Читаем без скачивания Месть самураев - Михаил Белозеров

– Ладно, – Язаки отпустил демона. – Говори, чего ты хочешь.

– Хозяину нужен Натабура.

– Зачем это еще? Зачем Богу смерти живой человек?

– Не знаю. Но догадываюсь, что у них, там, на Небе, Боги тоже друг другу козни строят. Хозяин хочет знать причину интереса Аматэрасу к Натабуре и почему она наделила его хаюмадзукаи.

– Чем-чем?…

– Божественной силой. Боится он. Хаюмадзукаи делает любого смертного способным уничтожать Богов. Понимаешь?! Вдруг все это для того, чтобы убить моего хозяина, а на его место поставить кого-нибудь другого. Натабура может убить Бога?

– Ха! – возгордился Язаки. – Конечно, может, он весь ваш гадючник живо выметет. Он Ван Джи прикончил одной левой.

– Видишь, как плохо. Слышал я эту историю. Значит, твои деньги пока у меня полежат.

И демон смерти зашелся в предсмертном крике, потому что Язаки сгоряча сунул-таки его под лучи света. Пока Язаки очищал карманы Кадзана, тот пришел в себя, но был так слаб, что только сипел:

– А… а… давай договоримся… давай договоримся… у тебя тоже есть интерес.

На челе у Кадзана выступил кровавый пот.

– Ну давай, – Язаки сел на ступени подземелья. – В чем, говоришь, мой интерес?

Он освободил все карманы демона. Того, что он забрал, с лихвой хватило бы на двухэтажный дом и харчевню у дороги, правда, не в городе и не на самом лучшем месте. И это еще не считая бриллианта, который Кадзан не почувствовал и не выудил из самого тайного кармана Язаки.

Кадзан отполз в темноту:

– Я к тебе по ночам приходить буду, а ты мне будешь рассказывать, что делает Натабура и что он задумал.

– А деньги? – с возмущением выпучил глаза Язаки. – Деньги?!

Он немного успокоился, потому что ожидал, что от него потребуют нечто большего. А это полная ерунда за такие огромные деньги!

– Деньги буду выдавать из твоего же мешка. А когда узнаем, почему твоему другу доверили хаюмадзукаи, то верну все. Слово духа смерти!

– Так я тебе и поверил! – выпалил Язаки и вознамерился схватить Кадзана, чтобы снова сунуть его под лучи света и окончательно убить.

– Стой! Стой! – панически закричал демон Кадзан и быстро добавит: – В знак заключения договора хозяин велел вручить тебе Черный Знак Ада – каба-хабукадзё!

– Не надо! – испугался Язаки, оттолкнув Кадзана. – Не надо! – И даже готов был бежать туда, где ждали его Афра и учитель Акинобу, потому что каба-хабукадзё был сделан из крови и душ умерших. Так думали все люди.

Этот каба-хабукадзё никто никогда не видел, но еще в детстве бабушка рассказывала Язаки сказки, в которых грозный Бог Яма приходил к людям с этим Знаком и забирал их в Ад.

– Что ты шумишь?! – сразу понял его слабину Кадзан. – Хозяин не дарит, а дает временно, в знак особого расположения. Ты тоже будешь кое-что уметь, почти как Натабура. Каба-хабукадзё усиливает те качества, которые в тебе развиты, и еще кое-что. Но что именно, я не знаю.

– Оро?! – быстро соображал Язаки.

Если с помощью этого Знака можно разбогатеть, подумал он, то дело того стоит. Он еще не знал своей выгоды, но чувствовал ее. К том уже я не могу появиться с мешком деньг перед Акинобу и Натабурой. Как это будет выглядеть? Может, пока он действительно полежит у этого демона?

– Ти! Давай свой Черный Знак или как его там? Но учти, я бесплатно работать не буду!

