Читаем без скачивания Печать Соломона - Рик Янси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оп-девять выключил фары и сбавил скорость. Мы медленно ехали по усаженной дубами и кленами улице. Должно быть, осенью они бывали великолепны, но сейчас напоминали нависших над дорогой многоруких монстров.
– Иногда я думал, что мама нарочно плохо готовит, чтобы я похудел. «Почему ты не катаешься на своем велосипеде, Альфред?» – спрашивала она, когда заставала меня за чтением или у телевизора. «А что сегодня делает Ник? Может, ты его позовешь? Поиграете в баскетбол». А сама ела пирожки с рисом. Не думаю, что ей нравились пирожки с рисом, но она постоянно их ела при мне. Как будто ждала, что я заинтересуюсь и тоже перейду на пирожки с рисом. Я даже подумывал выяснить, нет ли канцерогенов в рисовых пирогах – вдруг из-за них и развился рак. Тогда я бы подал в суд на производителей. Деньги мне не нужны, и маму не вернешь, но это будет сигналом, и лавочку могут вообще прикрыть. И больше никто не умрет оттого, что ест слишком много пирожков с рисом.
– А какой у нее был рак? – спросил Оп-девять.
– Меланома. Рак кожи.
– В таком случае я сомневаюсь, что дело было в пирожках.
Оп-девять затормозил у тротуара и выключил двигатель.
Мы припарковались напротив красивого двухэтажного дома в колониальном стиле, с кирпичной дорожкой и массивными колоннами у парадного входа. В отличие от большинства здешних домов его окна были темными.
– Похоже, никого нет дома, – сказал я.
– Я бы удивился, если бы мы ее застали. Гиена, Альфред, был оперативником АМПНА и отлично знает, что такое болевые точки.
– Значит, дома ее нет. Получается, мы зря теряем здесь время?
– Я предпочитаю думать, что это он зря теряет время.
Оп-девять вышел из машины, а через секунду вылез и я. Дождь перестал. Холод пробирал до костей, ветра не было, но я слышал, как он воет в пасмурных небесах. Я посмотрел вверх. Уличный фонарь подсвечивал низкие тучи, но они не двигались с места.
– Вы слышите это? – спросил я Оп-девять.
Он кивнул:
– Слышу.
– Это же не ветер?
– Нет.
Я улавливал голоса, но слов было не разобрать, как будто они перешептывались за стеной в другой комнате. Это пробиралось под кожу и сводило с ума, как зуд, когда нельзя почесаться.
– Они там? – спросил я. – Они следили за нами?
Оп-девять направился через улицу к дому, который стоял как раз напротив дома матери Майка.
Я быстро, насколько это удавалось с раненой ногой, потрусил следом.
– Куда вы?
– Молчи и следи за тем, что я говорю.
Он позвонил в дверь. Пар от дыхания клубился у нас над головой.
Дверь открыла средних лет брюнетка с короткой стрижкой. Позади нее в холле стояли два малыша и таращили на нас глазенки.
Оп-девять перешел на говор уроженца Среднего Запада:
– Вечер добрый, как поживаете? Я детектив Брюс Гивенс из полиции Эванстона, – сказал он и махнул значком.
Я заметил, что лицо у него снова изменилось. Теперь оно было не совсем таким, как у Оп-девять или у лорда Полмроя. Он выглядел именно так, как полагается офицеру полиции. Возможно, на меня подействовало то, что он им и представился. Если бы Оп-девять назвался Бобом из салона подержанных машин, то я, вероятно, подумал бы: «Да, это Боб».
– Очень не хотелось вас беспокоить, – продолжил Оп-девять, – но мне надо выяснить, не встречались ли вы с этим мальцом? – И он мотнул головой в мою сторону.
Женщина прищурилась на меня:
– По-моему, нет.
– Нам поступила пара звонков. Какие-то ребята безобразничают и ломают украшения во дворах. Этот недавно болтался у дома Арнольдов.
– У дома Агнес? – Женщина посмотрела через плечо Оп-девять на темные окна напротив.
– Именно. Говорит, что продает подписки на журналы.
– Я ничего об этом не знаю. Но Агнес уехала из города.
– Этот парень пытался продать вам подписку?
– Нет. Никогда его раньше не видела.
Оп-девять повернулся ко мне:
– А ты, по-моему, говорил, что здесь задержался.
Я пожал плечами, закатил глаза и попытался скривить рот, как заправский хулиган. То есть как хулиган из частной школы, судя по шмоткам. Я много кем был, но только не актером.
– Так я и думал, – сказал Оп-девять. – Ладно, придется позвонить твоим родителям. – Он кивнул женщине и любопытным малышам у нее за спиной. – Извините за беспокойство. Приятного вам вечера.
Затем он взял меня за локоть и повел по подъездной дорожке от дома.
Потом резко остановился, как будто что-то вспомнил, и обернулся. Женщина еще стояла в дверях и наблюдала за нами. Я видел только ее темный силуэт.
