Читаем без скачивания Они здесь! (сборник) - Василий Головачев

Солома напряг сеть осведомителей «Заставы», связанную с дорожной полицией. Ещё через несколько минут стало известно, что в самом начале Рублёво-Успенского шоссе наряду с обычной дежурной бригадой работали передвижные экипажи Второго батальона дорожно-постовой службы, и Солома двинул к Рублёвке свою команду на пяти машинах, пассажиры которых имели специальные пропуска ФСБ.

Об этом позаботился Гордеев, имеющий прямую связь с заместителем директора службы безопасности Кузьмичёвым.

Одну машину ДПС, новый «Форд Мондео», обнаружили в трёх километрах от МКАД, на повороте к Рублёвскому кладбищу.

Взяли двух полицейских чисто, без шума.

Возле «Форда» остановился мультивен «Дукато», из него вышел Солома, показал полицейскому на дороге удостоверение полковника ФСБ и пригласил в машину. Сержант колебался недолго, влез в салон мультивена, а через минуту туда же вежливо проводили его напарника — лейтенанта.

— Где писатель? — спросил напрямик Солома сразу у обоих.

Инспекторы переглянулись.

— Какой писатель? — с недоумением спросил лейтенант.

— Вы останавливали кроссовер «Ниссан» номер двести одиннадцать?

— Не помню.

— Не было такого, — мотнул головой пожилой, простецкого вида сержант.

— Вы стояли у развилки Рублёвок перед Кольцевой?

— Нет, мы сразу в Рублёвку въехали. Это, наверно, третий экипаж на развилке стоял.

— Кто конкретно?

— Да в чём дело?

— Отвечайте на вопросы!

— Капитан Мухин и сержант Петренко, — сказал лейтенант. — Вообще-то должны были выехать Столбский с Меншиковым, но Мухин сам напросился, я слышал.

— Вы его давно знаете?

— Года два, а что?

— Что он за человек?

Лейтенант озадаченно взялся за мочку уха.

— Мухин? Так, мрачноватый, шуток не любит.

— Звание?

— Сейчас капитан, — ответил сержант.

— Можете узнать, где он сейчас?

Сержант замялся, глянул на напарника.

— Я с ним не в таких отношениях.

— Вы? — Солома перевёл взгляд на офицера.

— Что-то случилось? — скривил тот губы.

— Ещё нет, но может, — туманно объяснил Солома. — Главное, что от ваших ответов зависит не только судьба капитана Мухина, но и ваша собственная. Нам надо знать, где Мухин находится в настоящий момент, и чтобы он не догадался, что им интересуются специально.

— Могу связаться с ним по рации, скажу, что получил от комбата приказ ехать в Раздоры.

— Звони. — Солома пальцем попросил у сержанта его рацию.

Лейтенант выдвинул из-под воротника мундира усик микрофона, прицепил к уху дужку динамика.

— Ветка-три, Ветка-три, я Ветка-два, как слышишь?

Несколько секунд на волне дежурной связи были слышны лишь далёкие тихие голоса и музыка. Потом прорезался чей-то сухой голос:

— Я Ветка-три, Коротич, ты, что ли?

— Я, товарищ капитан. Комбат приказал ехать в Раздоры, а там, я знаю, вы дежурите.

— Я чуть подальше, в Барвихе. Что случилось?

— А хрен его знает, комбат не объяснил. Велено усилить разъезд.

— Исполняй, не помешаешь.

— Есть. — Лейтенант отодвинул усик микрофона, посмотрел на Солому. — Он где-то в районе Барвихи.

— Машина?

— «Фольксваген», номер ноль девять девяносто.

— Барвиха — наше всё! — с иронией хмыкнул зам Соломы, сидевший рядом с водителем.

— Садитесь в свою машину и сидите тихо! — сказал Солома. — Никому ни слова о нашей встрече! Понятно?

— Так точно! — дружно кивнули полицейские, вылезая из мультивена.

— В Барвиху, Вова, — сказал Солома водителю, поднёс к уху браслет своей рации. — Денисов, проверь трассу в районе Раздоры — Барвиха.

— Слушаюсь, — ответил оперативник, отвечающий за сканирование шоссе по сети телекамер, установленных вдоль трассы.

Мультивен вернулся к МКАД и помчался в направлении на Барвиху.

Денисов ответил через две минуты:

— Час пятнадцать взад «Фольксваген» с указанными номерами замечен на съезде к санаторию.

— Всем группам — сосредоточиться на Барвихе! Искать «Фольксваген» ноль девять девяносто, с мигалками! Не шуметь!

Машины с бойцами команды Соломы повернули к знаменитой Барвихе, известной всей России как владение миллионеров.

5. Будущее — есть!

Любопытство оказалось сильнее страха.

Сначала Константин нервничал, ожидая возвращения ксенотиков, потом решил относиться к ситуации философски: что будет, то и будет. В конце концов, ксенотики должны понимать, что убивать его нет смысла, чем он тогда поможет им? А там, глядишь, и наши подоспеют.

Поймав себя на определении «наши», Ватшин невесело усмехнулся, так как уже начал причислять себя к анксам. С другой стороны, судя по беседам с Гордеевым, они своих сотрудников в беде не бросали.

Подумав об этом, он и решил пуститься в новое путешествие по безднам собственной памяти, надеясь найти что-то определённое, что можно было отнести к ценной информации. Ксенотики были уверены в его осведомлённости, так почему бы и в самом деле не стать обладателем секретов, которые помогут ему торговаться за жизнь?

Меньше знаешь — лучше спишь, напомнил внутренний голос известную истину обывателей. Но Ватшин не стал обсуждать неприятную тему. В жизни он руководствовался другими формулировками.

Космос памяти послушно развернулся перед ним призрачной всеобъемлющей звёздной панорамой.

Был соблазн снова окунуться в изначальный мрак пространства, предшествующий появлению звёзд и крупномасштабной сетчатой структуры Вселенной, чтобы поискать признаки жизни, особенно — разумной. Однако Ватшин подозревал, что масштабы разумного преобразования пространства в эти времена не столь велики, чем в более поздние периоды развития Мироздания, поэтому тратить силы на поиски древнейших цивилизаций не стал. Интереснее было бы поискать следы прошлых разумных систем поближе к действительности, так как существовал реальный шанс найти уцелевшие артефакты и сооружения.

Вспомнились строки поэта [Шефнер В. «Непрерывность».]:

Мир пронизан минувшим. Он вечен.

С каждым днём он богаче стократ.

В нём живут наши давние встречи

И погасшие звёзды горят.

За стенкой камеры что-то стукнуло. Мысли Ватшина вернулись в реальность. Скоро должны были прийти вербовщики, настроенные решительно и жёстко, и до этого момента он должен был сделать прогноз будущего: есть в нём Ватшин Константин Венедиктович, писатель и лауреат многочисленных литературных премий, или нет.