– Конечно, дорогой! – обрадовался Кадзан, немного приходя в себя. – Конечно. – И откуда-то из воздуха достал каба-хабукадзё.

Черный Знак Ада был сделал в виде перевернутого треугольника в круге со сходящимися к центру лучами. Оба с испугом уставились на него. К черному шнурку прилип длинный седой волос. Кадзан сделал еще более испуганные глаза. Осторожно снял волос и положил на ступеньку. А потом протянул Знак Язаки. Язаки закрыл глаза и позволил демону смерти надеть на свою шею шнурок. Он приготовился к чему угодно. Даже к смерти или к перенесению в иной мир. Но ничего не произошло. Язаки открыл глаза. Кадзан сидел напротив и улыбался.

– Ова!

В этот момент Афра поскреб дверь лапой, и они услышали голос Акинобу.

– Ищи его, ищи!

– Я тебя выведу другим путем, – подтолкнул Кадзан его в глубь подземелья.

Язаки даже не успел произнести охранительную молитву: 'Кими мо, ками дзо!', которую перенял у Натабуры, как скатился вниз, в черную бездну.

Они с Афра нашли его тут же, за скалами. Одинокого, пропащего, с раной на голове. У Язаки были глаза человека, который познал всю глубину жизни и понял, что она бессмысленна. Он хотел всем объяснить, что чем больше смотришь, тем меньше знаешь, что жизнь полна несправедливости, но не мог вымолвить и слова. С этого дня в нем исчезла юношеская беззаботность и былое веселье. Куда делись балагурство и аппетит, блеск глаз и неуемная энергия? А прибаутки? Он забыл их напрочь. Он даже перестал играть с Афра. Но самое главное, у него пропал аппетит. Все решили, что Язаки увидел нечто такое, что не положено видеть ни одному смертному. 'Должно быть, он испугался эбису', – наивно предположила Юка. Никто и не возражал. Язаки же не мог думать ни о чем другом, кроме того, как бы побыстрее вернуть свои деньги.

В тот день Язаки только мычал и плакал. Натабура с учителем отнесли его в лагерь, накормили, обогрели и уложили спать у костра. Только утром Язаки пришел в себя, но что с ним случилось, рассказать не мог – язык не поворачивался, а слова вязли в горле. И они тронулись в путь. Шли очень тихо, сторонясь тех участков леса, над которыми поднимался белый дым канкадэрэ. А к вечеру следующего дня вышли к пограничной деревне.

Нельзя сказать, чтобы она процветала, но и не влачила нищенское существование. Правда, поля были убраны, но ограды поломаны, а кое-где даже отсутствовали. Крайние к лесу дома представляли собой пепелища, от них тянуло гарью, а цепочка ябурай по заснеженному берегу реки являлась слишком слабой защитой от эбису и других лесных дикарей.

– Оро! – с изумлением воскликнул Язаки и показал куда-то вниз пальцем.

Они стояли на горе, под развесистыми соснами, и с жадностью разглядывали деревню. Всем давно хотелось попасть под крышу, посидеть у очага и похлебать горячего супа, а потом улечься спать в настоящую белую пахучую постель. Даже Афра и тот хотел погрызть в тепле мозговую косточку да понежиться на мягкой подстилке.

– Я тоже вижу… – с безотчетной надеждой произнесла Юка и тут же поймала себя на этой мысли и подумала, что так нельзя – нельзя расслабляться.

Натабуру больше интересовал центр деревни. Там наблюдалось какое-то движение и ходили вооруженные люди: асигару или зиганы. Потом он перевел взгляд в ту точку, куда смотрели все остальные, и увидел типичную для Нихон сэкисё. В данном случае она находилась за мостом и была хорошо укреплена двумя башнями из бамбука и двумя нагайя, прикрывающими мост с обеих сторон по левому берегу. Все те же ябурай перегораживали мост в нескольких местах. Такая преграда могла бы задержать разве что пьяного крестьянина, но никак не самурая.