Читаем без скачивания Знание-сила, 2009 № 01 (979) - Журнал «Знание-сила»
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь можно попытаться совершить обратный путь от механизмов иммунологического обучения и иммунологической памяти, присущих иммунной системе, к механизмам обучения и запоминания, осуществляемым нервной системой. Пользуясь этой аналогией, можно предположить, что в мозгу человека содержится обширное семейство генов, которые контролируют многочисленные знания, как об окружающем мире, так и о самом организме, задолго до того как возникает нужда в этих знаниях.
Как и гены антител, эти гены возникали случайно, в течение сотен миллионов лет.
Как и продукты генов антител, совершенно неизвестные нам продукты генов знаний, по-видимому, являются несовершенными. И так же, как в случае антител, эволюция создала механизм усовершенствования продуктов генов знаний под влиянием воздействия внешней среды с помощь механизма обратной связи. Именно этот механизм предположительно лежит в основе приобретения любых знаний путем обучения. Когда возникает нужда в определенных знаниях, соответствующие сигналы стимулируют работу, а затем и модификацию соответствующих генов интеллекта, которые уточняют и углубляют исходные знания и превращают их из вещи в себе в вещь для нас. Так, можно думать, что возникновение специфической грамматики конкретного языка из врожденной универсальной грамматики под влиянием языковой среды происходит аналогично возникновению некоего антитела, путем комбинаторики отдельных генов, составляющих семейство генов-фрагментов языка.
Однако между синтезом антител и овладением речью существует принципиальное различие. Антитела образуются под влиянием факторов внешней среды, которые существуют совершенно независимо от организмов. Для овладения речью необходима языковая среда, которая, очевидна, была создана самими организмами неизвестным нам путем. Хомский считает, что, постигая язык, ребенок открывает его заново. Это дает основание заподозрить, что разговорный язык как-то или кем-то был открыт впервые. Теперь, когда эта среда успешно функционирует, она позволяет индивидуумам, у которых гены языка уже модифицированы (родители), индуцировать такую же модификацию у других индивидуумов (детей), что, в свою очередь, сообщает этим индивидуумам способность индуцировать модификацию генов у следующих поколений. Отсюда следует, что с возникновением речи возникла совершенно новая способность передачи информации от родителей детям. Модификация генов языка (так же, как и генов антител) происходит не в половых, а в соматических (телесных) клетках, в нейронах. Поэтому по наследству, то есть вертикально, эти модифицированные гены, то есть в конечном счете приобретенные в ходе жизни новые знания, не передаются.
Языковая среда — это новый уникальный инструмент передачи информации непосредственно от генов соматических клеток одного индивидуума генам соматических клеток другого организма, горизонтально.
Далее можно предположить, что, помимо гипотетических генов языка, существуют гены всех других интеллектуальных способностей. Кодируемые ими знания также были кем-то открыты в себе некими первооткрывателями, внесены ими в культурную среду и через нее переданы другим в виде устного или письменного знания. Имена многих из этих первооткрывателей мы знаем. Это Аристотель и Архимед, Леонардо да Винчи и Рафаэль, Ньютон и Дарвин, Гегель и Кант, Шекспир и Пушкин, Бетховен и Моцарт и многие-многие другие, все те, которые впервые к нашим знаниям добавили хотя бы очень маленькую деталь. Благодаря этим знаниям многие и многие другие заново открывали эти знания в себе и передавали другим. g И наконец, многие и многие другие смогли воспользоваться этими знаниями без необходимости открыть их заново в себе. Заключая эту часть нашего анализа, можно сказать, что первооткрыватели являются истинными творцами. Они вовлекают в создание культурной среды гены, которые до сих пор не были востребованы. А вот открыватели заново творчески используют уже открытые первооткрывателями знания. Остальные же учащиеся пользуются уже открытыми плодами генов, существующими уже независимо, как пользуются младенцы с еще не созревшей иммунной системой материнскими антителами, которые были им пассивно переданы через плаценту и с грудным молоком.
В заключение я хочу вернуться к тому, с чего начал, — к утверждению Винокурова о том, что одна и та же информация может быть и истиной, и банальностью. В свете высказанной выше гипотезы истина — это впервые или повторно открытое в результате творческого акта новое знание, основанное на модификации соответствующего гена. Банальность — это общедоступное знание, которое открыли первооткрыватели или открывшие его повторно и не нуждающееся в повторном открытии, что делает его доступным всем, кто пожелает. Банальность играет большую положительную роль в жизни человека и, не будучи им самим открыта. Всякое знание начинается с изучения банальности. Банальностью заполнены тысячи учебников и монографий. Так что широкое распространение банальностей, безусловно, помогает человеку выжить. Однако у банальности имеется еще одна, чрезвычайно важная функция. В процессе упорного изучения некой суммы определенных банальностей может произойти и иногда действительно происходит повторное открытие истины путем модификации соответствующих генов, модификации, которая изначально произошла у первооткрывателей. Так совершается скачок от знания к пониманию. А понимание ведет к новому знанию. Можно заключить, что информация в процессе познания совершает цикл «истина — банальность — истина».
Пользуясь незабвенной марксисткой терминологией, можно сказать, что истина первична, а банальность вторична. Или, перефразируя куда более глубокий первоисточник, сказать: «В начале была истина!»
МАЛЕНЬКИЕ ТРАГЕДИИ ВЕЛИКИХ ПОТРЯСЕНИЙ
«Дело о громоотводе»
Елена Съянова
В семидесятых годах XVIII века в провинциальном французском городке Сент Омер жили два приятеля, не желавшие быть провинциалами. Фамилия одного была Виссери, другого — Ланжене. Оба увлекались трудами «просветителей», старались быть в курсе последних научных открытий. Когда Франклин изобрел громоотвод, Виссери решил устроить такой же и над своим домом.
Что тут началось! Жители Сент Омера, и так косо глядевшие на друзей-вольнодумцев, забросали муниципалитет протестами против этой «адской штуки, притягивающей небесный огонь», и потребовали громоотвод снести. Виссери решил судиться и обратился к знаменитому адвокату Либорелю, а тот передал это дело своему молодому
