Читаем без скачивания Ворону не к лицу кимоно - Абэ Тисато

– Перестань немедленно! Ненавижу, когда ты делаешь вид, будто никогда не слышала ничего неприличного, будто веришь, что всегда останешься красавицей! Ну же, отвечай! Где письма от молодого господина? Верни мои письма!

Под грозным взором Сиратамы Асэби невольно приложила руку к груди. Сиратама уловила это острым взглядом, сверкнула глазами и протянула свою руку.

– Значит, они еще у тебя! Отдай! – И она потянула Асэби за кисть.

– Нет! Говорю же, их у меня нет!

В потасовке Асэби пыталась защитить письма.

– Ах, упрямица!

– Хватит! Кто-нибудь!

Асэби плакала, но не убирала руку, а Сиратама, похоже, уже потеряла терпение. Оттолкнув Асэби, она вынула из-за пазухи свой кинжал и без колебаний вытащила его из ножен.

– Что ж, если не соглашаешься, у меня есть другой способ.

Асэби, упав от толчка на пол, сглотнула, глядя на холодный блеск лезвия:

– Не надо. Пожалуйста, не надо.

Голос был так слаб – она сама не верила, что это ее голос. Сиратама, ничуть не обращая на это внимания, с побледневшим лицом нависала над Асэби с кинжалом наизготове.

– Можешь ненавидеть меня сколько хочешь! – крикнула Асэби.

Раздался слабый глухой треск. Прямо перед широко раскрытыми глазами Асэби мелькнул кинжал, разрезая пояс хакама [17]. Пояс, вместе с неразвязанным узлом, беззвучно упал на камни.

Сиратама встала и холодно бросила, глядя на неровно дышащую Асэби, пытающуюся удержать хакама:

– Уходи к себе и сразу уезжай. В следующий раз так легко не отделаешься.

Грубо схватив Асэби за одежду, Сиратама заставила ее подняться и толчком сбросила девушку в воду.

Вода оказалась холодной. Было видно, как плававшие на поверхности листья завертелись в водовороте. От удара и ощущения жуткого холода Асэби начала тонуть. Она изо всех сил барахталась, чувствуя, как в рот ей затекает холодная жидкость.

Вдруг кто-то схватил ее за отчаянно протянутую в поисках помощи руку.

– Асэби! Успокойся!

Ее кто-то сильно потянул, и лицо Асэби показалось над водой. Кашляя, она попыталась встать – надо же, там было совсем мелко. Она подняла взгляд и увидела человека, который, не обращая внимания на промокшую одежду, стоял в воде, прижимая ее к себе. Вода затуманивала глаза, и она ничего не могла разглядеть, но заметила, что платье человека было темно-розового цвета, и ахнула:

– Госпожа Масухо-но-сусуки?!

– Не бойся, стой спокойно.

Обнимая и поддерживая Асэби, Масухо-но-сусуки тяжело дышала и вперилась взглядом в Сиратаму:

– Что все это значит, Сиратама? Что ты делаешь?

Однако Сиратама, услышав слова Масухо-но-сусуки, приняла свой обычный вид. Лицо ее все еще было бледным, и улыбалась она холодно.

– И что же я делаю? Госпожа Асэби сама споткнулась и упала, вот и все.

– Не притворяйся! Я все видела. Своими глазами видела, как ты толкнула ее. А что, если узнает Фудзинами? – безжалостно спросила Масухо-но-сусуки.

Но Сиратама фыркнула:

– Буду я бояться госпожи Фудзинами! Во-первых, видела это только ты. Если я заявлю, что Восточный и Западный дома сговорились, чтобы заманить меня в ловушку, никто не посмеет тронуть Северный дом.

– Ты совсем глупая? Неужели дом Сокэ посмеет проигнорировать мои слова? Это ведь все равно что проигнорировать главу Западного дома!

Слушая, как Масухо-но-сусуки бранится, Сиратама устало посмотрела на нее:

– Это и я могу сказать, госпожа из Осеннего павильона. До сих пор я молчала, но тебя дома, кажется, слишком баловали. У тебя ведь, – добавила Сиратама с холодной усмешкой, – есть младший брат, верно?

Масухо-но-сусуки, которую вопрос застал врасплох, запнулась.

– Что?

– Я слышала, что его скоро возьмут в академию Кэйсоин? Я неправа?

Асэби украдкой бросила взгляд на Масухо-но-сусуки: та явно была готова отступить.

