Читаем без скачивания Дитя из слоновой кости - Генри Хаггард

При этих словах мое сердце чуть не выпрыгнуло от радости, которая, однако, была преждевременной.

— Вечером! Почему не сейчас? — воскликнул я. — В темноте будет трудно переходить через незнакомую реку.

— Она неглубокая, господин, и брод найти не трудно. Кроме того, отправившись сейчас, вы придете к реке, когда будет уже темно, а выйдя на закате солнца, вы к утру достигнете брода. Наконец, мы не можем проводить вас туда, пока не похороним мертвых.

После этого Симба повернулся и, прежде чем я успел что-либо возразить, ушел в сопровождении остальных. В воротах хромоногий жрец обернулся на костылях и что-то прошептал своими толстыми, отвислыми губами; по всей вероятности, это было проклятие.

— Теперь мы будем свободны! — весело сказал я Маруту, когда все черные кенда ушли.

— Да, господин, — ответил он, — но где они намереваются дать нам свободу! Демон Джана живет в лесу на болотистых берегах реки Тавы и, говорят, неистовствует как раз по ночам.

Я ничего не возразил, но подумал, что таинственный слон может оказаться далеко, а алтарь для жертвоприношений находится слишком близко.

Час за часом я следил за солнцем, пока оно не начало скрываться за западным лесом. Как раз в это время у ворот показался Симба в сопровождении двадцати вооруженных всадников, один из которых вел двух лошадей для нас.

Закончив сборы, заключавшиеся в припрятывании Марутом пищи в складки своего платья, мы вышли из проклятого дома, сели на лошадей и, окруженные конвоем, выехали на рыночную площадь, где стоял каменный жертвенник с торчащими из пепла обуглившимися костями.

Потом мы ехали северной улицей города.

У дверей домов стояли их обитатели, вышедшие посмотреть на наш отъезд.

Ненависть была написана на их лицах; они сжимали кулаки и тихо шептали нам вслед проклятия.

И неудивительно! Все они были вконец разорены; впереди их ждал голод. Они были убеждены, что мы — белый маг и пророк враждебного им Дитяти — навлекли на них все эти бедствия.

Я думаю, если бы не стража, они разорвали бы нас на куски.

При виде побитых градом полей и садов у меня сердце сжалось от жалости к их владельцам.

Проехав несколько миль через опустошенные поля, мы въехали в лес. Здесь было так темно, что удивительно, как наши проводники находили друг друга.

В этой темноте ужас охватил меня. У меня явилась мысль, что нас привели сюда для того, чтобы предательски убить. Каждую минуту я ожидал удара ножом в спину. Я уже собрался было дать шпоры лошади и попробовать бежать, но оставил эту идею, так как меня со всех сторон окружал конвой, и, кроме того, нехорошо было покидать Марута. Делать было нечего; оставалось ждать, чем все это кончится.

Наконец мы выехали из леса. Уже взошла луна, и при свете ее мы увидели, что находимся в болотистой местности с растущими кое-где отдельными деревьями. Здесь наш конвой остановился.

— Слезайте с лошадей и идите свои путем, злые люди, — угрюмо сказал Симба, — дальше мы не пойдем с вами. Идите по тропинке, она приведет вас к озеру. Перейдя через озеро, вы к утру достигнете реки, за которой живут ваши друзья. Но помните, эту дорогу охраняет некто, с кем опасно встречаться.

Едва он кончил, его люди стащили нас с лошадей, и через минуту все они исчезли во мраке, оставив нас одних.

— Теперь, господин, мы должны идти дальше, — сказал Марут, — ибо если мы останемся здесь, то днем Симба и его люди вернутся сюда и убьют нас.

— Тогда вперед! — сказал я. — Но на что намекал Симба, говоря, что «некто охраняет этот путь».

— Я думаю, что он подразумевал Джану, — со стоном ответил Марут.

— Будем надеяться, что Джана далеко. Будь бодрее, Марут! Мы, наверно, не встретим ни одного слона в этих местах.

— Нет, господин, здесь бывает много слонов, — ответил Марут, указывая на следы на земле, — говорят, что они ходят умирать к озеру и это — один из путей, по которому они идут на смерть. Это — место, по которому не смеет ходить ни одно живое существо.

— Ох, — воскликнул я, — значит то, что я видел в видении в Англии, было правдой?

— Да, господин. Мой дядя Харут однажды, когда был молодым, заблудился на охоте и видел то, что его ум показывал тебе в видении и что мы увидим теперь, если доживем до того.

Марут был прав; много слонов проходило этой тропой, а один из них совсем недавно. Я, опытный охотник на этих животных, не мог ошибиться в этом.

Мы шли часа два, в продолжение которых встретили всего одно живое существо, большую сову, пролетевшую над самыми нашими головами. Эта сова, по словам Марута, была «шпионом Джаны». Мы достигли вершины подъема, откуда нашим глазам открылся печальный пейзаж, уже знакомый мне по видению в Регнолл-Кастле.

Он был еще пустыннее, чем представлялся мне тогда. Впереди лежало темное, спокойное озеро, поросшее по краям тростником. Вокруг него на значительном протяжении тянулся тропический лес. На востоке от озера лежала каменистая равнина.

Вид этой местности наполнил мою душу необъяснимым страхом.

Вспоминая подробности своего видения, я содрогался от одной мысли о необходимости пройти по берегу этого озера.

Я осмотрелся кругом.

Если идти налево, мы либо упремся в озеро, либо должны будем идти вдоль него, пока не достигнем леса, где наверняка заблудимся.

Направо вся земля была покрыта терновником и густой травой, непроходимой для пешеходов, особенно в ночное время.

Я оглянулся назад. Там, в нескольких сотнях ярдов от нас, за низкими мимозами, смешанными с растениями, похожими на алоэ, появилось и исчезло что-то, похожее на хобот слона.

Тогда, отчаявшись сделать наилучший выбор и желая поскорей прийти к определенном решению, мы начали спускаться к озеру слоновой тропой. Минут через десять мы пришли к его восточному концу, где шепот тростника, колеблемого ночным ветром, придавал некоторую жизнь этому месту.

Кругом была бесплодная земля, на которой, казалось, ничто не могло произрастать. Повсюду лежали останки многих сотен слонов, из которых некоторые пали уже много лет назад, некоторые совсем недавно. Судя по клыкам, это были все старые животные. Их кости покрывали около четверти акра, и если бы удалось унести отсюда только хорошо сохранившиеся клыки, то можно было бы сделаться очень богатым человеком. Не будь я старый охотник, Аллан Квотермейн, если, избегнув теперь опасности, я не попытаюсь сделать это!

Потом мое внимание было привлечено тем, что я видел в видении — умирающим недалеко от нас от старости слоном.

Это престарелое, исхудавшее животное оглядывалось кругом, ища удобного места, и, найдя его, остановилось на минуту.