Читаем без скачивания Алмаз. Книга первая - Елена Григорьевна Макарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Раньше я любила танцевать. Целыми днями пропадала в студии, часами репетируя или оттачивая не получавшиеся движения. Иногда позволяла себе шалости, создавая на ходу произвольные номера. Но то было раньше.
В один момент все изменилось. Странным образом куда-то ушла некая внутренняя легкость, которая позволяла полностью отдаваться действу. Движения стали казаться вымученными, а себя стала ощущать неповоротливой — я перестала получать удовольствие от того, что прежде делало меня счастливой. А когда поняла, что уже никогда не поймаю на себе его взгляд, полный гордости и любви, то навсегда оставила занятия хореографией. Он был моим главным зрителем.
— Все еще считаешь, что у меня проблемы с фантазией? — вопрос Кости вырвал меня из воспоминаний.
— Теперь считаю, что только с головой, — вспомнила, что рассержена на парня.
— Мне кажется, или ты всегда говоришь, что думаешь? — Костя уверенно вел меня в танце. — Такая радикальная честность.
— Забираю слова обратно, с фантазией у тебя все в порядке, — надо иметь богатое воображение, чтобы такое выдумать, — даже слишком. — Припомнила, как большинство отзываются о моей «радикальной честности». — Другие просто говорят, что я не умею держать язык за зубами.
— А зачем это делать? — поразил меня вопросом.
— Так принято, — растерялась. Не знала, шутит ли Костя или на самом деле считает, что для него законы не писаны. — Знаешь, там, правила этикета, нормы морали?
— Это же скучно, — еще больше открещивался от правил.
— Все правильное скучно, — печально вздохнула, невольно соглашаясь с парнем.
Костя взял меня за руку, отступая:
— Да ты не только красивая, но и умная.
Сделал медленное вращение и снова оказалась лицом к лицу с парнем.
— А ты не только позер, но еще и подхалим.
Костины руки вернулись на прежние места: одна мне на спину, другая сжимала мою ладонь.
— Ни одного положительного эпитета в мой адрес. — Объятия стали жестче, и между нашими телами не осталось ни миллиметра свободного пространства. — В твоих глазах я так плох?
— Настоящий монстр, — улыбнулась я, отвела левую ногу назад, потом, описав ею полукруг по земле, обвила бедро Кости и отклонилась назад.
— Танго? — склонился надо мной парень, коварно ухмыльнувшись.
— Всегда предпочитала его вальсу, — я продолжала танцевать, а Костя подстраивался. — У тебя неплохо получается, — похвалила его.
— Пришлось взять пару уроков, чтобы не ударить в грязь лицом, — сосредоточившись больше на движениях, чем на том, что говорит, выдал музыкант.
— Десять баллов за старания, — начала понемногу оттаивать, не выдерживая напора его упрямства и, чего таить, очарования, но тут осознала услышанное. — Откуда ты узнал? — спросила напрямую.
— О чем? — не почувствовал тот опасности.
— Что я двенадцать лет занималась хореографией, — оборвала танец, отстраняясь.
— У меня свои источники, — как и в прошлый раз с моим адресом, ушел он от ответа.
Одно дело добыть мой адрес, но совсем другое — копаться в моем прошлом.
— Костя, это мерзко! — заявила ему в лицо, вырываясь. — Что ты еще обо мне разузнал? О подробностях своей жизни люди сами рассказывают друг другу, а не наводят справки. Почему ты не можешь вести себя, как нормальный человек? Нет, всегда надо козырнуть и показать, на что ты способен! Вот поэтому я постоянно говорю тебе «нет», — я ткнула пальцем ему в грудь, — говорила и буду говорить! — вырвалась из рук парня и, громко цокая каблуками, зашагала прочь, желая скорей вернуться домой и вычеркнуть из своей жизни человека, которого я чуть было туда не впустила.
Некоторым вещам просто не суждено случиться.
***
Как же я была зла!
Игнорировала все Костины звонки, а приходящие сообщения удаляла, даже не читая. Да, у меня были секреты, и я хотела, чтобы они таковыми и оставались. Возможно, когда-нибудь я бы доверилась парню и поделилась своими переживаниями, но теперь этому точно не бывать. Ни видеть, ни слышать Костю не хотела, поэтому запретила Ане упоминать его имя и тем более включать его песни. Я ушла в глухую оборону. Единственный человек, с которым я делилась, была мама.
Она с интересом слушала рассказ про Костю и его «подвиги», но в ее лице я, как ни старалась, не находила поддержки. Каким-то незримым образом парень понравился ей заочно.
— Какой милый мальчик, — словно о друге из дворовой песочницы, говорила она о Косте.
— Я думала, ты будешь на моей стороне, — была готова, как в детстве, обиженно дуться на маму.
— Так и есть, но мальчик, — упорно повторяла мама, — влюбился и всеми способами пытается добиться взаимности. По твоим рассказам, он красиво ухаживает. Чем ты недовольна? Он тебе не нравится? — мягко поинтересовалась, как это умеют делать только мамы. С долей понимания.
— Нравится, — призналась, — очень нравится. — И тут же добавила, чтобы она не решила, что я влюблена без памяти: — Но мы такие разные.
— Да, отличается его жизнь от твоей, — рассуждала она, — и что из этого? Зачем делить людей на категории?
Теперь я злодей в этой истории?
— Это все несерьезно, — находила я все новые оправдания.
— В двадцать лет серьезно и не бывает, — делилась мама своей жизненной мудростью. — Редкость сразу найти того, с кем будешь счастлив и проведешь всю жизнь. К тому же с твоим отцом у меня тоже не было ничего общего, — упоминание папы смягчило меня, и я с улыбкой слушала мамин рассказ. — У нас маленький город, и мы росли чуть ли не в одном дворе, но я даже не подозревала о его существовании. Я была домашней девочкой и прилежной ученицей, а он, как я потом узнала, гроза района.
— Это папа-то? — удивилась я.
— Да, — подтвердила она, — твой добродушный и заботливый отец был в юности сорванцом.
— И как же ты разглядела его? — стало любопытно, каким образом пересеклись пути «домашней девочка» и «грозы района».
— Это все он, — «обвинила» во всем отца. — Первым подошел познакомиться, потом стал ухаживать, и я влюбилась. — Она замолчала, видимо предаваясь воспоминаниям, а потом заключила: — Так что не суди людей так сразу.
Я и не судила, только пыталась разобраться. Настойчивость Кости настораживала. Вдруг все это игра? Желание привнести что-то новое в свою пресыщенную жизнь?
— А если он разобьет мне сердце? — озвучила свой самый большой страх.
Мама тяжело вздохнула, раздумывая, сказать ли мне, что думала на самом деле.
— Если это действительно любовь, — небольшая заминка и выдох, — то непременно разобьет.
От ее слов стало грустно. Она была наглядным примером того, как от любви разбивается сердца.
— Как по
