Читаем без скачивания Фигня (сборник) - Александр Житинский

– Я не подглядываю. Я слежу за порядком и безопасностью пассажиров. В каждой каюте установлена видеокамера. Я могу переключать каюты с первого класса по четвертый… – Попандопулос защелкал ручками.

В каютах либо трахались, либо было пусто. Вдруг на первом экране возник Бранко Синицын, который засовывал что-то в плоской коробке под широкий матрас двуспальной кровати.

– А это что за тип? – спросил помощник.

– Это Бранко Синицын, – сказал Вадим.

– Вы его знаете?

– Прекрасно.

– Ну, тогда все в порядке. – Помощник переключился на новый экран, где трахались гомосексуалисты.

– Я вас прошу… – поморщился Вадим.

Попандопулос восстановил пожилую затраханную мексиканцами леди.

– Какие проблемы? – спросил он.

Вадим попросил на одну ночь пустую каюту без всяких объяснений. Попандопулосу объяснять было не нужно. Он очень хорошо знал, зачем люди берут пустые каюты.

– Пятьдесят долларов, – сказал он.

Вадим отвернул белый лацкан и показал жетон Интерпола.

– О! Нет вопросов! – грек поднял вверх ладони. – У вас какая каюта?

– Семнадцатая.

Попандопулос перевел экран кают первого класса на семнадцатую каюту. На экране снова возник Бранко, который на этот раз засовывал длинный провод под махровый ковер на полу каюты.

– Ваш друг, – сказал грек.

– М-да… – протянул Вадим, а сам подумал: «Что он там делает? Наверное, документы ищет?»

– А где его женщина? – спросил грек.

– Какая женщина?

– Ну, зачем он в каюте без партнера?

– А-а… Он старик. Ему не нужно. А попробуйте посмотреть, что происходит в каюте люкс номер три, – попросил Вадим.

На экране возникла голая донья Исидора, которая читала книгу «Русская кухня», лежа на широченной кровати.

– Тоже без партнера, – удивился помощник. – Странная у вас группа.

Вадиму стало обидно за русскую честь, и он попросил грека настроиться на каюту чилийских баскетболисток.

Там происходило нечто чудовищное. Алексей Заблудский с задранным к потолку членом, который был едва ли не больше его самого, прыгал на животе центровой, как на батуте. Она при этом издавала утробный чилийский смех. Затем поймала его за инструмент и направила в себя, как направляют шприц с противозачаточной мазью. Заблудский стал работать с частотой отбойного молотка.

– Интересный пассажир. Он уже третью обрабатывает, – заметил грек.

– Вторую, – поправил Вадим.

– Третью. Первая была утром, до завтрака.

– Ну, шустрила! – вырвалось у Вадима по-русски.

– Его так зовут? Шустрила? Он ваш друг? – заинтересовался грек. – У него невиданный фаллос. Кстати, перед этим здесь был один типчик вот с таким крошечным фаллосом, – засмеялся грек, оттопыривая мизинец. – С этой же леди. Но он ничего не смог сделать. Наверное, не из вашей команды.

Вадим покраснел.

– Какую вы мне дадите каюту? – сухо осведомился он.

Грек переключил тумблер. Возникла одноместная пустая каюта, в которой на стене висела кожаная плеть.

– Номер тридцать девять.

– А плетка зачем?

– На всякий случай. Среди пассажиров встречаются садисты и мазохисты. Упаси Бог, мистер сыщик, к вам это не относится, – рассмеялся Попандопулос.

Капитан получил ключ и отправился в свою новую каюту. Там он снял со стены плетку и засунул ее в шкаф, после чего принялся искать глазок видеокамеры. Найдя его под потолком, капитан залепил объектив жевательной резинкой и улегся на кровать в расстроенных чувствах.

– Фаллос… – бормотал он. – Придумали же слово, суки греки…

Глава 34

Планы доньи

Донья дочитывала рецепт приготовления блинчиков с мясом, а мысль ее металась в поисках выхода из создавшейся ситуации.

Бранко Синицын доложил ей утром, что все готово к взрыву, украден дубликат ключа от каюты интерполовцев, и днем он будет минировать матрас в каюте Ивана и Вадима, пока агенты загорают. А ночью взорвет к ядрене фене. Последних слов донья не поняла, но страх за судьбу Ивана охватил ее. Ядреня феня представлялась чем-то чрезвычайно опасным.

– Ты мочь делать взрывать? – спросила донья.

Печальный умный взгляд Синицына выражал надежду на то, что на этот раз интерполовцы не избегнут своей участи.

Поэтому блинчики и ватрушки, голубцы и пельмени, которыми донья намеревалась потчевать Ивана на своем ранчо в Техасе, пока отступили на второй план. Сначала спасти Ивана, потом кормить. Никак не наоборот. Так решила Исидора.

