Читаем без скачивания Посторонние (СИ) - Карпенко Вероника

—  Вы с ней прям спелись! —  бросил я, Анька улыбнулась.

—  Да, она хорошая. И Деню любит. Он к ней на руки идёт, даже не плачет. Такое редко бывает!

Я попытался представить Нину с Дениской на руках. Сын с каждым днём все больше походил на Аньку. «Интересно, а какие дети получились бы у нас с ней? —  думал я, но тут же прогонял от себя эту мысль.

Глава 21. Нина

 Мне просто необходимо было найти кого-нибудь. Кого-то совсем не похожего на Артёма! И такой человек нашелся…

В тот день, спустив зарплату на шмотки, я застыла на пороге торгового центра. Пока я тратила деньги, пейзаж изменился: задул ветер, дождь усилился. Чтобы скоротать время, я решила выпить горячий напиток. Порывшись в карманах, и найдя нужную сумму, подошла к автомату. Тот, заманчиво подмигивал, предлагая «настоящий кофе».

«Ну, ну», —  подумала я, и сунула в прорезь банкноту. Фыркнув, автомат выплюнул бумажку обратно. Я выругалась, распрямила деньгу, и вставила повторно. Однако не прошло и секунды, как несговорчивая машина отдала мне пожеванный стольник!

Сдерживая раздражение, я еще более тщательно разгладила края, и предприняла третью попытку. Безуспешно! Проклятый автомат не хотел принимать мои деньги! Как назло в кошельке осталась последняя тысяча, а мелочи не набралось даже на воду.

Отчаявшись разжиться «настоящим кофе», я вздохнула и спрятала деньги в карман.

—  Помощь нужна?

Я обернулась. Голос принадлежал мужчине, настолько высокому, что мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть его лицо. Простая одежда, джинсы и ветровка выгодно подчеркивали крепкую фигуру. Руки сложены на груди, на лице выражение ехидного любопытства. В его внешности было что-то скандинавское: в холодных серых глазах, высокомерном профиле; в резко очерченных скулах, замаскированных аккуратной светлой порослью.

—  Не знаю, —  я пожала плечами, —  он сломан!

Я кивнула на автомат, и мужчина подошел ближе.

—  Сейчас починим.

Он вытащил из кармана банкноту и привычным жестом вставил в «пасть железному зверю». Тот, не мешкая, проглотил ее.

—  Ну, вот, —  улыбнулся он краешком рта, —  какой кофе предпочитает барышня?

Я задумалась и вытащила из кармана смятую сотню.

—  Вот, возьмите, —  я протянула ему ладонь, но он покачал головой.

—  Не нужно! Я угощаю! К тому же, это моя оплошность!

—  В смысле? —  уточнила я.

—  В смысле, это мой подопечный. Таких еще по городу с десяток. Купюроприемники – слабое место.

Я улыбнулась.

—  Ну, так что? —  он выжидающе посмотрел на меня, и я смущенно ткнула пальцем в напиток под названием «мокиато».

Мужчина нажал кнопку, не сводя с меня глаз.

Глава 22. Артём

В тот день Анька не вышла меня встречать, из кухни лилась болтовня. Я замер на пороге, порываясь развернуться и дать дёру! Нинкин голос я узнал сразу…

—  Ну, и что здесь происходит?

—  Ой, Тёмочка! —  Аня вскочила, едва не опрокинув стул.

На другом конце, спиной ко мне сидела Нина. Она лениво развернулась, окинула меня взглядом и присвистнула.

—  Вот это да! А говорил, никто не заставит тебя напялить костюм?

—  Жизнь заставила! —  отозвался я, ухватил за тонкое горлышко стоявшую на столе бутылку, принюхался, —  Кажется, здесь когда-то держали вино?

—  Там остался глоточек, —  виновато сообщила Анька. Алкоголь окрасил её щеки в алый цвет.

—  Откуда? —  я перевел взгляд на сестру. Та задумчиво покручивала в руке опустевший бокал. —  Спаиваешь мою жену?

—  Ой, Тём, не нуди! —  Нинка махнула рукой и закинула ногу на ногу, обнажив затянутую в нейлон коленку, —  Хоть отвлеклась немного! А то она уже погрязла в детских кашках и какашках.

...Я доел свой ужин. Из детской слышалась колыбельная. Прихватив сигареты и стараясь не шуметь, я вышел на балкон. Кажется, их спонтанная дружба крепла с каждым днем? Пожалуй, стоило радоваться! Но меня отчего-то раздражало её бесцеремонное вторжение в нашу семейную жизнь.

