, и бросилась к входу.

В дверном проеме стояли двое мужчин с полицейскими жетонами в руках.

— Что вам угодно? — спросила Эли.

— Эли и Эрин Уайлдер?

У Эли задрожали руки. Нет, о гибели Кевина ей сообщили по-другому. Но было и что-то общее. Она посмотрела на дочь. Эрин побледнела.

— Полицейский детектив Лэнс Баннер из Ливингстона. А это детектив Джон Гринхолл из Касселтона.