Читаем без скачивания Два билета в Индию - Кир Булычев

Нет, пускай портняжка делает свои тайные гадости и не догадывается, что его разоблачили.

А тем временем рак продолжал допрашивать портного:

— Как они собирались выпускать одного несказочного мальчика в тяжкий путь? Почему мальчика? Почему несказочного?

— Об этом я догадался, — сообщил портной. — Только это вам будет стоить экстрагонорара.

— Гонорар как обычно, — ответил сухо рак и щелкнул клешнями. — А не захочешь сотрудничать с нашим Фондом, найдем другого добровольца.

— Ах, — испугался барашек и покраснел, испугался, что останется без небольшого, но верного дохода. — Я ни сном ни духом не желаю разрывать с вами сотрудничество. Но информация у меня такая редкая, такая ценная, такая, можно сказать, эксклюзивная, что грех не попросить прибавки к моему скромному гонорару.

— Ладно, — смилостивился рак, — говори, мы сами решим, что стоит денег, а что ты нам дашь в подарок.

— Когда они привели ко мне этого Всеволода, они просили сшить для него платье в неправильном размере.

— Уточни!

— Одежда для мальчика-с-пальчик. Понимаете? Они его будут уменьшать.

— Зачем?

— Потому что туда можно пройти только маленькому гномику или насекомому. Он намерен пробраться по узкому проходу.

— Ясненько, — сказал рак. — Но почему тогда посылают его, а не какого-нибудь гнома или колдуна?

— Говорят, что сказочные существа в мультипликаторе не уменьшаются.

— Повтори — где они не уменьшаются?

— Это прибор такой… Муль-ти-пли-катор. Уменьшает все в двадцать раз.

Если вы думаете, что королева Роксана слушала эти разговоры равнодушно, вы ошибаетесь. Она уже три минуты кричала, требовала, настаивала на том, чтобы портному помешали говорить и выкладывать врагам тайны. Но, как всегда бывает, ее приказы попали по пути в дупло Проклятой елки и там застряли.

— В каком месте он пойдет под землю? Через какую пещеру, дырку, отверстие? Говори!

— Честное слово, не знаю…

— Думай! Ты должен знать!

— Догадался! — завопил портной.

Но не сказал того, что хотел сказать, потому что Снежная королева смогла вытащить свой приказ из дупла и докричаться до комариной стаи.

Стая комаров в количестве девяти тысяч отчаянных заполярных бойцов кинулась на портняжку Ахаля.

Комары вцепились в лицо, залезли в волосы, проникали сквозь поры одежды и дырки для шнурков ботинок — одновременно портного укусили девяносто комаров первой волны, и их тут же сменили сто тридцать насекомых второй волны.

Больно было так, что портной забыл о вопросе.

И зря рак кричал из воды:

— Стой! Вернись! Ты обязан мне все сказать!

И это были последние его слова.

Потому что старый ленивый сом поднялся из омута и неожиданно, как молния, кинулся на рака. И рак исчез в его пасти. Лишь что-то некоторое время попискивало и булькало в животе рыбины.

А портной бежал до самого дворца, но со стороны непонятно было, человек ли это бежит или гигантский серый шар, слепленный из комаров.

Глава вторая

Остановить Савина!

С утра состоялось совещание в кабинете президента Фонда.

На него был приглашен только самый узкий круг.

Во главе стола сидел несчастный, невыспавшийся, похудевший и почти осунувшийся Георгий Георгиевич Полотенц, президент Фонда.

По правую руку — секретарь Элина Виленовна, женщина изумительной роковой спортивной красоты, у которой случилось несчастье — с утра она была в парикмахерской, и ей перепутали краску для волос. Вместо золотой она стала стрептоцидово-оранжевой. Ее не все узнавали, что Элину бесило.

Слева от президента уместился на краешке кресла маленький гражданин Каин.

Он выглядел усталым — сутки уже не спал.

Дальше рядышком сидели еще два члена правления: магистр Проникло в черном костюме и консультант Эфимыч, косматый, толстый, немытый, в старой шляпе, надвинутой на глаза, и в длинном плаще, который не снимал даже в постели.

Академик Сидоров с женой уже улетели на фабрику игрушек.

— У нас несколько вопросов, — произнес Георгий Георгиевич.

Он говорил так медленно и тихо, словно каждое слово давалось ему с трудом.

— Во-первых, я должен вам сообщить, хотя вряд ли кто-то об этом не знает, что попытка освободить мою жену Аглаю Тихоновну, к сожалению, провалилась. Еще с большим сожалением я могу доложить, что похитители сумели обмануть нас и получить выкуп, пятьдесят семь миллионов долларов. То есть практически весь наш валютный запас. Из чего мы будем платить налоги, ума не приложу! Но я не отчаиваюсь. В налоговом мне дали понять, что с налогами можно не спешить. Что с нас взять?

— А что с Аглаей Тихоновной? — спросил консультант Эфимыч.

— С кем? — Полотенц не сразу сообразил, о ком идет речь, но когда сообразил, быстро ответил: — Мы не теряем надежды, нет, не теряем!

— Будем надеяться, — сказала Элина Виленовна. — Но сейчас у нас есть дела поважнее. Георгий Георгиевич, продолжайте. Народ ждет.

Георгий Георгиевич кивнул и продолжал:

— Ситуацию с полостью доложит начальник охраны гражданин Каин.

Каин достал из кармана пиджака очки в золотой оправе и надел на острый носик. Очки были просто стеклянными, не увеличивали и не уменьшали, но Каину так хотелось выглядеть посолиднее!

— Как уже говорилось на предыдущем заседании, — сказал Каин, — нас заинтересовало поведение одного подростка из летнего лагеря «Елочка», который нелегально встретился и сблизился с подозрительной лягушкой. Нам удалось выследить эту лягушку. Оказалось, она — дочка так называемой Снежной королевы, властительницы незаконного формирования на севере Лапландии.

— Вот именно! — воскликнула Элина Виленовна. — Какая наглость!

Все одобрительно закивали.

— Удивительно другое, — сказал Каин. — Этот Савин сумел наладить связи с агентурой королевы, которая перетащила его в Лапландию в их логово.

— Почему не задержали? Почему не пресекли? — спросил магистр Проникло.

— Мы пытались, — ответил Каин. — К сожалению, силы противника были превосходящими.

— Где он теперь?

— Вот в этом вся проблема. Наш человек при дворе Снежной королевы сообщил, что Савин отправляется в глубины Земли. И мы полагаем, что цель его — достижение полости.

— Моя полость! — завопил магистр Проникло. — Я не дозволю никому до нее дотронуться!

— Дело не в этом, — заметила Элина Виленовна. — Главное — зачем ему надо в полость?