Я не сразу увидел Нину, в своем платье она почти сливалась с окружающей темнотой. Сестра стояла с закрытыми глазами, подставив лицо холодному ветру. Щеки ее горели, каштановые пряди плясали, повинуясь воздушным порывам... Уставший от созерцания вечных Анькиных балахонов, я буквально завис, глядя, как тонкий трикотаж мягко облегает Нинкино тело, повторяет изгибы…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Опомнившись, я снял куртку и набросил ей на плечи. Нина вздрогнула и открыла глаза.

—  Простынешь!

Она улыбнулась и сладко зевнула: 

—  Ну, как жизнь семейная?

—  Нормально, —  ответил я. —  А у тебя как… на работе?

Она хмыкнула:

—  А что на работе?

—  Нравится?

Нина плотнее запахнулась:

—  Не знаю. Обыкновенно! С восьми до пяти. Цифры, отчеты, сводки. Уже привыкла.

Я хотел закинуть удочку, осторожно перевести разговор на тему личной жизни. Но она вновь заговорила:

—  Знаешь, мне кажется, я не карьеристка. Вообще! Так и просижу всю жизнь в качестве рядового бухгалтера. Накануне пенсии мне вручат памятные часы с эмблемой предприятия.

—  Эй, прекращай! Откуда столько пессимизма? —  я шутливо двинул её плечом. —  А как же твои фотки? Бросила?

Нина улыбнулась. Но улыбка вышла какой-то грустной.

— Этим денег не заработаешь.

— Почему? —  возразил я, —  Хорошие фотографы в цене!

— А что снимать-то? Чужие свадьбы? —  она рассмеялась и взяла с подоконника пачку сигарет.

—  На! —  протянул я почти докуренную свою, —  И прекращай курить уже!

—  Братишка! —  улыбнулась Нина, глаза её блестели, отражая лунный свет.

Стараясь избегать прикосновений, я передал ей сигарету. Что-то привлекло моё внимание…

Рукав трикотажного платья задрался, оголив тонкое запястье. Я сощурился, присмотрелся и тревожно сглотнул. Прежде, чем Нина, поняв свою оплошность, одёрнула руку, я схватил её выше локтя.

—  Отпусти! —  она выронила сигарету и та желтым светлячком устремилась вниз.

Преодолевая сопротивление, я закатал рукав выше и обмер…

Запястье, точно браслеты, украшали красные кровоподтеки! Еще надеясь, что это всего лишь плод воображения, я коснулся воспаленной кожи. Нина вздрогнула! 

—  Что это? —  растерянно бросил я.

Не получив ответа, я силой развернул её к себе:

—  Нин! Я к тебе обращаюсь!

—  Тише, —  шикнула Нинка, озираясь по сторонам.

—  Кто это сделал? — всё ещё не веря своим глазам, я оглядывал испещренное следами запястье. Вдруг захотелось стянуть с неё это платье! Наверняка там, под ним, обнаружатся и другие следы.

Пульс стучал в висках, дыхание сбилось... Я почувствовал, как дрожит моя рука, но продолжал держать её! Боясь, что, стоит мне ослабить хватку, как она вырвется и сбежит, так и не рассказав всей правды.

«Какого хрена? Кто посмел?». От одной мысли, что кто-то мог её ударить, я вскипел мгновенно!

—  Нин, скажи мне, кто это сделал! —  вкрадчиво, из последних сил сдерживая подступающий гнев, спросил я.

—  Тём, да все нормально, —  манерно протянула сестра. Что взбесило меня ещё сильнее!

—  Я спрашиваю тебя, кто?!

В тот момент я был готов убить обидчика. Любого, на кого она укажет! «Если на земле есть человек, который посмел причинить ей боль, то ему не жить!».

—  Артём, остынь! —  свободной рукой Нина погладила моё плечо, прижалась ладонью к груди, успокаивая взбесившейся пульс, —  Это не то, о чём ты думаешь. Это… —  она запнулась, —  следы от верёвок.

Я уставился на сестру. Нинка обречённо выдохнула, плечи её опустились. Кажется, под моим испытующим взглядом она уменьшилась вдвое.

—  Ну… как тебе объяснить? Он, в общем-то, не так уж и крепко связал, просто у меня кожа такая… сразу синяки проступают. Ну, это ничего! Пройдёт!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я выпустил её и жестом остановил словесный поток:

—  Стоп! Стоп! О чем ты? Кто он? Какие верёвки? 

—  Ну, это игра такая! —  краснея, произнесла Нинка и потупила взгляд.