Читаем без скачивания Шанс для изгоев, или Прощай, Академия! (СИ) - Гриб Елена Григорьевна

Мела считала, что такие «подарочки» уже висят на всех нас и ждут запланированного часа. В кои-то веки ее паранойя была сильнее моей. Или она о чем-то умалчивала?

***

От взрыва перенасыщенного информацией мозга меня спасло появление тресковницкого служащего Академии. Он извинился раз двадцать, осведомился о здоровье «молодой госпожи» и, заикаясь, спросил, что делать с собакой.

— Усыпить? — его голос переполняла надежда.

Колдунья покачала головой.

— Зачем? Он не виноват. К тому же у меня на него планы. Мне нужна повозка и, желательно, клетка.

Вскоре Мела укатила.

— До темноты вернусь, — сказала на прощанье.

Еще пробормотала что-то насчет транспортной конторы и кошмарно дорогой срочной почты, затем лошади поспешили вперед, и телега скрылась за поворотом.

— Не сдохнет? — ухмыльнулась Ласка, провожая их взглядом. — Перевозчики дерут и за корм, но держат зверье впроголодь.

Насколько я поняла, колдунья собиралась отправить собаку в Ольшань через портал («Воспользуюсь служебным положением. За это, конечно, не похвалят, но в Академии задерживаться я не собираюсь. Отработаю положенное по контракту и уберусь туда, где о магии и не слыхали», — пояснила со смешком). Адресат «посылки» — барон Ирресский, поэтому вопросов о доставке в Барсуки не возникнет. Примерно через неделю золотистая гончая будет резвиться в Подлесье.

Свадебный, чтоб его, подарок…

— Надеюсь, сдохнет.

Илона взглянула на меня с непонятным уважением.

— Тоже не понимаете, почему некоторым четвероногое твари дороже двуногих?

Честно говоря, мне было плевать на собаку. Пожелание касалось Артана. И той, что заняла мое место…

— Как же бесит! — не выдержала я. — Бесит!!!

— Заучка?

— Аристократичный выродок!

— Вам-то он зачем? — Ласка не скрывала недоумения.

Я пришла в себя. Конечно же, речь шла о разных «выродках». Мой прохлаждался на севере. Развозил свадебные приглашения, праздновал последние свободные деньки… Интересно, какая она? Похожа на меня или полная противоположность?

Плевать! Мне без разницы!!!

— По-вашему, на этом свете нет других знатных негодяев, кроме Вальена?

«По-моему, ни один знатный негодяй и не взглянет на такую невзрачную каланчу, как ты», — уверяли ее глаза.

Хорошо, что я никогда не волновалась насчет собственной внешности. Меня она устраивала, а мнение окружающих не интересовало ни капельки. Эгоизм — полезное качество, разве нет?

Но почему же из головы никак не шло Подлесье и его обитатели?

— Меня не интересует Ястреб, — я решила не юлить и сходу расставить все по местам.

— Тогда почему вы вечно смотрите на меня так, словно я предала родину?

Ласка не злилась — скорее, потешалась над моей серьезностью. Это задевало куда больше, чем откровенная неприязнь.

— Не понимаю вас, — она сама напросилась, и я не собиралась проявлять тактичность. — Вы красивая, молодая, без предрассудков… Не подумайте, что осуждаю. Ваши отношения с мужем — не моя забота. Заводите сколько угодно интрижек, здесь нет отдела нравов. Но…

Я неловко запнулась. Вообще-то в мозгу давно сформировался вопрос, однако что-то мешало его озвучить.

— Ну же, продолжайте, — поторопила Илона. — Расскажите о том, как мерзко я поступаю. Вспомните о чувствах и о долге. Приведите в пример свою подругу, которая всего добивается сама.

У меня появилось подозрение, что мы решительно недопоняли друг друга. Мне захотелось поскорее закончить этот разговор. Оборот, который он принимал, явно не относился к теме «все мужики — козлы, давай перемоем им кости».

— При желании вы можете заполучить любого мужчину, — я быстро взглянула на дом, убеждаясь, что окна закрыты и никто не выглядывает из-за объеденных тресковницкими козами кустов. — Но ваш выбор — злобный калека, который ненавидит магию и магов, постоянно на вас орет, угрожает чаще, чем другие здороваются, и готов пришибить в любой момент чисто из вредности. Это какие-то современные веяния? Или в Рене подобные отношения — норма?

