Читаем без скачивания Светлейший князь - Михаил Шерр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, это тропа. Я вижу её! — Ванча говорил громко и радостно. Тропа под завалом просто разворачивалась строго на восток и мы её искали немного не там. Примерно через версту тропа опять выходила к какому-то безвестному ручью и вдоль него шла на юго-восток к Большому Тепселю.
Вернувшись с трассы еще засветло, я поехал к Ерофею. Тропа, после прохождение нашего каравана, превращалась в достаточно проезжую лесную дорогу и верховые спокойно проезжали вдве нитки. Петр Сергеевич с первого дня установил строжайшее правило, левая сторона каравана по ходу его движения должна быть свободной для проезда верховых в обратную сторону.
Ерофей последние двое суток был безвылазно в десятках арьергарда. Увидев меня, он сразу же предложил немного проехаться назад по тропе.
— Впечатляет? — проехав полверсты, мы остановились у небольшого поворота, за которым было видно еще не меньше версты пройденной нами тропы. — Тут после нас даже колонна по трое пройдет. Шишкин сегодня с утра осторожненько почти до самого Енисея проскакал. Верст тридцать в один конец и уже вернулись.
— Боишься казаки могут сунуться? — спросил я.
— Бояться не боюсь, но опасаюсь. Я вот что думаю. Караулы постоянно держать на тропе, это понятно. Что как, будем на месте смотреть и решать, — Ерофей хитро прищурился. — Но вот лучшее оружие для боя на этой дороге это лук.
— А еще есть арбалеты, — продолжил я его мысль.
— Знаю.
— Вот этим и займешься, как придем.
— Как придем … Да я Григорий Иванович, только об этом и думаю, — и после паузы неожиданно добавил, — с суженной, почти ведь не видимся.
На этом мы с Ерофеем расстались, он остался со своими бойцами арьергарда.
Целых три недели мы черепашьими шагами продвигались к Мирскому хребту. Пять дней от восхода до заката пятьдесят человек под моим чутким руководством рубили, пилили, растаскивали огромный лесной завал. Трижды нас останавливали дожди, из-за чего мы потеряли целую неделю.
Два дня мы потратили на сооружение более-менее приличной переправы через речку Большой Тепсель. Берега и дно речки в этом месте были хоть и каменистыми, но болот все равно хватало и я, не мудрствуя лукаво, решил просто дополнительно засыпать берега и дно мелкими камнями, которых по берегам речки было в избытке. В итоге получилось сорок метров дороги, отсыпанной камнем. Устье Рямистого ручья, вдоль которого от Тапселя нам предстояло идти дальше, было в нескольких десятках метров от устья безвестного ручья.
От Большого Тепселя дело пошло веселее. Тропа хорошо была видна, она была прилично наезжена, сразу было видно, ей кто-то пользуется. Количество упавших деревьев правда от этого не уменьшилось. Почти все упавшие деревья вдоль всей тропы были повалены скорее всего одной и той же бурей. Ванча еще в начале нашего похода определил, что буря была несколько дней назад. Я резонно предположил, что она была во время моего попадания.
Когда мы начали отсыпать дорогу, я с Ванчей еще раз поднялся на самое высокое дерево, теперь уже возле переправы через Тепсель и несколько минут смотрел в подзорную трубу, тщательно изучая местность. Надо сказать, за последующие двести лет тут мало что изменилось. Почти как двадцатый век. Только в будущем тропы все и эти лесные дороги почти исчезли за ненадобностью.
И так передо мной километрах в восьми был невысокий, две тысячи метров, поросший редким лесом Мирский хребет. Он тянется строго с юго-запада на северо-восток. Местами леса не было, особенно на вершинах и в некоторых распадках. Прямо перед нами были две двухтысячные вершины хребта и широкий достаточно крутой распадок между ними. А вот левее была еще одна, более низкая вершина. Именно она мне и нужна. Её высота меньше двух тысяч. Справа от неё очень широкий и достаточно пологий распадок. Снег кое-где еще лежит. Мы вообще идем по лесам, которые только-только освободились от зимнего плена. Это на мой взгляд существенно облегчает нам путь, так как земля уже подсохла, а вот растения только начинают просыпаться.
Верхняя линия леса значительно ниже, затем узкая полоса субальпийских лугов, а выше островки альпийских лугов, горной полутундры и кое-где на щебнистых почвах возле самого гребня хребта плешины горной тундры. То, что зеленка и стланик, в основном березовый, только оживают, значительно облегчают нашу задачу.
Вот где-то там, петляя по оживающей зеленке и обходя труднопроходимые места стланика и курумника, куда же от него денешься, должна идти наша тропа. В распадке, который я рассматривал в подзорную трубу, она должна перевалить через гребень хребта и пойти вниз, к Усинской долине. От края леса, который скрывал нашу тропу, до гребня недалеко, не больше двух километров. Тропа есть, я это знаю, но я не могу её найти, может просто она далеко.
— Дай мне, Григорий Иванович, я посмотрю, — Ванча неожиданно назвал меня по имени-отчеству. — Тропа там, — Ванча несколько минут молча смотрел в трубу. — Я её найду.
Вернувшись с разведки, я еще раз Ванче и двум егерям-разведчикам подробнейше по своей нарисованной карте объяснил как им надо идти до тропы вдоль Мирской реки.
— Смотрите внимательно на карту. Мы находимся здесь, — я показал на точку на карте. — Ручей у вас за спиной. Вы должны идти по тропе вдоль ручья, — я показал ручей на моей карте, — до его истока. Ручей идет более-менее на юго-восток. Исток ручья у самого края леса. Если есть тропа через хребет, она скорее всего идет в том же направлении что и до этого шел вот этот ручей, — я еще раз на карте показал нужный ручей.
Через три-четыре версты упретесь в другой ручей. Он называется Подьемным. Переходите на другой берег и идете вниз по ручью, пока не выйдите на тропу. Как только вы выйдите на нее, разворачиваетесь и назад. Понятно?
— Понятно, — дружно ответили все трое.
— Если выйдя из леса вы не найдете тропу, то просто идете в том же направление через гребень хребта пока не упретесь в Подьемный ручей. — троица внимательно следили за моим палочкой, которой я
