Читаем без скачивания Клетка (ЛП) - Коул Стиви Дж.

Марни бормоча, забирается внутрь. Я тащу Тор к пассажирской стороне. Она вырывается из моей хватки с таким выражением лица, как будто у нее ебучая хрень в заднице. Я подхожу к ней ближе, прижимаясь лицом к ее шее.

— Даже не думай об этом, — говорю я, открывая дверь, вталкивая ее внутрь и закрывая дверь. Она дергается, чтобы открыть ее снова, я захлопываю ее обратно, указывая пальцем на нее. — Не делай этого, черт возьми! — Я смотрю на нее, огибая переднюю часть машины и забираюсь внутрь, заводя двигатель.

— Ох, черт, — ворчит Марни. Я смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как он держит окровавленную ладонь. — Добро пожаловать в Мексику…

— Да, у нас была небольшая проблема.

— Оу, черт возьми, молодец. Еще убийство, Джуд?

Стиснув зубы, я тычу пальцем ей в лицо.

— Блядь, не говори мне ни слова, Тор. — Я смотрю на нее. — Я, черт возьми, серьезно. Просто сиди и молчи, пока я не вывалил на тебя свое дерьмо.

Мой пульс отдает в виски, когда я включаю задний ход и подъезжаю к воротам. Офицер жестом машет мне рукой. Тор смотрит в окно, ее колено тревожно дергается.

— Куда мы едем? — спрашивает она с раздражением в голосе, глядя на меня.

Я поднимаю палец.

— Я же сказал тебе не говорить ни слова, не так ли? — Я качаю головой. — Проклятые женщины…

— Он на грани, дорогая, — Марни кладет руку мне на плечо, и я смахиваю ее.

— Ты, блядь, тоже заткнись, Марни.

— Это не вина Марни, — кричит Тор, — это все ты!

— Нет, — я крепче сжимаю руль, — это ты, Тор. Это ты приставила пистолет к голове Марни, и ушла, когда я сказал тебе, черт возьми, оставаться дома! — Она бьет меня кулаком в грудь, и я нажимаю ногой на тормоз, машина плывет по дерьмовой пустынной дороге.

— Неужели необходимо насилие? — спрашивает Марни с заднего сиденья. Мы с Тор оборачиваемся и кричим ему, чтобы он заткнулся.

Я направляю свое внимание на Тор.

— Ударишь меня еще раз, и я… — Сильный удар по лицу останавливает меня на полуслове. — Ну все, доигралась! — кричу я, загоняя машину в парк. Я распахиваю дверь, у меня чертовски болит щека, когда я иду по песку и обхожу внедорожник, открываю дверь, хватаю ее за руку и выдергиваю наружу. — Сколько, блядь, раз я должен говорить тебе, чтобы ты не била меня, женщина? — Я захлопываю дверь и отталкиваю ее на несколько футов. — В чем, черт возьми, твоя проблема? Я имею в виду, какого черта ты собиралась делать? По крайней мере, скажи мне, что у тебя был гребаный план. — Вышагиваю я. — Блядь!

— Я не могу просто сидеть и ничего не делать. Она одна. Она, наверное, напугана, — говорит она с грустью.

— Тор, — я тру лицо руками, пока солнце печет мне в спину, пот пропитывает мою рубашку, — ты не можешь просто пойти к гребаному картелю и попросить отдать нашу дочь, которую они взяли в плен. Черт, все совсем не так просто. — Она должна это знать. Однажды она была в плену.

— Почему нет? Это всего лишь дополнительный залог, чтобы прибить тебя, не так ли? — Она смотрит, но в ее глазах скрывается отчаяние.

— Ты невозможна. — Я начинаю движение к внедорожнику. — Вернись в машину.

— Она бы не была с картелем, если бы ты не был по уши в этой ерунде! Что, черт возьми, ты сделал, Джуд? — Она бьет меня в грудь. — Ты не можешь сказать мне, что это дерьмо вызвано только работой с Габриэлем.

Мое кровяное давление стремительно подскакивает.

— Что, черт возьми, я сделал? — Я смеюсь, сжимая кулаки. Я делаю угрожающий шаг к ней. — Во всем виноват большой плохой букмекер, верно?

Она подходит ко мне, прижимаясь грудью к моему животу.

— Дело не в том, что ты делаешь, а в том, кем ты являешься, Джуд! У тебя есть ребенок — семья, и ты все еще вовлечен в это дерьмо.

Я закрываю лицо руками, потому что не могу спорить с этой долбаной женщиной. Я смотрю на нее.

— Ты понятия не имеешь, о чем, черт возьми, говоришь, так почему бы тебе, — я тыкаю пальцем ей в грудь, — просто не заткнуться!

Она отталкивает мою руку от себя и собирается ударить меня… снова. Я ловлю ее за запястье и бью о машину. Мой член непроизвольно набухает, и я закатываю глаза. Это неприемлемо на всех уровнях, но когда она такая… я не могу сдерживать это желание владеть ею.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я ее мать, Джуд! Не говори мне заткнуться. Не говори мне, что я не знаю, о чем говорю! — Она прижимается ко мне, рыча мне в лицо.

— Ты не знаешь, Тор. Как ты думаешь, как, черт возьми, мне удалось выбраться из гребаной тюрьмы, а? — стону я. — Думаешь, ФБР просто разрешило мне уйти оттуда, потому что у них была совесть или какое-то дерьмо? Я был проклятым убийцей… — Я поднимаю руки вверх. — Это вне моего контроля, и я делаю все, что могу. — Моя грудь сжимается при мысли о Кайле, при мысли о том, что я… что мы — потеряем.

Ее глаза встречаются с моими, ища, исследуя.

— Что ты сделал? — тихо спрашивает она.

Качая головой, я достаю из кармана сигарету. Я подкуриваю ее и глубоко затягиваю перед тем, как выдохнуть дым.

— Им нужны были три имени. Трое мужчин, с которыми я имел дело, отмывая деньги. Вымогательство. Я помог им собрать достаточно дерьма, чтобы арестовать их. Доминго Гарсия был одним из них… и он был боссом картеля Синалоа.

— Боже ты мой. — Она опускает голову и проводит руками по волосам, прежде чем соскользнуть по краю машины и присесть. — Боже мой, они собираются убить ее, — шепчет она, обнимая себя за плечи. — Они собираются убить ее. — Ее голос срывается, и плечи дрожат, когда она плачет.

Моя кровь холодеет, весь гнев улетучивается из моего тела и заменяется чувством паники и беспомощности. Вздохнув, я подхожу к Тор и становлюсь на колени рядом с ней, убирая ее светлые волосы с лица. Два часа назад я бы заверил ее, что они не станут этого делать, потому что у нас был Андреа, но теперь… я не знаю, что мы собираемся делать, но я должен ее успокоить.

— Они не станут. Они хотят меня, а не ее. — У меня возникает неприятное чувство в животе. — Я работаю над этим. Клянусь богом, работаю. — Я смотрю на нее. Я знаю, что она должна это увидеть, она должна увидеть гребаное беспокойство и страх, абсолютное чувство беспомощности, в котором я тону в данный момент.

Она прикрывает рот рукой и медленно кивает.

— Поверьте мне, — шепчу. Я беру ее за руку и поднимаю на ноги, прижимая к себе. Я смотрю ей в глаза, заправляя прядь волос ей за ухо и гладя ее по щеке. — Садись в машину, Тор. Пожалуйста. — Я открываю дверь и помогаю ей сесть в машину.

Марни хмурится.

— Ты в порядке, дорогая? — спрашивает он Тор. Она ему не отвечает, просто садится на сиденье, глядя в окно.

Я завожу машину и съезжаю по неровной дороге в захудалый город Хуарес.

26

Тор

Джуд объезжает окраину Хуареса. Улицы грязные. В большинстве зданий выбиты окна. Все кричит ​​о нищете и запустении. Я смотрю, как пара мальчиков помоложе бегут по переулку без обуви. Так процветает картель: город настолько беден, что они могут обещать деньги. Они могут обещать выход. Они могут предложить защиту.

Мы петляем по проселочным дорогам, ведущим в холмы, пока не доезжаем до металлических ворот, за которыми стоят двое вооруженных охранников. Ворота распахиваются, и мы подъезжаем к дому, припарковавшись среди рядов внедорожников.

Джуд выходит из машины и огибает ее. Я открываю дверь и смотрю на огромную виллу перед нами. Белая лепнина с окнами со ставнями и красной черепичной крышей с маленькими лозами цветов, взбирающимися по стенам. Каменный фонтанчик стоит посреди мощеной мостовой, две встающие лошади брызгают водой изо рта. А за подъездом земля словно исчезает, открывая прекрасный вид на горы. Это вилла и крепость, потому что никто не может совершить внезапную атаку, не будучи замеченным за много миль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Джуд идет впереди, а я следую за ним через арочные двойные двери в передней части дома. Я захожу внутрь на терракотовый пол. Стены покрыты произведениями искусства; мебель антикварная и роскошная. Но самое заметное — это огромное количество мужчин. Они прячутся в каждом коридоре, до зубов вооруженные винтовками и пистолетами. Я знаю, что они для защиты, но вид их заставляет меня чувствовать себя небезопасно.