– А какое это имеет отношение к случившемуся?

– Многие из преподавателей академии – воины Северного дома. Если беспокоишься о будущем братца, тебе стоит тщательно обдумывать то, что ты говоришь и делаешь в отношении меня.

Масухо-но-сусуки явно поняла, что Сиратама имеет в виду: от лица ее отлила кровь.

– Ты пытаешься мне угрожать?

– Именно так. Наконец-то ты сообразила. Вы с Асэби такие медленные – смотреть противно, – захохотала Сиратама.

Масухо-но-сусуки на мгновение замолчала, но тут же смело ответила, напустив на себя беззаботный вид:

– Ты уверена? Не боишься так говорить? Западный дом этого не спустит.

Но Сиратама пропела:

– Что ж, попробуй. Это ты глупая. Политическая ситуация совсем не такая, как ты думаешь.

Военная мощь Северного дома велика. Политическая власть сосредоточена в руках Южного и Западного домов, но при этом количество верных дому Сокэ военных крайне невелико.

– Если Северный дом сейчас переметнется к Южному, в самом худшем положении окажется Западный дом. Та деревенская девушка, которую ты выставляла на посмешище с самого приезда во дворец, теперь держит в своих руках твою судьбу. Возможно, ты не ожидала этого услышать. А почему, как ты думаешь, Северный дом до сих пор подчинялся твоему дому, который способен только на то, чтобы важничать в Тюо? Все это было для того, чтобы подготовить мое вступление на престол, – почти шепотом сказала Сиратама. – Не стоит думать, что Северный дом просто во всем следовал за Западным. Мы лежали ниц на земле, затаив дыхание, просто выжидая шанса захватить власть. Что, удивлена? Наверняка даже не думала, что настанет день, когда придется вести себя так, как захочется Северному дому. Вы сами навлекли на себя эту беду.

Сиратама победно улыбалась, а Масухо-но-сусуки громко выдохнула:

– Южный дом… Не думаю, что Южный дом позволит тебе стать супругой наследника.

Но Сиратама лишь качала головой, не теряя самообладания:

– Не знаю, не знаю. Если взамен на бракосочетание с наследником Северный дом согласится на союз с Южным домом – думаю, цена не очень высока.

В голове у Масухо-но-сусуки промелькнул облик Хамаю, испортившей банкет во время праздника Танабата. Что она тогда сказала?

«Твоя красота ничем не поможет. Не путай, Масухо-но-сусуки. Это не я. Это подстроил Южный дом».

Она ведь ни слова не говорила о том, что собирается стать супругой наследника.

– Неужели молодой господин не появился на банкете в честь праздника Танабата, потому что…

– Разумеется! Южный дом ради меня планировал сдержать усиление Западного дома, – равнодушно сказала Сиратама. – Тебе придется раскаяться в том, что ты считала Северный дом слабым и не принимала меня всерьез.

– Ты шутишь! Пусть даже твой дом настолько силен, разве может молодой господин выбрать такую, как ты?! – закричала Масухо-но-сусуки, задыхаясь. – Вот посмотрим, что скажет молодой господин, когда узнает, как ты издевалась над Асэби!

Когда Сиратама услышала это, ее глаза сверкнули. Она вдруг двинулась на Масухо-но-сусуки и заговорила, улыбаясь:

– Говори что хочешь. Если молодой господин будет меня из-за этого избегать, я сделаю так, что ни ты, ни Хамаю, ни Асэби – никто не сможет находиться в Окагу. Тогда у молодого господина не останется другого выбора, кроме меня. Я нахожусь здесь только для того, чтобы исполнить заветное желание Северного дома – стать супругой наследника. Если это желание исполнится, больше мне ничего не надо. – Она словно выплевывала слова, и в них звучало ее настоящее намерение.

– Возможно, ты приехала сюда из любви к молодому господину, но я не такая, как ты. Мне все равно, что обо мне будет думать молодой господин, – тихо обронила Сиратама вдруг ставшим странно спокойным голосом.

Этот совершенно бесчувственный голос нашел в душе Масухо-но-сусуки гораздо больший отклик, чем все, что она слышала раньше. Почему-то в этот момент ей стало жалко Сиратаму. Поэтому в следующий момент она, забыв, что ее загнали в угол, выпалила:

– Тебе не одиноко вот так?

Сиратама выпучила глаза, точно ее ударили по больному месту.