Читаем без скачивания Должница (СИ) - Асхадова Амина

Я замолкаю. Давид хмурится. По кухне расползаются вкусные запахи по мере того, как он выкладывает блюда на стол. Еще очень горячие.

- Есть загранпаспорт? Виза?

Качаю головой. Ни того, ни другого.

Что он задумал?

- Сделаем. Садись и ешь.

- Зачем мне загранпаспорт? – осторожно спрашиваю я, усаживаясь за стол.

Открываю контейнер, который Давид подвинул мне. Это был мясной суп. За ним еще одна коробочка со вторым блюдом, а в пакете я успела разглядеть десерты, печенья и, видимо, еда на ужин. Там была еще такая же огромная порция всяких блюд на выбор.

Он точно холост, раз не привык готовить сам. Вот только Руднев нанимал для этого повара, а Давиду проще заказать. Еще одна разница между братьями.

- Как только я решу здесь дела с организацией, мы сделаем тебе документы. Я люблю горы и экстремальные путешествия, но при твоем раскладе, - бросает взгляд на живот, - онли море, онли хардкор.

Прячу улыбку. На море я никогда не была. Вот только…

- Море?.. И что ты хочешь взамен? – кидаю взгляд исподлобья.

- А что ты можешь предложить?

Я замираю, поднеся к губам ложку горячего супа. Чайник на плите кипит. Мы смотрим друг на друга, не отрываясь.

- Ребенка здорового родишь, и мы в расчете, - слышу недовольство в его голосе, - больше мне ничего от тебя не надо.

Нет, Давид. Мы не в расчете, потому что мне от тебя надо, и очень много надо. Я хочу, чтобы ты позволил мне быть матерью для моего малыша.

- А потом? Что будет потом?! – вцепляюсь в него взглядом.

Давид продолжает есть, не удостаивая меня взглядом.

- Ты и сама знаешь, что будет потом, Аля. Ешь молча. Голова болит от тебя, причем в прямом смысле, - напоминает мне о сковородке.

И я послушно ем, но совсем не чувствую вкуса. Первое, второе, сладкие десерты... Ем и понимаю, что Давид так же жесток, как и его брат. И я совсем не уверена, что смогу добиться намеченного плана.

Мне кажется, что сбежать будет легче, чем очаровать Давида Руднева. Очаровательница из меня – так себе.

Первую ночь, проведенную в квартире Давида, я терзалась сомнениями.

За что браться? Какой путь выбрать?

Сбежать – означало подставить под удар безопасность ребенка, а завоевать доверие Давида и остаться под его крылом гарантировало безопасность нам обоим.

Глава 26. Декабрь

- Дамы и господа, добро пожаловать на борт рейса 4B7 с обслуживанием из Москвы в Мале. В настоящий момент мы являемся третьими в очереди на взлёт и, как ожидается, будем в воздухе примерно через семь минут.

Семь минут. Всего семь минут. И потом еще семь часов в полете.

- Мы просим вас пристегнуть ремни безопасности и закрепить весь багаж под вашим сиденьем или на верхних полках. Мы также просим, чтобы ваши кресла и столики перед вами были в вертикальном положении во время взлёта.

Неосознанно я вцепляюсь в руку, расположенную по соседству. Кажется, ее хозяин даже вздрагивает от моей хватки. Продолжаю слушать речь.

- Пожалуйста, выключите все личные электронные устройства, включая ноутбуки и мобильные телефоны. Во время полёта курение запрещено. Спасибо, что выбрали Туаэн Эйрлайнер. Наслаждайтесь вашим полётом!

Наслаждаться? Пока мы не взлетим, наслаждаться точно нечем, да и потом...

Я чувствую, что Давид уже подарил мне такие эмоции, о которых я нескоро забуду. Очень нескоро.

Кстати, о нем. Я не знала, было ли хорошей идеей летать на седьмом месяце беременности, но сделал документы он максимально быстро – буквально за месяц. Не знаю, какими путями ему удалось обойти всю бюрократию столь быстро, но уже сейчас в Москве остается холодный заснеженный декабрь, а мы – начинаем взлетать куда-то, где нас ждали белый песок и теплая вода.

Мы начали взлет. И тут меня пробило. Я вцепилась в его руку еще сильнее и прикрыла глаза.