Днем Исидора несколько раз выходила на палубу, где загорал Иван рядом с этой несносной толстой русской журналисткой, вымазанной йогуртом. Донья махала Ивану ручкой, он не отвечал. «Ничего, – думала донья, – он еще не знает о чеке и блинчиках с мясом».

Она решила похитить Ивана вечером. Для этого необходимо было приготовиться. Донья еще раз поднялась на вертолетную площадку рядом с трубой. Там стоял небольшой вертолет, возле которого в шезлонгах загорали пилоты – белобрысые молодые шведы Улле и Уве.

– У вас все готово? – спросила донья.

– Так точно, мэм! – Шведы вскочили на ноги, вытянули руки по швам.

– Завтра утром. Пассажиров двое. Курс – Флорида, – отчеканила донья.

– Нет проблем!

Принципиальная договоренность о фрахте вертолета была достигнута еще вчера. Побег с борта лайнера стоил двадцать пять тысяч долларов. Остальные девятьсот семьдесят пять тысяч донья собиралась вернуть Ивану в Техасе.

Едва она вернулась в каюту и переоделась в соблазнительное короткое платьице, как в дверь кто-то заскребся. Донья подумала, что это Бранко, отворила.

На пороге стоял Вадим в белом костюме, с красной гвоздикой в петлице и в шляпе-канотье.

– Добрый вечер, мадемуазель, – он галантно приподнял шляпу.

– Здоровый, – холодно кивнула она.

– Да, здоровый, – подтвердил он, не поняв, что донье это слово заменяет русское «здравствуйте».

– Что ты хотеть?

– Я тебя хотеть, – с готовностью откликнулся Вадим, вынимая гвоздику из петлицы и протягивая донье.

– Все хотеть, – сказала она явную неправду, поскольку претендентов больше не наблюдалось.

– Я больше хотеть, – сказал он твердо и шагнул в каюту.

Появление разгоряченного капитана в шляпе-канотье путало все планы доньи. Она быстро размышляла, что проще и потребует меньших затрат: отдаться ему сразу и отпустить, либо выгонять, применяя физическую силу и зовя на помощь попандопулосов.

После минутного колебания донья решила отдаться. Заодно и проверить силу чувств капитана. А то на словах все горазды. «Больше хотеть!» Вот мы и посмотрим.

Кроме всего прочего, это был запасной вариант для Техаса. Слабый, конечно, после Переса и Ивана, но все же из ФСБ. В Америке можно продать какой-нибудь скучающей миллионерше.

– Гут. Я себя тебе давать. Гут, – кивнула донья деловито и, расстегнув молнию, скинула платьице.

Капитан снял канотье и вытер платком внезапно вспотевший лоб. Донья жестами дала понять, что, кроме шляпы, нужно еще кое-что снять. Капитан дрожащими руками стал расстегивать ремень. Донья нетерпеливо отвела его руки от ремня, положила себе на талию. Сама же занялась ремнем. Вадим стал стаскивать с нее лифчик через голову, забыв расстегнуть. Этим страшно мешал донье, у которой заклинило ремень. Наконец практически одновременно они справились и оказались оба в одних трусах.

Донья с типично испанским гиканьем изящно спустила трусы капитана на пол, он же замешкался, проделывая то же самое, зачем-то нагнулся до полу и вдруг уперся лбом в лобок доньи. Это так его поразило, что капитан закатил глаза и без звука осел на пол. Голая донья склонилась над ним.

– Давать дальше! Дальше давать! – потребовала она.

– Жарко… – пробормотал капитан.

Донья ударила его ногой по спине. Шлепок получился звонким – спина капитана была мокра от пота. Он вскочил на ноги, подхватил донью липкими потными руками и поволок на кровать. Донья успела утереться краем простыни и перевернулась на спину, закрыв глаза и приняв классическую позу. Прождав минуту, она открыла глаза.

Вадим стоял перед нею на коленях и, скосив страшные глаза вниз, повторял свистящим шепотом:

– Встать! Встать, сволочь!

Будто требовал почтить чью-то память. Вероятно, память о собственной дееспособности. Его инструмент с диковинным греческим названием не реагировал на эти призывы.

Донья, повинуясь какому-то непонятному приступу человеколюбия, попыталась ему помочь. Инструмент остался безмятежным и прохладным, несмотря на жару. Будто его только что вынули из холодильника.

– Ты хотеть меня? – спросила донья.

– Я хотеть, он – не хотеть! – капитан был в отчаянии.

– Ты договариваться с ним, потом договариваться с Исидора, – обрисовала программу донья.

Капитан ушел в ванную договариваться с фаллосом, а донья опять принялась за «Русскую кухню».

Через три минуты радостный капитан с исправным с виду инструментом выскочил из ванной и прилетел на кровать к донье. Она, как контролер ОТК, проверила готовность и не удержалась от сарказма: