Читаем без скачивания Менялы - Артур Хейли

В результате обследования выяснилось, что, когда вечерние рейсы выпускают лавину пассажиров, прибывшие, в большинстве своем, направляются прямиком в аэропортовские туалеты, тем самым на протяжении нескольких часов максимально загружая эти службы.

На следующей неделе, в пятницу вечером, когда больше всего прилетало и вылетало самолетов, несколько сотен добровольцев, в основном свободные от работы уборщики, приехали по указанию Марго в аэропорт. Они должны были поочередно, в течение всего вечера, занимать каждый туалет в аэропорту. И эту задачу они выполнили. Марго с помощниками разработали детальный план, и добровольцы разошлись по заранее намеченным точкам, где, заплатив по десять центов, уютно устроились, развлекаясь чтением, слушая портативные радиоприемники и даже подкрепляясь принесенными с собой припасами. Некоторые женщины захватили с собой вышивку и вязание. Это была самая законная из сидячих забастовок.

В мужских туалетах добровольцы устроили длинные очереди к писсуарам, и каждая из очередей продвигалась поразительно медленно. Если мужчина, не участвовавший в заговоре, вставал в конце очереди, к писсуару он подходил примерно через час. Лишь немногие в состоянии были так долго ждать.

Люди в очередях тихо объясняли всем интересующимся, что происходит и почему.

Аэропорт превратился в скопище страдающих и разгневанных пассажиров, возмущенно жаловавшихся авиакомпаниям, которые, в свою очередь, набрасывались на руководство аэропорта. Последние были крайне растеряны, но ничего поделать не могли. Сторонние наблюдатели, не причастные к этой истории или не столкнувшиеся с нуждой, откровенно веселились. Безучастным не остался никто.

Средства массовой информации, которым Марго заранее дала знать, были представлены в большом количестве. Журналисты, соревнуясь друг с другом, дали материал, который телеграф разнес по всей стране, а затем он облетел и весь мир и был напечатан в столь разных газетах, как “Известия”, йоханнесбургская “Стар” и лондонская “Тайме”. В результате на следующий день весь мир хохотал.

В большинстве сообщений имя Марго Брэкен было выделено жирным шрифтом. Были ссылки на то, что грядет продолжение “сидячих забастовок”.

По расчетам Марго, нет сильнее оружия в любом арсенале, чем поднять на смех. После уик-энда служба аэропорта согласилась обсудить жалованье уборщиков — и в результате переговоров оно было повышено. В дальнейшем коррумпированное руководство профсоюза было переизбрано.

Сейчас Марго придвинулась ближе к Алексу и мягко произнесла:

— Какая, ты сказал, у меня голова?

— Ангельски-иезуитская.

— Это плохо? Или хорошо?

— Для меня это хорошо. Освежает. И почти всегда мне нравится то, за что ты берешься.

— Но не всегда?

— Нет, не всегда.

— Иногда то, что я делаю, вызывает антагонизм. И у многих. Что, если наши имена свяжут вместе в такой момент, как сейчас, когда тебе вовсе не хотелось бы иметь ко мне какое-либо отношение?

— Ничего, привыкнем. А кроме того, имею же я право на личную жизнь, как и ты.

— Как и любая женщина, — сказала Марго. — Но временами я задумываюсь, сможешь ли ты действительно к этому привыкнуть. То есть в том случае, если мы будем все время вместе. Я не изменюсь, ты это знаешь; и тебе нужно это понять, Алекс, дорогой. Я не смогу потерять независимость, как и не смогу перестать быть сама собой, перестать активно действовать.

Он подумал о Селии, которая никогда не проявляла активности, и он вспомнил — как всегда с чувством вины, — во что превратилась Селия. Хотя кое-чему он у нее научился: ни один мужчина не будет цельным человеком, пока его любимая не свободна и не умеет пользоваться свободой.

Алекс уронил руки на плечи Марго. Сквозь тонкий шелк ночной рубашки он чувствовал ее аромат и тепло, ощущал нежность кожи. Он мягко произнес:

— Такой, какая ты есть, я тебя люблю и хочу. Если ты изменишься, я найму другую адвокатшу и подам иск за нарушение любовных обязательств. — Его руки медленно и ласково заскользили по ее плечам вниз.

Глава 3

Зрелище было столь необычным, что один из служащих отдела кредитования центрального отделения банка Клифф Каслмен подошел к возвышению.

— Миссис Д'Орси, вы, случайно, еще не выглядывали в окно?

— Нет, — ответила Эдвина; она сосредоточенно занималась утренней почтой. — А в чем дело?

Происходило это в среду, в 8.55 утра, в центральном отделении банка “Ферст меркантайл Америкен”.

— Ну, — объяснил Каслмен, — я подумал, вам будет интересно. Там такая очередь, какой я никогда не видел перед открытием.

Эдвина подняла глаза. Несколько сотрудников тянули шею, чтобы посмотреть в окно. И вообще стоял гул разговоров, необычный для столь раннего часа.

Эдвина встревожилась и подошла к одному из огромных зеркальных окон, составлявших уличный фасад здания. То, что она увидела, поразило ее. Длинная очередь, по четыре или пять человек в ряд, тянулась от главного входа вдоль всего здания и исчезала из поля зрения. Видимо, все эти люди ждали открытия банка.

Эдвина с недоверием смотрела на происходящее.

— Какого черта…

— Кто-то только что выходил наружу, — сообщил ей Каслмен. — Говорят, очередь достигает середины Росселли-плаза, а люди все прибывают.

— Кто-нибудь спросил, что им всем нужно?

— Насколько я понял, один из охранников спросил. Ответом было, что они пришли открывать счета.

— Поразительно! Все? Да только отсюда видно по меньшей мере человек триста. Мы никогда не открывали так много новых счетов в один день.

Сотрудник отдела кредитования пожал плечами:

— Я всего лишь рассказываю то, что слышал. К ним присоединился, как обычно раздраженный, бухгалтер Тотенхо.

— Я поставил в известность центральную охрану, — сообщил он Эдвине. — Они сказали, что пришлют еще охранников и что сюда направляется мистер Уэйнрайт. Они сообщили также городской полиции.

— Внешних признаков беспорядков нет, — сказала Эдвина. — Все эти люди выглядят мирно.

Она заметила, что толпа была смешанная, примерно две трети женщины, преимущественно черные, с детьми. Среди мужчин были люди в спецодежде. Остальные были в повседневных костюмах, лишь немногие одеты хорошо.

Они оживленно разговаривали друг с другом, но никто не проявлял враждебности. Кое-кто, видя, что на них смотрят, улыбались и кивали банковским служащим.

— Смотрите! — воскликнул Клифф Каслмен. Появилась группа телевизионщиков с камерой, и началась съемка.

— Мирная это очередь или немирная, — проговорил сотрудник отдела кредитования, — но что-то заставило же всех этих людей прийти сюда одновременно.

Эдвину озарило.

— Это “Форум-Ист”, — сказала она. — Уверена, что это “Форум-Ист”.

— Надо бы задержать открытие банка, пока не прибудет дополнительная охрана, — сказал Тотенхо.

Все взгляды обратились к стенным часам, показывавшим без минуты девять.

— Нет, — заявила Эдвина. Она повысила голос, чтобы слышали остальные. — Мы откроемся как обычно вовремя. Все, пожалуйста, возвращайтесь к работе.

Тотенхо поспешил к себе, Эдвина поднялась на возвышение за стол и наблюдала, как открылись главные двери и первые посетители хлынули внутрь. Стоявшие впереди немного задержались при входе, с любопытством огляделись и быстро двинулись дальше под напором остальных. За считанные секунды холл большого отделения банка заполнился переговаривавшейся, шумной толпой. В здании, относительно тихом лишь минуту назад, было вавилонское столпотворение. Эдвина увидела, как высокий здоровенный черный мужчина, размахивая долларами, зычно объявил:

— Хочу положить свои деньги в банк.

— Счета открывают вон там, — подсказал ему охранник и указал на стол, за которым сидела сотрудница — молоденькая девушка.

Здоровяк подошел к ней, доверительно улыбаясь, и сел. За ним выстроились остальные, ожидая своей очереди.

Похоже, что известие, будто все они пришли открывать счета, оказалось правдой. Эдвина заметила, как здоровяк откинулся на спинку стула, продолжая держать в руках купюры. Его голос перекрыл шум остальных разговоров, и она услышала:

— Я никуда не тороплюсь. Так что объясните-ка мне все как следует.

Два других стола были тут же заняты сотрудниками, перед которыми с такой же быстротой выстроились широкие и длинные очереди.

Обыкновенно три сотрудника справлялись с открытием новых счетов, но сейчас этого количества было явно недостаточно.

Эдвина увидела Тотенхо в другом углу банка и вызвала его по переговорному устройству.

— Используйте больше столов для открытия новых счетов, — велела она, — подключите к работе всех свободных сотрудников.

Даже близко придвинувшись к переговорному устройству, она из-за шума еле слышала Тотенхо.

Тотенхо проворчал в ответ:

— Вы же понимаете, что мы не можем обслужить всех этих людей сегодня, даже если все остальные операции придется приостановить.