– Вы сказали, что Агнес нет в городе?
– Уже две недели. Сын отправил ее в круиз.
– Так это он сейчас за домом присматривает?
– Нет. Я думаю, он поехал с Агнес. Такой ранний рождественский подарок.
Оп-девять кивнул:
– Я, наверное, осмотрюсь там немного. Просто чтобы убедиться, что все в порядке.
Он развернулся и повел меня к машине.
– Она смотрит, Альфред, садись на заднее сиденье.
Оп-девять отворил дверь, и я забрался в машину; он сел за руль сам и закрыл дверь со своей стороны.
– И что теперь? – спросил я. – Ее же там нет.
– Может, нет, а может, и есть. Это тонкая игра, Альфред. Не сомневаюсь, что он предвидел такой ход с нашей стороны, и предусмотрел, что мы можем об этом догадаться и не станем его здесь искать, а тогда ему и мать увозить не обязательно.
Я немного подумал и спросил:
– И что?
– Это как украденное письмо у По[26]. Он спрятал искомое на видном месте.
– Что еще за письмо?
Я посмотрел в окно. Соседка матери Майка уже закрыла дверь, но мне показалось, что в окне мелькнула чья-то тень.
– Майк повез ее в круиз, – сказал я.
– Вряд ли.
– Зачем мы тут сидим?
– Я тебя допрашиваю.
Оп-девять вытащил из кармана какой-то тонкий черный предмет и передал его мне. Я подумал, что это ручка.
– Мне что-то написать?
– Это коммуникатор. Нажимаешь на красную кнопку – говоришь, на синюю – слушаешь.
– А, понял, «уоки-токи». – Однажды я уже видел такую штуку. Эшли пользовалась чем-то похожим в лесу под Ноксвиллом. – На случай, если мы разделимся.
– Это мы сейчас и сделаем, – отозвался Оп-девять. – Ты останешься в машине.
– Да?
– Соседка наблюдает.
Оп-девять снова полез в карман и на этот раз протянул мне модифицированный сигнальный пистолет – уменьшенный вариант CW3XD, стреляющий антидемоническими патронами.
– Они здесь? – Я вспомнил странный шепот, который доносился откуда-то из-за туч, и меня вновь охватила паника.
Оп-девять пожал плечами.
– Не нужна мне эта штука. Еще ногу себе отстрелю, – сказал я.
– Этот пистолет поможет тебе выиграть несколько секунд. Если что-то случится – жми на синюю кнопку на коммуникаторе.
– И что случится, когда я нажму?
– Он передаст мне сигнал, и я пойму, что у тебя возникли проблемы.
– Типа аварийной кнопки?
– Да, типа аварийной кнопки. – Оп-девять бросил пистолет мне на колени и взялся за ручку двери.
– По мне, так плохой дизайн, – заметил я, разглядывая коммуникатор. – Красный – говоришь, синий – тревога. Тревожная кнопка должна быть красной.
– Передам это ребятам из НИОКРа[27]. – Оп-девять одарил меня одной из своих редких улыбок, а мне вдруг безумно захотелось схватить пистолет с коленей и снести ему голову. Я так живо представил себе эту картину, что даже тряхнул башкой, только бы отогнать, и за глазами сразу заболело.
– На волнуйся, Альфред, – сказал Оп-девять. – Я только осмотрюсь и сразу назад. Он должен был забрать ее быстро и мог напортачить. Думаю, меня не будет минут пятнадцать, не больше.
Он хлопнул за собой дверью, а я остался один. Оп-девять дошел по подъездной дорожке до дома. С минуту постоял на пороге. Из-за живой изгороди я не видел, чем он там занят. Я посмотрел влево и заметил, что Оп-девять забыл закрыть двери. Пришлось перегнуться через переднее сиденье и нажать на кнопку блокировки. Когда я выпрямился, Оп-девять возле дома уже не было.
Наверняка он вошел при помощи какой-нибудь высокотехнологичной штуковины. Наручных часов у меня не было, и мне осталось ориентироваться по внутренним, а они меня всегда подводили. Например, я постоянно опаздывал на уроки. Звонил звонок, и я думал: отлично, у меня есть пять минут. А звонок на урок раздавался всего через две минуты по Кроппову времени.
Снова заморосил дождик с мелкими белыми катышами, которые я счел снежинками, но приготовился увидеть градины величиной с «фольксваген». Рождественские огни на газонах, светившие сквозь мокрое стекло, размывались, словно во сне, и я вспоминал детство, когда охотился на Санту. Тогда мы жили в Огайо. Мне было девять лет, и я твердо настроился увидеть этого веселого старого эльфа собственными глазами. Я выпил за час четыре банки кока-колы, но не знал, что кофеин не только бодрит, но и слабит. Полночи я провел в сортире – сидел там, скрючившись от боли, на толчке и боялся позвать маму, потому что тогда она бы узнала о моем хитром плане.