Она рассмеялась. Уперла кулаки в бока, запрокинула голову и хохотала так, будто услышала самую забавную шутку на свете.

— Давай на «ты», лады? Похоже, мы подружимся, ха-ха. Люблю наивных. Ты откуда, Тая? В каких краях до сих пор миром правит любовь, ха-ха-ха?

— В Тавенне любовников выбирают не для того, чтобы терпеть оскорбления.

Ее разухабистый смех пронесся по двору, вспугнув десяток гусей, в поисках сочной травки забредших под наш забор. С оглушительным гоготанием и хлопаньем крыльев они понеслись вниз по улице. Илона же вдруг притихла и взглянула на меня в упор.

— Счастливица, — произнесла без тени усмешки. — Еще веришь в любовь? Небось ждешь суженого, который избавит от забот? Придумываешь имена будущим спиногрызам? Кресло-качалка на веранде, камин в гостиной, кастрюльки-сковородки на кухне…

Звучало так, словно она хотела меня уязвить, однако в ее словах я слышала не только яд. Они адресовались не мне — ей самой. И, честно, лучше бы Ласка сорвалась на ор. Тогда я имела бы полное моральное право ответить тем же.

А пока… Эх, я не представляла, что ей сказать.

Первые восемнадцать лет моей жизни были чудесной сказкой, и лишь в день своего совершеннолетия я узнала, что главная героиня сей истории — совсем другая девушка. Мне отводилась роль злодейки: подлой, беспринципной, не заслужившей права дышать одним воздухом с князем Тавеннским.

Дальше — полная безнадега, вечные скитания, голод, холод и остальные прелести бездомной жизни. Если бы не Ферн, я бы не выжила, и это — неопровержимый факт.

Затем… Скажем, прошлое отпустило. Я осела в Барсуках и поверила, что заслужила счастья. Результат? Кое-кто в Подлесье обихаживает знатную невесту, я же снова кочую по миру, да еще и в компании «убийц».

Поэтому терзания Илоны меня мало трогали. У каждого своя ноша, и только богам решать, чья тяжелее.

— У тебя нет дара. Такие, как ты, никогда не вылезут из своего болота. Вы знаете, что ничего не измените, и ни к чему не стремитесь.

«Болото? Нет, болота — это не Тавенна и не Подлесье. Главным образом Залесье и западная Ровень», — возразила бы я, если бы вовремя не сообразила: плевки Ласки касались не территорий, а общества.

Все верно. Я не способна работать с магией и прыгнуть выше головы у меня не получится при всем желании. Максимум, чего может достигнуть простолюдинка, — крохотный пенсион (это если всю жизнь вкалывать на государственной службе, состоять в гильдии или попасть на совестливого работодателя), которого хватит, чтобы на старости сводить концы с концами.

Удачно выйти замуж? Деньги, как известно, липнут к деньгам, и юная красотка-бесприданница с золотым сердцем и прекрасной душой — не слишком ходовой товар.

Ах да, в простонародье существовали легенды и о паре других способов выбиться в люди. Найти клад, к примеру. В случае, если удастся зарегистрировать его прежде, чем некто предприимчивый перережет тебе глотку и присвоит славу себе, успех гарантирован. Не менее хорошо срабатывает и спасение страны. Условие опять-таки одно: суметь выжить, иначе лаврами насладится кто-то другой.

Должна уверить: это не более чем мифы. Когда ко мне попали тавеннские сокровища, фанфары не заиграли. Наоборот, я едва унесла ноги из города. То же самое и с подвигами во имя государства. Тавенна цела, а из благодарностей — отменный шиш.

Вывод? Элементарен. Можно корячиться сколько угодно, этого все равно никто не оценит. Прописка «на болоте» пожизненная.

А с колдунами дела обстояли иначе.

Не намного, впрочем.

Но их ценили. Зазывали в Академию, обучали, пристраивали в гильдию. Каждый маг знал: если стараться, не жалея сил, то однажды перед тобой откроются двери куда угодно, даже в Драконий комитет. Лет через пятьдесят упорного труда, не меньше. Или же окажется, что тебя постоянно обходят сопляки с золотыми пластинами, но к тому времени деваться тебе будет некуда.

— Ты рвалась к вершине? И навернулась?