- Я никогда не летала. Я вообще не хотела лететь, я не хотела лететь… Я же говорила, что мне не нужны никакие моря, - причитаю я.

Я действительно отказывалась от поездки. Кто мы друг другу для этого путешествия на море? Тем более, я все еще не верила в действительность, не верила, что Артема больше нет. И не понимала, что делать дальше, ведь только лишь отцу и матери ребенок остается нужным. А у него, еще не рожденного, осталась только мать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я распахнула глаза, когда меня легонько встряхнули.

- Так, прекращай.

Лицо Давида преображается. Чаще всего я вижу его хмурым, поэтому я уже привыкла.

- Ты уже в самолете. И мы уже взлетаем. Я уверен, ты забудешь о всех своих страхах, когда мы окажемся на островах. А сейчас не мешай ни себе, ни моему племяннику испытывать удовольствие от полета.

Замолкаю, даже отпустив его руку. На ней остаются следы от моих ногтей. Я даже ходила на маникюр и немного занималась спортом, насколько мне позволяла беременность. Все ради того, чтобы казаться более женственной в глазах Давида.

Меня охватывает прострация на долгие-долгие (для меня) минуты взлета, и вскоре я действительно успокаиваюсь. Слова Давида всегда действовали на меня успокаивающе.

- Позитивные эмоции будут тебе полезны, Аля. Этой поездки хотел мой брат.

- Так это он заставил меня испытывать этот ад? – пытаюсь улыбнуться, но выходит грустно.

- За адом следует рай. Кстати, ты поможешь мне решить судьбу с его имуществом, - подмигнул Давид.

- Я? – ошеломленно.

- Именно. Но об этом после, - пригвоздил Давид.

Мысль о том, что у моего ребенка никогда не будет отца, всегда наводила на меня тоску и отчаяние. Это не просто состояние печали. Это состояние страха.

А смогу ли я воспитать его одна так, как следует воспитывать мальчиков? Я даже имя для него выбрать не в состоянии, потому что стараюсь не думать о будущем, так что уж говорить об остальном?

Хотя думать было пора. Шел седьмой месяц. Я уже привыкла к своему состоянию, потому что привыкнуть к нему было легко. Дело в том, что чем больше становился срок, тем легче переносилась беременность. За исключением размера живота, разумеется. Все это было удивительно для меня, но Василиса Павловна сказала, что просто у всех это происходит по-разному.

Кстати, о ней, о беременности.

Я до сих помнила, как Вероника позвонила мне в день моего похищения и сообщила, что она беременна. После всех событий, что следовали дальше, я напрочь забыла об этом.

Вспомнить меня заставила сама Ника.

Это случилось еще осенью, когда Дикая заявилась к нам домой. Поправочка: к Давиду домой.

- Где тут туалет? Мне очень нужен!

Это было первое, что я услышала от Дикой, едва она перешагнула порог квартиры Давида.

- Есть только в спальне Давида. Но, Вероника… Вероника, там купается Давид!

Не успела. Я не успела донести это, как Ника уже ворвалась в комнату, в дверь которой я поспешно указала рукой.

И так каждый раз. Каждый раз эта бестия находила приключения на свою пятую точку, вот и сейчас ей довелось увидеть то, что не доводилось увидеть мне за все время проживания – голого Давида. Он вышел из своей ванной, но совсем не растерялся при виде незнакомой девушки в своей спальне. Только вопросительно уставился на меня, маячившей за спиной подруги.

- Ну, сами виноваты. Кто же делает только один туалет, если он находится в вашей спальне?

Ни здравствуйте, ни до свидания. Усмехнувшись, Ника невозмутимо задернула шторку и прошла к двери. А я, пунцовый как помидор, как стояла, так и осталась стоять.

Наконец, он прикрыл свое достоинство полотенцем, а я отмерла, чтобы резко отвернуться.

- Кажется, моя холостяцкая квартира превратилась в бабье гнездо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Слышу недовольство в его голосе. Но повернуться боюсь, чувствуя себя так, будто рядом со мной Артем. А Артема я боюсь. До сих пор.

Вскоре, наконец, эта королева выходит из-за прозрачной двери. Неторопливо прикрывает дверь, разглядывая современную ванну.

- Здравствуйте, - кивает Давиду почтительно.